Владимир Ильин - Восьмой зверь
Что-то щелкнуло в, казалось бы, монолитной стене — и целый ее пласт сдвинулся внутрь и откатился влево, обнажая проход с лестницей вниз.
— Проходите, — учитель шагнул вперед и замахал рукой, поторапливая.
Мы шагнули по ступеням, спускаясь до ровной квадратной площадки, с еще одной лестницей вниз — на этот раз в сторону Академии.
— Я вернусь. Ждите. Безопасно. Я должен выяснить. Я приду. Сейчас. Дождитесь, — протараторил Густав нашими спинами. Затем сзади клацнуло звуком закрываемой двери.
— Ник? — в полной темноте раздался тревожный голос Джейн.
Я восстановил по памяти свое местоположение и сделал шаг по лестнице вниз. Убедился, что впереди от меня никого нет, и парой движений создал небольшой огонек на сложенной горстью руке — одной из первых «тренировочных» приемов, подсмотренных мною. Вокруг были голые стены, окрашенные в две линии — зеленой полосой до уровня плеч и белым до самого верха. На потолке обнаружились стеклянные плафоны — а еще через пару секунд, вновь поднявшись к закрытой двери, я нашел и выключатель для них. Боевые подруги устроились у стены, присев рядышком друг к другу и вытянув вперед ноги — скинув им плащ и флягу с водой, принялся обследовать наше место заточения.
Вновь спустился на пару пролетов ниже, надеясь найти другой выход или ответвление, но вскоре понял всю бесперспективность занятия — цифра «сто сорок шесть» через два пролета сменилась цифрой «сто сорок пять», мягко намекая на длину пути — и еще не факт, что в подземелье окажется выход. Если прислушаться, где-то там, внизу, мерно гудели неведомые механизмы. Было бы это в другое время, без раненных на руках — непременно спустился бы вниз, но сегодня не до пустого любопытства. Попробуем второй вариант.
Вернувшись, подошел к Тине и принялся расстегивать блузку.
— Ну не сейчас же! — возмущенно хлопнула по руке Тина.
— Да погоди ты, — я дорасстегнул еще пару пуговиц и аккуратно выудил медальоны, взятые с этажа под тайной комнатой.
То-то вещь в руках Густава показалась столь знакомой. В связке Тины обнаружился брат-близнец того странного ключа, которым мастер нас запер. Во всяком случае — ни малейшего различия по внешнему виду. Осталось только проверить работоспособность. Оборвав веревку, я поднес камень-ключ к закрытому проему, поводил им в разные стороны, и уже было отчаялся, пока не догадался пустить внутрь него совсем немного магии — как делал это с рунами защиты на одежде. Дверь клацнула и с грацией и бесшумностью хорошо смазанного механизма отворилась вновь — надвинувшись на нас и откатившись в сторону.
— Бежим, — обернулся я назад, охнул и побежал вниз — если Тина порывалась встать, то Джейн явно пребывала без сознания.
Я долго буду помнить этот бег — сначала по разрушенной территории академии, с Джейн на руках и Тиной, что хоть и бодрилась, но старалась не наступать на левую ногу. Затем по разрушенному корпусу, в толпе паникующих людей, под плач раненных и крики преподавателей, что хоть как-то пытались навести порядок. На выходе нас кто-то окликнул, но мы только прибавили ход — насколько это было возможно. От парадного въезда и ряда щитов осталась перерытая колея с фрагментами раскуроченной решетки — ступать приходилось осторожно, чтобы не рухнуть на скользкой от дождя земле и не наступить на острую железку. Бег по парку — словно на последних сто шагах перед финишем — и странное ощущение, стоило нам прорваться на главную городскую магистраль. Тут было все настолько обычно, мирно и рутинно, что на мгновение все произошедшее за день показалось дурным сном, выдумкой. У этой обыденности был и плюс — свободная карета нашлась очень быстро.
— В порт, только быстро.
О последней просьбе я слегка пожалел — извозчик воспринял целый золотой платы, как призыв выиграть конный марафон. Внутренности изрядно растрясло, пока это сумеречное порождение человеческой мысли пересчитывало все неровности дороги и опасно кренилось на каждом повороте. Жесткая скамейка так же не добавила настроения. Зато вышло действительно быстро. Только Джейн стало еще хуже.
Мой корабль ожидал в условном центре порта — благодаря глубокому дну у берега даже крупные суда могли причаливать к пирсу. Нас заметили раньше, чем мы добрели до цели — знакомая фигура капитана приветственно махнула рукой. Хоть что-то в этой жизни идет по плану.
