Не боярское дело - 3. Пять лет спустя - Сергей Александрович Богдашов
Поспал всего лишь пару — тройку часов, когда стало ясно, что пора вставать. Слишком уж у меня гости значимые. Нельзя их надолго оставлять без внимания. Лина проснулась, хоть я пытался выбраться, как можно осторожней, и что-то мурлыкнув, махнула рукой в мою сторону. Меня словно свежим ветром обдало. Всю сонливость и усталость от торжеств, а заодно и похмельные нотки, разом сняло.
Вот это жена! Таким эффектом даже крепкий утренний кофе не обладает. Надо будет попробовать выяснить, что это за заклинание. Хотя, вряд ли у меня что получится. Целители не просто Одарённые. Они симбиоз магов Жизни и врачей. И как я понимаю, там одна только Сила порой решает меньше, чем тонкое и грамотное вмешательство в организм человека, а то и в процессы его жизнедеятельности.
В общий зал я спускался, едва ли не пританцовывая на ступенях лестницы. Лёгкость во всём теле такая, что хотелось раскинуть руки и взлететь! Пожалуй, с детства у меня не было таких ощущений по утрам.
Нет, чтобы вы понимали — я сова. Утренние побудки мне последнее время даются очень нелегко, а если не выпить кофе, то я до обеда — чистый овощ. И это вовсе никакое не преувеличение, а всего лишь простая констатация факта. Так что я забыл, что такое — чувствовать себя утром так замечательно.
Признаться, я устал. Последние пять лет оказались чересчур насыщены событиями, перелётами, постоянными нервотрёпками и работой. Я молод, но головой уже понимаю, что даже мне, молодому и крепкому парню, нужен отдых. Хотя бы в пару недель. Иначе паду, как загнанный конь на переправе. Почти год я пытался выкроить себе время для отдыха на той же Окинаве, заранее предупреждая своих близких о его планируемой дате. Ничего не вышло. Каждый раз, когда мне уже начинали собирать чемоданы, что-нибудь, да мешало.
На этот раз, чтобы не сглазить, я не стал никого предупреждать. Через пару дней после того, как разъедутся гости, я и Лина взлетим в небо. Но, чтобы выторговать у судьбы хотя бы неделю счастья на пляжах Окинавы, мне предстоит выполнить множество подготовительных работ.
Так что пусть молодая жена пока сладко спит, а муж тем временем отправился пахать, аки пчёлка...
— И чем же князь нас удивить сегодня собрался? — задал вопрос государь, когда я предложил всем мужчинам через полчаса прокатиться до лётного поля.
Мне пришлось сделать вид, что я этого вопроса не слышал, зато остальные гости высыпали с дюжину догадок, в том числе, парочку очень интересных. Надо будет над предложенными ими идеями на досуге подумать. Но, пока про мой сюрприз никто не угадал.
Мы быстро проехали по моему небольшому городу, украшенному, как на самый великий праздник. Как-то вышло так, что я впервые взглянул на свой городок словно со стороны. Что могу сказать — за город и его жителей мне не стыдно. Дома ухоженные. Улицы широкие и ровные. Нарядно и вовсе не бедно одетые люди довольно и счастливо улыбаются, а дети в восторгом машут вслед нам флажками имперских цветов. Несколько раз девицы бросили в нашу сторону букетики цветов, заставив напрячься охрану. Впрочем, особо никто не нервничал. На улицах было довольно много моих охранников, а они парни тёртые. Бомбу в букете цветов точно найдут, прежде чем пропустить кого-то к центральным улицам.
Да, все мы немножко пуганые стали после покушения бомбиста на нас с Обдориным. Понятное дело, что история иногда повторяется, но вот только не в этот раз. Всяких социалистов — бомбистов в этот раз не будет, как и радикальных эсеров. Их ячейки и логова вскрываются одно за другим. Заодно и с их идеологическими лидерами последнее время происходят всякие неприятности, почти всегда заканчивающиеся на кладбище.
Не этично? Зато дешёво, удобно и практично.
И этот язык встречного террора идеологи, призывающие к смуте и свержению существующей власти, понимают лучше, чем любой другой.
Как выяснилось, призывать к террору — это одно, и совсем другое, когда теоретики непримиримости попадают в равные ответные условия. Оказывается, за свою шкуру они переживают куда, как круче, чем за тех, кого они посылают на верную смерть.
Это мне доподлинно известно. Попал один такой "теоретик" в руки нашим парням. Из местных. Всего лишь пару раз ему по морде прилетело, и он потёк. Во всех смыслах этого слова. Сначала обоссался, а потом готов был рассказывать всё, о чём его спросят.
Мда-а. Вот такая она — суровая правда жизни. Когда попадёшь в руки ветеранов, прошедших Японию и Маньчжурию, то умение "глаголом жечь сердца" не работает. Бойцы задают конкретный вопрос, а всякие прочие излишества в ответе пресекают довольно грубо, но вполне доходчиво, хоть и несколько болезненно. Если что — имеют право. Они — охрана моего Рода, а бомбу в нас двоих кидали.
Пока нет официального судебного решения, против кого было задумано покушение, то и я в титрах потенциальных жертв имею право значиться.
О! Вот тут-то и вступает в силу целый ряд прав и правил, дающих мне, князю и Главе Рода, чрезвычайно широкие полномочия для расследования. Мы ими пользуемся. Все мои службы уже четвёртую неделю на ушах стоят и, похоже, спят по три— четыре часа в сутки.
Я тоже не стал жадничать, и скинул князю Обдорину целую сумку компромата, в виде уже слегка пожелтевших листов и папок дел, когда-то доставшихся мне от князя Куракина.
Подбирал я их лично, стараясь побольше добавить папок тех персоналий, у которых мог быть шанс связи с Рябушинским.
По моему разумению — именно он тот кукловод, от которого я уже не первый год огребаю неприятности. Но доказать пока не могу. Я его вообще чисто интуитивно вычислил.
Но это всё лирика, хотя и довольно жёсткая.
А на самом деле, все мои гости сейчас не спеша выходят из машин и бредут по лётному полю, озираясь в жажде первыми увидеть, зачем я их всех сюда привёз.
— Сейчас я покажу вам свой сюрприз, но до завершения полётов не буду говорить о том, что вы видели, — подал я жестом команду, и в воздух ушла зелёная ракета.
Стоит заметить, первым оказался государь. Услышав знакомый свист запускаемых двигателей, он поднял вверх руку, пресекая разговоры вокруг себя, и вслушался. А через минуту и скрывать уже было нечего. На пустыре, том, что за верфями,
