Смертельные игры Пустоши. Стражница - Натали Палей
От этого небольшого усилия девушка устала, справа в виске выстрелило резко и неожиданно, причиняя острую боль.
Она снова закрыла глаза и провалилась в пропасть.
Еля летела вниз. С невероятной скоростью, понимая, что сейчас разобьётся.
Знала, что может раскрыть крылья, которые у неё теперь были — невероятные, сотканные из самой тьмы. Крылья, о которых когда-то мечтала, но…больше они ей не нужны.
Как и сама жизнь.
Жестокая и несправедливая.
— Лена! — Кто-то позвал её, настойчиво и властно. — Лена!
Но она продолжала падать.
Вниз.
Сейчас разобьётся…
И снова её позвал сильный знакомый голос:
— Лена, очнись!
Еления резко остановилась, зависая над бездонной пропастью, а через мгновение словно кто-то подкинул её вверх, и лёгкой пушинкой девушка полетела обратно.
— Лена, открой глаза!
Еля с трудом разлепила свинцовые веки, пытаясь сфокусироваться на склоненном над ней лице, что оказалось сделать намного сложнее, чем до этого со звездой.
Из-за темноты она не могла рассмотреть обладателя голоса, хотя сразу его узнала.
Голос принадлежал тому, кого она ненавидела всем сердцем и всегда боялась.
— Слава богам, очнулась! Ну и напугала ты меня!
— Я… ничего… не вижу, — прошептала Еля с запинками. — Темно. Я… ослепла? — спросила равнодушно.
— Нет. Не ослепла, — усмехнулся Оливар Варниус. — В этом мире всегда темно.
— В каком… мире? — голос подчинялся Еле с трудом.
— Мы в другом мире, Лена. В мире, где не бывает солнечного света. Никогда не бывает. В этом мире господствует только Луна. Вернее — несколько лун. Их четыре. Они постоянно сменяют друг друга, поэтому здесь вечное полнолуние. В общем, то, что надо. Хорошо, что когда-то я нашёл этот мир и запомнил его. Интуитивно понял, что он ещё мне понадобится.
Глаза Елении стали привыкать к темноте, и девушка понемногу стала различать, кому или чему принадлежат очертания над её головой.
— В первый раз ты тоже так тяжело приходила в себя после перехода? — поинтересовался учёный.
В первый? Это много лет назад?
— В тот раз… вы… не стучали… мне… по голове.
— Извини. Пришлось. Не до твоих истерик было. В Духе Пустошь обосновалась, надо было помочь сыну, а не тебя успокаивать.
После некоторого молчания Еля спросила:
— Зачем?
— Что?.. а… Зачем мы здесь? Или зачем ты здесь?..
— Мы, — шепнули сухие губы.
— Как говорится, это был единственный возможный выход с малыми потерями, — вздохнул учёный. — Наш солнечный древний вампир здесь заснёт навсегда. Пустоши больше не будет, Лена. В мире Арде так точно.
Еля закрыла глаза.
Она всё вспомнила.
С малыми потерями…
Для мира Арде — да, наверное, это были малые потери. А для неё?..
Перед мысленным взором встали лица Майстрима, Бердайн Огдэн, Рональда…
В них вся её жизнь.
— Вы… увели Её… через… портал… из нашего… мира… в теле… сына? — слабо прошептала Еления.
— Совершенно верно.
— Где… он?
— Роланд? Ушёл подальше отсюда. Воюет с этой дрянью, но Она уже начала слабеть. Ещё немного и станет не так сильна и опасна. Дух сможет освободиться от Неё. Но нужно подождать.
Еля устремила взгляд на тёмное небо.
Незнакомое.
Чернильное.
Чужое.
И холодное.
На нём тускло мерцали звёзды, самой яркой из которых была та, на которой она недавно фокусировала взгляд.
А ещё на небе было четыре луны.
— Он… всех… убил, — прошептала девушка без эмоций. — Кто… был… дорог… мне.
— Не говори ерунды, — резко возразил Варниус.
Еля перевела взгляд на мужчину. Тот вдруг образовал магический светляк, который слабо осветил их фигуры. Еления лежала на каменном полу полуразрушенного храма, у которого вместо крыши было небо. А учёный сидел рядом с ней, облокотившись спиной на подобие колонны.
— Здесь есть магия, — проинформировал Елю Оливар. — И ею можно свободно пользоваться. Только осторожно. Нельзя, чтобы нас раньше времени вычислили местные.
— Здесь… есть… люди?
— Не совсем. Что-то среднее между человеком и зверем. Лучше с ними пока не встречаться. Мы уйдём отсюда, как только Роланд справится со своей соседкой и уложит её смотреть сладкие сны. Навсегда.
— Почему… вы… сказали, что… что… — голос Ели сорвался и на время пропал. — Я… видела… их… — чуть слышно прошелестели девичьи губы. — Они… мертвы.
— Всё должно было выглядеть правдиво, поэтому пришлось по-настоящему проткнуть твоих парней. Она должна была поверить твоим эмоциям. И Духу.
Еля закрыла глаза.
Урод.
А его сын — убийца.
Сейчас силы вернутся, и они пожалеют о содеянном. Очень сильно. Это будет последнее, о чём они будут сожалеть.
— У нас есть немного времени, девочка, и я расскажу о том, что произошло на самом деле, — вздохнул Оливар. — Теперь можно. Да и надо время как-то убить. Не хочу, чтобы ты думала о Роланде хуже, чем он есть. Только давай договоримся. Ты не нападаешь, слушаешь меня до конца. Знаю, что пока ты без сил, но вскоре полностью восстановишься, а сейчас мало кто может справиться с тобой. Я видел тебя в деле. Ты, наконец, стала совершенством во всех смыслах.
На своё предложение учёный не заметил никакого оживления или согласия в глазах землянки. Только полная апатия и бесконечное равнодушие.
Лена не верила ему.
Договариваться тоже не собиралась.
Она верила своим глазам.
Ну что ж…
Варниус знал, что скоро апатия и равнодушие пройдут, поэтому нужно быстрее просветить землянку по поводу того, что произошло.
— Я не буду сейчас загружать тебя информацией о Вселенной, о Вселенском Разуме, управляющем ядре, сгустке Разумной энергии, которая творит, выращивает Вселенную, — начал говорить Оливар. — Хотя очень жаль, что мало кто из арданцев обо всем этом имеет представление, — учёный тяжело вздохнул. — Лишь горстка избранных знает. И всегда знала. Впрочем, как всегда. В нашем мире к знающим относятся Хранители Мира. И, к их величайшему изумлению, — здесь Оливар сдавленно и довольно хмыкнул, — твой покорный слуга тоже.
Еления смотрела безучастным взглядом на четыре Луны, которые различались по размеру и форме, вынужденная слушать учёного.
— Попав в Тюрьму Пустоши я захотел понять что есть такое Пустошь, ради которой тысячи людей много веков отправляют в кровавую мясорубку, с которой могут справиться только семеро сильнейших магов нашего
