Кукловод - Михаил Злобин
Ну что, поехали? Пришло время отвечать за свои деяния. Стоящий позади стрелка покойник до хруста завел ему распрямленные руки за спину, параллельно упершись коленом в спину. Пленник замычал, мотая головой, а вокруг меня заструились миазмы чужой боли, в которые я с большим удовольствием окунулся. Сразу стало легче, исчезло онемение, стягивающее грудь подобно колючей проволоке, каждая попытка сделать глоток воздуха перестала терзать меня болезненными спазмами, и я даже теперь смог немного пошевелить пальцами.
Второй марионетка подошел к разложенному на крыльце пленнику, немного повозился с его сжатыми кулаками, которые наемник упорно не хотел разжимать, и, в конечном итоге ухватился и отогнул ему мизинец. Мертвец плавно повел чужой палец в сторону, отчего «батарейка» судорожно забился на земле и засучил ногами, тщетно пытаясь вырваться из захвата. Но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее начинал бояться боли, и тем сильнее становился его экзекутор. В конце концов, сустав с противным хрустом сломался, надорвав кожу между пальцами и превратив пленника для меня в нестерпимо яркую вспышку. Наемник судорожно изогнулся, будто от удара током, и приглушенно захрипел сквозь импровизированный кляп, роняя непрошенные слезы на пожелтевшую траву.
Моя боль отошла еще глубже, отодвинутая броней чужих страданий. Я бы мог даже сказать, что почувствовал себя почти хорошо, если б только не видел, с какой катастрофической скоростью тает мой запас Силы. Ее оставалось буквально на пару минут, и после этого я буду абсолютно пустой. А ведь мне еще помимо исцеления нужно подпитывать марионеток, которые тоже отнимают крупицы такой нужной сейчас энергии. Но без них мне точно конец, так что…
В конечном итоге, первой «батарейке» пришлось свернуть шею уже на третьем пальце, потому что мой резерв таки иссяк. Зато второму покушавшемуся на меня досталось гораздо больше. Вновь обретший невероятную силу мертвец переломал ему все фаланги на пальцах, и даже добрался до запястий. Переломить чужое запястье в этом состоянии для марионетки оказалось не сложнее, чем простому человеку сломать пополам зубочистку. Одуревший от боли и шока наемник дважды терял сознание, отчего меня выбрасывало из состояния ускорения в реальный мир, где мой организм снова скручивали болезненные спазмы. Но «нежные» похлопывания ладошкой одного из легионеров, от которых щеки пленника превращались в наполненные кровью гематомы, быстро приводили его в чувство.
Вторая «батарейка» исторгла из себя просто невероятное количество Силы, несравнимое ни с чем виданным мной ранее. Даже те Штырёвские прихвостни, которых я использовал аналогичным образом, чтобы исцелить пулевое ранение, все вместе взятые не дали и половины того объема, какое излилось сейчас из наёмника. Но даже этого мне не хватало. Энергия продолжала утекать, словно мелкий песок сквозь сито. Так что теперь настала очередь последнего нападавшего, что давно уже пришел в себя и с нервной дрожью наблюдал за непонятными ему зверствами, боясь даже пошевелиться.
Когда один из мертвецов подхватил за шкирку оставшегося пленника и поволок к моему телу, он тонко заскулил сквозь вбитую в рот тряпку и попытался сопротивляться, упираясь пятками в землю. Однако совладать с многократно возросшими силами марионетки оказалось далеко за пределами его простых человеческих возможностей.
Без особой жалости к тому, кто несколько минут назад исполосовал мою грудь автоматными очередями, а потом спокойно стоял над моим издыхающим телом и обсуждал планы на дальнейшую жизнь, я подверг его той же самой экзекуции, что и остальных подельников. Только в этот раз марионеткам хватило времени дойти до локтей, превратив руки наёмника в сплошное месиво из мяса и точащих во все стороны костяных обломков.
Последний пленник так надрывался, так истошно ревел в свой кляп, что у него полопались сосуды в глазах, сделав белки абсолютно красными. Он даже умудрился один раз выплюнуть изо рта тряпку, оглашая окрестности надсадным хриплым воем, который если кто и услышал, то наверняка принял за собачий.
Но вот во мне осталось критически мало энергии. Мало настолько, что я начал опасаться, как бы не попадали замертво все мои легионеры. Так что пришлось заканчивать и с этим.
Хрустнули шейные позвонки, и мягкое присутствие чужой боли вокруг меня резко оборвалось. Чужое тело обмякло на сырой траве без малейших признаков движения, но оно все еще было живо. Смерть придет к нему чуть позже, когда паралич дыхания, вызванный повреждением продолговатого мозга, убьет его окончательно. Вскоре я почувствовал, как последний стрелок отправился на встречу с предками, затопив все окружающее пространство непроглядным мраком.
Я с жадностью умирающего от жажды пил расплескавшийся по двору черный туман, с нарастающей паникой понимая, что мне его все равно не хватит. Нужно было что-то срочно предпринимать. Мне, конечно, стало намного лучше, и я уже мог спокойно шевелиться, но я все еще был безнадежно далек от той грани, за которой находилось не то что выздоровление, а хотя бы просто шансы на выживание. Единственная причина по которой я до сих пор могу дышать, это мой дар.
В приступе жесточайшего оптимизма я приказал двум марионеткам спрятать тела в доме. Еще до конца не уверенный в том, что я выживу, я рассчитывал все же вернуться к ним позже и допросить. Вполне вероятно, что они помогут мне найти не только Андреева, но и того, кто стоит выше него. Судя по репликам наемников, они собирались тут застрелить и капитана ФСБ, а это значит, что Андреев лишь мелкая пешка, которую захотели смахнуть с доски, как только она выполнила возложенную на нее задачу.
Пока два покойника из новой партии возились тут с трупами, оставшиеся марионетки, трое из которых были моей старой гвардией, сейчас осторожно несли меня в автомобиль. Нужно срочно ехать в больницу, пока во мне был еще достаточный запас энергии. Если протянуть время, то до момента оказания помощи я просто не доживу.
Не тратя попусту драгоценные минуты, покойники быстро тронулись и повезли меня по постепенно заполняющимся дорогам. Город уже просыпался и
