Валидуда Анатольевич - Время Обречённых
За полдня 20 ноября 1917 года англичане захватили на участке прорыва первую и вторую германские позиции и вышли на десять километров вглубь к каналу реки Шельды. Этот прорыв обороны стоил британцам двухсот восьмидесяти танков и лишь шестьдесят из них были потеряны от огня артиллерии. Но получившийся прорыв был воистину настоящим успехом, столь непохожим на предыдущие, как в битвах при Вердене и Сомме, стоивших обоим противникам до миллиона солдат каждая, когда атакующая сторона, ценной огромных потерь, прогрызала, продавливала оборону, чтобы передвинуть линию фронта на несколько километров и часто потом в итоге вытеснялась назад подошедшими резервами неприятеля. При Камбрэ англичане понесли неощутимые потери в живой силе, захватили много трофеев и пленных, а германская оборона была уничтожена на большую глубину. Но это был только тактический успех. Следуя замыслу командования, в дальнейший прорыв вводилась конница с танковой поддержкой. И это решило судьбу сражения. Между кавалерией и танкистами не было взаимодействия, они даже мешали друг другу. Конники согласовывали темп продвижения с тихоходными машинами и потеряли драгоценное время. Артиллерийское сопровождение на оперативную глубину англичане организовать не сумели и поэтому не стали рисковать самостоятельными действиями танков. В результате кавалерийский корпус напоролся на очаговые узлы сопротивления германской пехоты и, понеся потери, топтался на месте, не рискуя уйти в отрыв от основных сил армии. Германцам же удалось, в конце концов, подтянуть резервы и ликвидировать прорыв. Словно по шаблону, эти же ошибки раз за разом повторяли и французы, имевшие самый многочисленный танковый парк в мире.
– Что касается опыта Испании, – произнёс Казанович в ответ фон Рундштедту, – то война там с самого начала приобрела манёвренный характер. А из-за преобладания гористой местности, в большинстве сражений бронеходы использовались крайне ограниченно. Во многих операциях мы и союзники вынуждены были использовать наши бронесилы как средства непосредственной поддержки пехоты. Это были вынужденные решения. Применение бронеходов исключительно для пехотной поддержки противоречит нашей доктрине, в отличие от доктрин армий Антанты.
– Полагаю, – сказал Каппель, – не будет преувеличением заявить, что реформация французской и британской кавалерии в бронеходные, моторизованные и конно-механизированные соединения стали результатом не только неудачного применения конницы в тридцатом – тридцать первом годах, но основной причиной послужила наша война с Китаем. Если в первые месяцы боевые действия носили широкоманёвренный характер, то позже война плавно перешла в позиционную. И далеко не сразу мы вышли из намечавшегося кризиса позиционного тупика. Решением стали наши бронесилы. В Заамурье наши бронеходы и броневики прорывали укрепрайоны на тактическую глубину, для развития оперативного успеха вводилась конница и мотопехота. Военные специалисты Англии, Франции и САСШ изучили этот опыт, что послужило некоторым изменениям в их доктринах механизации армии. Тут можно отметить, что на взгляды французов повлияли и монографии бывшего красного комфронта Тухачевского.
Каппель принял согласный кивок фон Рейхенау. Настоящая фамилия одного из преподавателей Парижской Академии генштаба была известна и германской разведке. Бывший комфронт, служивший всего лишь полковником во французской армии под чужой фамилией, был не единственным преподавателем в Академии из России. Знаменитый анархист Нестор Махно преподавал французским слушателям теорию партизанской войны.
– Как следствие, – стал развивать мысль Каппель, – сегодня мы наблюдаем, что конница в армиях Антанты почти перестала существовать. Исключение – бригады и полки французских улан в составе механизированных соединений и несколько отдельных конных полков англичан. Во французских кавдивизиях и кавбригадах, помимо моторизации, созданы бронечасти, а во многих французских пехотных дивизиях есть бронеходы непосредственной поддержки пехоты… После неудач и больших потерь в тридцать первом, генералитет Антанты пришёл к пониманию, что время кавалерии ушло. Что ж, это их понимание. Мы считаем, что этот род оружия пока что рано окончательно списывать с арены войны.
– А в чём вы видите причины неиспользования ваших бронеходов в Китае для развития оперативного прорыва? – спросил фон Рундштедт.
