Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
Инженер снова ложится под кондиционер. Пирог был вкусный. Женщины… Очень, очень привлекательны, но с Самарой лучше не ссориться. У неё дурной характер, как бы чего не отчудила, а ведь у него с недавнего времени были на неё планы.
Глава 39
Он уже начал всерьёз думать о том, что придётся самому ехать в город, искать водовоз или Баньковского, но по самой жаре, уже в час дня, наконец в пыли притащился тягач, а за ним приехал почти умирающий от жары и белый от пыли Анатолий.
Горохов принёс ему охлаждённой чистой воды, которую приготавливал в привезённом рефрижераторе, тот сначала вылил часть воды себе на темя, размазал её по всей своей голове, потом пил и неспеша рассказывал:
– В городе праздник какой-то. Все заняты. Мордашёва ждал-ждал – не дождался, пришлось искать самому. А попробуй найди сейчас тягач. Хрен найдёшь, я двенадцать рублей предложил, по другому никто ехать не хотел…
– А что за праздник, ты не узнал? – спрашивает Горохов и подливает ещё прохладной воды товарищу.
– Да… Там у Папы приём какой-то или что-то в этом роде. Все влиятельные люди были у него в доме, – Баньковский отпил большой глоток. – Слушай, Калинин, я ещё продлил аренду ботов. Короче, денег и ста рублей у меня не осталось.
– Хорошо, – инженер чуть подождал, для важности момента, – вернее, не очень хорошо, слушай, денег мало, Толя, тебе придётся встретиться с Людмилой Васильевной.
– Когда? – инвестор даже испугался от мысли, что ему опять придётся катить по раскалённой пустыне.
– Лучше сегодня. Тянуть не нужно. Не сейчас, конечно, но вот вечером придётся съездить.
– Что, денег у неё попросить? – уже смирялся с участью Баньковский.
– Ну, сам-то не проси, не нужно, она может отказать, но скажешь ей, что у меня всё готово, скажешь, что дело идёт, но что от неё требуется небольшая помощь, скажи, если она приедет, то я ей все детали объясню.
– Может, ты сам к ней съездишь? – Толик имеет вид кислый, он устал, это видно, пекло в шестьдесят градусов просто лишает человека сил.
«Я бы съездил, Толя, съездил бы, но боюсь, что меня там встретит человек, который меня знает, а ещё там есть человек, который очень хочет меня узнать». И Горохов придумывает, что сказать:
– Слушай, если она увидит, что приехал к ней я, она сразу поймёт, что мы в затруднительном положении и ужесточит условия. А так ты ехал по делам, заехал в её ресторан пообедать. Попросил официантку позвать хозяйку, мол, ты и она люди деловые, есть о чём поговорить, ну и скажешь, что я её хочу увидеть. Вот и всё.
Всё получалось складно.
– Да, ну ладно… А по каким делам я заехал в верхний город? – вздыхал Баньковский.
– Ну, кстати, хорошо, что ты спросил, купи мне в городе инсектицид, знаешь, такой белый пузырёк с чёрной этикеткой?
– Ну знаю, – вспоминал инвестор. – Да, помню, такой раньше был. Но сейчас-то и получше есть.
– Нет, Толя, только этот и никакой другой.
– Ну ладно. А зачем он тебе, от клещей? Одежду обработать?
– Молодец, точно, от клещей, – Горохов смеётся и хлопает его по плечу, – а ты уже начал разбираться в степной фауне.
Баньковский немного приободрился от похвалы:
– Да просто я этих клещей боюсь до смерти, жуткие они.
– Это да, это да…
Воду слили, тягач уволок цистерну и, не дожидаясь падения температуры, Дячин погнал ботов месить бетон. Горохов пришёл туда, некоторое время наблюдал, как работают боты.
– Слушай, Женя, а этот помбур может у них бригадиром быть. Он, кажется, всё понимает.
– Понимает… Ну, не то чтобы очень, он не знает пропорций, а так, может, и смог бы заместить бетон.
– А тебе, я смотрю, это не нравится?
– Мужики говорят, что появись такие на севере, они их убивать будут, – отвечал буровой мастер. – Ну, ты ж подумай сам, Сергей Владимирович, как с ними соревноваться? Они вон на какой жаре вкалывают. Человек и пятнадцати минут тут не протянет.
Горохов покивал понимающе и сказал:
– Жень, надо к утру вышку поставить.
– Цемент есть, если ещё две тонны воды привезут – до ночи зальём, пока мужики отдыхают, а как бетон встанет, так выведу их; если всё пойдёт по плану, до завтрашней жары поставлю, – обещал Дячин.
Баньковский уехал, как только температура упала ниже пятидесяти, а приехал, когда уже было темно. Он протягивал инженеру трёхсотграммовую банку с некрасивой чёрной этикеткой и говорил:
– Слушай, раньше ездил тут – не боялся, ты мне сказал, что всех сколопендр перебил, и не страшно было, а сейчас, после того как прыгун напал на тягач, едешь и шарахаешься от звуков.
И хотел бы ему инженер сказать, чтобы не волновался, но как такое говорить, когда он сам не был уверен, что местность вокруг безопасная?
– Толя, в степи всё время нужно быть начеку. Особенно в темноте.
Инвестор соглашался.
– Ну, ты Людмилу-то видел? – продолжал Горохов, этот вопрос его интересовал сейчас больше всего.
– Видел. Слушай, а она неплохая баба, – оживился Баньковский, – час со мной сидела. Такая внимательная, не болтливая.
Горохов насторожился:
– Не болтливая? И о чём же вы говорили?
«О чём ты, болван, там болтал?».
– Про тебя всё спрашивала. В основном. Я не знаю, что там у вас было, но мне кажется, что она о тебе думает, – сообщил Толик.
«Думает, Толик, думает, ты даже можешь в этом не сомневаться. Людмила Васильевна, которую в иных местах знают как Люсичку по кличке Проказа, обо мне сейчас часто думает».
– И что же она про меня спрашивала?
– Да всякое такое… Как давно знакомы, да кто познакомил. Живёшь ли ты со своей казачкой. Хороший ли ты инженер, ну и ещё что-то. Короче, целый час болтали.
– Понятно.
«Болтал ты, а она вопросы задавала. Ох, и недотёпа ты, Толик. Да нет, это я дурак, послал этого олуха такой зубастой бабе, не зря её Проказой звали, теперь вот думай, что этот идиот ей там наговорил».
– Ну а что она сказала? Приедет?
– Она так обрадовалась, что ты её позвал, сказала, что сразу приедет, как только выберет время, – отвечал Баньковский. – А ещё был на заправке, наша цистерна в очереди третья, водила сказал, что до утра привезёт нам воду.
– Ну и отлично, – произнёс инженер, – иди, Толя, отдыхай, а я посмотрю, как там дела у нас с бетоном.
«Ещё неизвестно, кому больше мешает доктор Рахим, мне или Люсичке. Второй час ночи, но это