— Баба на корабле… — протянул недовольно боцман, поглядывая куда-то в сторону, словно не нам говорил.
— К деньгам, — завершил я за него, помогая Тине забраться вверх по трапу — обычной доске с набитыми поверх рейками.
Джейн пришлось нести на руках — она очнулась, но еле держалась, чтобы не свалиться вновь от усталости. Капитан лично показал нашу каюту, сопроводив до дверей. Довольно большое, по корабельным меркам, помещение — три на три метра — пахло свежим деревом и смолой. Постелями служили широкие сундуки, поставленные тремя линиями, белье и одеяла нашлись в них же. В четыре руки расстелив для Джейн постель, оставили ее отдыхать в одиночестве. Я поднялся на мостик — распорядиться об отбытии, вслед за мной направилась Тина — ей было страшно оставаться одной.
Перед отплытием предстояло решить самый главный вопрос — а куда, собственно, идти? Если раньше я бы предпочел маршрут домой к Джейн, с пересадкой у ближнего порта, то сейчас эта идея показалась ненадежной — не с такими врагами, во всяком случае. Любая идея «найти тихое место» сталкивалась с основным достоинством и недостатком современного мира — телеграфом. А раз отсидеться где-то тихо не получится — можно попутешествовать. Благо, есть одно местечко, которое так хочется посетить — я достал из потайного кармана копию письма Шона Моргана и внимательно вчитался в абзац с упоминанием «аварийного корабля» с настоятельной рекомендацией его отыскать. Так почему бы нет? Времени и денег достаточно.
— Позволено ли мне будет задать личный вопрос? — Дождавшись, пока Тина отойдет подальше, подкрался ко мне капитан.
— Слушаю.
— С вами две дамы, и дабы избежать трагического непонимания, и избежать непростительных фривольностей в поведении с вашей пассией. К кому я могу… обратиться словами любви?
— К боцману.
— Понял, — с долей зависти вздохнул капитан, с любопытством заглядывая мне за плечо.
Вряд ли он знал древний язык, и уж тем более маловероятно, что умел бегло на нем читать — потому я не стал убирать листок.
— Карта клада? Осмелюсь заметить, что на берегу работает целая гильдия художников, производящих самые настоящие карты, от древних руин до кладов богатого дядюшки. А еще одна гильдия поставляет к таким картам гениальных актеров, что расскажут вам подходящую историю…
— Завещание. От дальнего родственника. — Пресек я его догадки.
— Тогда это меняет дело.
— А вот кстати. — В самом деле, зачем мне самому изучать карты, если под рукой самый настоящий знаток прибрежной черты? — Узнаете ли вы место…
Я продиктовал описания примерного местоположения древнего корабля, обозначив самые крупные ориентиры — вроде крупной скалы и речки, стекающей с гор.
— Клык зверя, если не ошибаюсь, — уверенно ответил капитан. — Правда, пообтесался тот клык, но развилка двух рек вполне узнаваема.
— Тогда отчаливаем.
— Боюсь, с этим есть определенные сложности. Фарватер закрыт, — указал он вверх, а затем вниз по течению, где стояли на якоре два парохода, на фок-мачтах которых гордо реяли флаги — разные, но с одинаковой волчьей головой в верхней части герба. — Да и ветра нет.
— Ветер будет, — я сформировал каскад рун с «вентум» во главе и двумя жестами-якорями направил поток воздуха к парусам. Вот и пригодился первый курс воздушников.
Корабль резко дернуло на волнах от налетевшего потока. Я удостоился осуждающего взгляда и был на некоторое время оставлен в одиночестве — под резкие команды капитана забегали матросы, прибирая концы и расправляя паруса, пока корабль не разбило о пирс. Неловко вышло.
Оживление на корабле заметили в администрации порта — иначе не объяснить, почему от конторки, матерясь, бежал служка в грязно коричневой мантии.
— Ах, портовый сбор, — хлопнул себя по лбу капитан, пробегая мимо.
Знакомый жест — я так же делаю, когда не собираюсь платить.
— Куда, сучьи дети? — Бежал чиновник, размахивая бумагами в правой руке.
Слева от меня полыхнуло яростью пробужденного огня — Тина отреагировала на крик довольно нервно, распахнув шестиметровый огненный зонт. К счастью — на достаточном расстоянии от борта.
— Куда без моего доброго пожелания счастливого пути, — узрев такое, чиновник резко упал он на колени и изобразил радушную улыбку.
— Нет, ну к боцману, так к боцману, — поведал капитан, задержавшись ради задумчивого изучения всполохов огня, прокатывающихся по щиту.
