Вектор: Жизнь и смерть - Никита Владимирович Чирков
Света обернулась, увидев в Портере изумление, кричащее о том, насколько он ошарашен заявлением Остина. Правда, самой Свете это не то что бы не нравилось: она просто ненавидела все происходящее сейчас, ведь, помимо того что они только-только выбрались, наконец расставив все фигуры на свои места и разрушив недоверие, как вновь ворвалась новая информация, дай которой волю в развитии – и это в итоге сможет привести к очень неоднозначным выводам и решениям.
– Но я нашел способ спасти его – нашел, правда. Он будет жить, слышишь, он будет, потому что я дал слово – дал слово, что не позволю ему умереть. И, честно, в этом помогла мне ты. Я бы сам не догадался, наверное.
– Что ты сделал?
– Я спас его, вот что! Сделал то, на что тебе было плевать! Что никак не волновало Альберта, существование которого до сих пор, между прочим, не доказано! Питер будет жить прежней жизнью, это – самое важное! Но пока жив Портер, жива и угроза для всех наших жизней!
ГЛАВА 42
Портер подошел к Свете, видя, как она постукивает по шлему в области глубокой царапины, гневаясь и явно ругаясь про себя, пока Остин почему-то вдруг замолчал, что, разумеется, было не самым благоприятным знаком.
– Он повредил передатчик, я не могу связаться с Альбертом! Вот же мразь! – ударила Света кулаком по двери, обращаясь к Остину. После сразу обратила внимание на стоявшего рядом Портера, чья шея была не самого лучшего вида, а следы крови вокруг и даже на бороде лишь подчеркивали его усталость, которую он пытался прятать за непоколебимостью характера: – Ты в порядке?
– Терпимо. Ты ведь понимаешь, что Остин не в себе?
– Это вот к чему сейчас вопрос? Боишься, что я начну ему верить и спишу тебя со счетов? Серьезно? Ты за кого меня принимаешь, думаешь, я вот так поверю ему, после того как возилась с тобой столько времени? Нет уж, так легко меня не переубедить.
– Он не прав. Не может быть такого, что в моей крови яд… – Портер погрузился в некие размышления, словно проверяя все факты, копаясь в памяти, после чего подвел итог: – Это невозможно, Света, я точно тебе говорю. Если Питер и умер, то… возможно, он просто не выдержал лечения, хотя мой фаворит в том, что так просто лекарство из крови не сделать, это не работает вот так.
– Да, я знаю, знаю…
Света хотела сказать, что, возможно, Остин заразился и начал сходить с ума, а судьба Питера теперь вообще под вопросом: ведь велика вероятность, что, когда он умер, спасающий его медик не смог этого пережить. Эти мысли она старалась отгонять всей силой. Но ничего из этого не было произнесено – и не только из-за ее нежелания пока пережевывать данные, а из-за продолжения банкета, когда в дверь стал ломиться Остин, причем используя механический метод.
Света сразу же открыла аналогичный щиток на ее стороне и, используя функцию блокировки механического открывания двери с другой стороны, лишила такой возможности Остина, что в одночасье вывело его из себя.
– Света! Почему ты продолжаешь его защищать?
– А почему ты продолжаешь пытаться его убить?! Ты же спас Питера, верно? Где он сейчас, почему его нет с тобой рядом?
– Я спас его, да, но не благодаря Портеру. Как раз наоборот, когда ты бросила нас с ним ради этого урода, то сначала он умер, ясно?.. Он умер у меня на руках! Ты сделала не тот выбор, Света. Но все же я понял тебя, потому что ты ошиблась, потому что он, обманул нас с тобой. Пытаясь сделать хоть что-то, я вдруг понял, как спасти нашего друга. И я спас – я, не ты, не Альберт! Я! Да, на это потребуется время, адаптация и симбиоз – крайне деликатное и тонкое искусство, но это сработает, должно сработать!
Света с изумлением взглянула на Портера, преисполненного недоумения и даже страха.
– Ос, где сейчас Питер? – аккуратно спросила Света, уже зная ответ.
– Он ждет своего часа.
Эти слова разделили события на «до» и «после».
– Света, ты пойми, я не хочу, чтобы люди умирали. Хватит с меня крови на руках и бесконечных, бессмысленных жертв. Разве не ради этого строилась эта станция, как и другие? Не ради открытия, которое изменит весь привычный человеку мир? Именно ради этого сам космос дал нам лекарство, дал новую форму жизни. Света, как ты не понимаешь этого? Противиться симбиозу, противиться пусть и трудной, но адаптации – это значит идти против самой природы. Потому что все это – не искусственно созданное: это биологическая жизнь, которую нам посчастливилось найти. Люди считали, что она может лишь разрушать и замещать, но мы с тобой увидели результаты тысяч жертв, которые были отданы на этой станции ради будущего, ради жизни без смерти. Света!.. Неужели ты не понимаешь этого? Человеческий вид уже давно достиг предела, не просто же так запрещены имплантаты, кибернизация и программирование человеческого мозга. Последний крупный опыт был чудовищной трагедией, пусть и было это до нашего рождения, но даже в школах преподают уроки того страшного времени. А значит, раз технология не откроет нам пусть к избавлению от смерти, от болезней, от переосмысления самой жизни и взгляда на мир и бытие, то сама Жизнь должна найти путь. Кто мы, чтобы судить матушку-природу! Сама человеческая мысль и жажда большего привели нас в космос – значит, такова судьба, Света! Я только сейчас это понял, когда изучил найденные инкубаторы, где мы с тобой лично видели последствия симбиоза, видели, что люди смогли выжить, пусть и не все, пусть и не сразу, но смогли. Только представь, чего добьется человечество, научившись использовать эту Жизнь во благо. Ради этого тут и провели тесты, потому что поняли: нужна свобода, нужно отпустить вожжи и наблюдать, а не тыкать пальцем в то, что не знает мира за пределами коробки.
– А у меня в крови антитела, которые не позволяют симбиозу начаться… – смиренно подводил итог Портер.
– Ты прав, Портер, ты прав. Видишь, Света, он сам понял это, понял, насколько жизнь важнее одного человека. И тот факт, что он так долго выживал, делает его всего лишь ошибкой, простой погрешностью, мешающей эволюции раскрыться полностью. Но это не его вина, нет: просто не повезло стать несущим смерть.
Света видела в Портере нескрываемую эмоциональную борьбу с навязываемым мнением Остина, где невозможно не противиться исходящему из этих слов вердикту, сводящему на нет все его жертвы и лишения, чего если и пожелаешь, то лишь злейшему врагу.
– Ты ведь сама говорила, –