– Причин несколько, – ответил военный министр России. – Первая: низкая надёжность тогдашних бронеходов. Вторая: ощутимые потери при прорыве линий обороны. Довольно часто наши машины поражали не только противоброневые пушки или зенитки, бывало, что китайская пехота забрасывала их связками гранат или подкладывала мины под траки. А если наша пехота от бронеходов отсекалась, случалось, что китайцы забирались на броню и заливали решётки двигателей бензином – факелы были видны за многие вёрсты… Третья причина: малочисленность. Россия не могла себе позволить их выпуск в требуемом для нужд фронта количестве.
Фон Рундштедт был согласен с выводами Каппеля, как, по большому счёту, был согласен и с его оценкой реорганизации армий Антанты. В двадцатые годы Англия и Франция оставались чуть ли не единственными центрами бронеходостроения. Германия, по условиям Версаля, выбыла из гонки, но продолжила работы по проектированию панцеркампфвагенов. В 1926 году Берлин и Москва заключили тайный договор о военном сотрудничестве, по условиям которого в России были созданы бронеходная, авиационная и артиллерийская школы для рейхсвера. (Позже, в 1932-м под Архангельском открылась военно-морская школа Рейхсмарине, взамен киллевской). В России даже построили первые опытные образцы по германским чертежам. В самом Рейхе фирмы "Даймлер-Бенц", "Рейнметалл Борзинг" и "Крупп" построили к 1929-му году по паре опытных "Гросстракторов", на этом история германского бронеходостроения прервалась на несколько лет. В Англии в двадцатые шли активные работы по разработке новых танков, одновременно шла широкомасштабная реклама, ориентированная на экспорт в другие страны. В двадцатые Королевский Бронекорпус слабо нуждался в новых танках, британское военное руководство считало, что расширять танковые части не имеет смысла и потому развитие этого рода оружия шло в медленном темпе. Толчком к пересмотру взглядов британского генералитета послужила русско-китайская война и война в Германии. В результате- к середине тридцатых английская промышленность едва справлялась со всё возрастающими запросами танковых войск, давно уже переименованных в Королевские Бронесилы (Royal Armoured Forces). Во Франции в двадцатые ситуация сложилась по иному. После Мировой Войны Париж обладал самым многочисленным танковым парком в мире, исходя из этого и из слабой потребности армии в дополнительных машинах, французы пошли по пути бесконечных модернизаций имевшихся танков. Создание новых машин носило характер лишь экспериментов. Вслед за Британией, в тридцатые Франция также начала реформы, всё больше делая упор на новые образцы танков. А в России сложилась своя, отличная от всех, ситуация. После Гражданской в стране было, мягко говоря, не до этого. Но несмотря ни на что, в двадцать пятом Путиловский завод покинули первые образцы истинно отечественной разработки. К началу войны с Китаем в русской армии имелось несколько бронедивизионов и отдельных бронеэскадронов от собственной промышленности.
В тридцатые появились и другие страны, имеющие собственное бронеходостроение. До недавних пор крупнейшими из них оставались Италия, Польша и Чехословакия, активно вооружавшие свои армии и производившие (кроме Польши) бронеходы на экспорт. За последние годы в их число вошли Японская Империя и САСШ. И если первая отводила бронетехнике незначительную роль, делая ставку на флот, то САСШ, поступавшие до недавнего времени как и Япония, ныне резко сориентировали промышленность и на создание мощных центров бронеходостроения. После Мировой Войны Танковый Корпус в составе Американских Экспедиционных Сил в Европе был расформирован, сотни его танков – лёгких (французских) FT-17 и тяжёлых (английских) Mk V были переданы Танковой Службе Национальной Армии. До 1930-го они составляли основной парк бронесил САСШ и лишь к середине тридцатых американцы начали активные разработки собственных образцов и создание новых бронечастей.
Далее совещание плавно перетекло в русло обсуждения военно-научных теорий. Упоминался итальянский теоретик Дуэ, уповавший на воздушные армады и ковровое бомбометание, разбиралась по косточкам теория малых механизированных армий англичанина Фуллера, затем рассмотрели танковые концепции Гудериана и почему-то малоизвестного во Франции, но не за её пределами полковника де Голя. Обсудили и теорию генерала Червлёнова, нашедшую применение в русской армии. Эта теоретическая часть совещания отняла около часа.
