Илья Бердников - Вояж Проходимца
— Боюсь, она оскорбит убеждения духовые, причем не мои, а ваши, — блеснул Лапшич.
— Но ведь ты ее ешь, — заметила Ками. — Ты же ешь фасоль.
— Да оставь ты его, — не выдержал я. — Балабол недобитый.
Нужно было признаться, американский паек был действительно невкусным. Не в том смысле, что отвратительным, нет — он попросту не имел вкуса. Спасало только то, что все основательно проголодались, так что и фасоль с мясом, и заваренный в огромной металлической кружке Санька кофе, и галеты — все было съедено подчистую. Я было хотел ограничить рацион, не зная, когда мы еще умудримся разжиться провизией, но, подумав, махнул рукой: чего-нибудь придумается. Важнее было решить, в какую сторону двинуться, ведь сидеть на берегу и просто мерзнуть, ожидая у моря погоды, было бы глупо. Вот только куда пойти? Море, да скалы, да полоска песка в две стороны.
Я уже успел переговорить об этом с Ками и Саньком, причем штурман тут же высказался за то, чтобы искать людей, какое-нибудь жилье, а Ками заявила, что при сильном волнении пляж наверняка захлестывает волнами до самых скал. Эта мысль еще больше утвердила меня в решении как можно скорее искать подходящее для подъема вверх место.
А насчет транспорта с командой, оставшегося в горах Тераи… Похоже, Лука и Шварц застряли там надолго. Особенно если до них доберутся партизаны или правительственные войска. Чтобы добраться до них и также переправить на Сьельвиван, мне нужна была Дорога. А ее присутствия я почему-то не ощущал. Возможно, потому, что она находилась под водой. Возможно, что ее присутствие было в этих местах неполным, сдвинутым то ли во временной, то ли в энергетической составляющей… Такое я уже наблюдал около трех лет назад, когда на Шебеке меня перебросило с гоночной арены в океан прямо во время соревнований. Просто Дорожный Переход проявился на какую-то долю секунды и снова ушел за грань мира, ждать своего часа.
Сейчас же мне оставалось приложить все усилия для того, чтобы найти другой Переход в этом мире, каким-то образом добраться до оставленного на Тераи вездехода и перегнать его сюда. Милая и простая задачка, особенно если учитывать факторы партизанской войны на Тераи и то, что этот дурацкий, пожирающий электричество Сьельвиван сейчас был в полной блокаде. О, кажется, я упустил вопрос финансов! Уточню: у нас их не было. Совсем.
Боже, и почему я снова оказался таким идиотом, что добровольно влез в патовую ситуацию? И ведь нужно же было согласиться на предложение Зоровица сделать «легкий вояж со всем положенным комфортом»! Вот, получите и распишитесь, комфорт налицо: мокрая одежда, пронизывающий ветер и узкая полоска песка под скалами в две стороны!
Ками прервала мое самопоедание, отставив в сторону консервную банку:
— Вы слышите? Гул какой-то…
— Может, гром? — предположил Санёк. — Я ничего не слышу.
— Нет, это не гром, — пробормотал я. — Он нарастает и больше похож на…
Из-за скального выступа, перегораживающего пляж в сотне метров от нас, расшвыривая в стороны песок и воду, выметнулось несколько всадников.
— Ни фига себе, — удивленно выдохнул Санёк.
Я тоже замер с кружкой у рта, наблюдая, как с десяток лошадей со странно одетыми людьми на спинах несутся к нам, стремительно вырастая в размерах. То, что нам угрожает опасность быть растоптанными, я понял не сразу, а вот Ками отреагировала мгновенно:
— За дерево, Лё-ша!
Прыгать за дерево не было времени, так что я просто упал с этой стороны ствола и постарался забиться под него, подтягивая Ками за собой. Санёк, шустрым зайчиком метнулся к скальной стене, после чего принялся карабкаться на уступ.
Первый конь перемахнул ствол с ходу, засыпая нас мокрым песком и пеплом растоптанного костра. Некоторые всадники пустили лошадей по мелководью, в обход дерева, другие же попросту перескочили ствол, словно барьер на скачках с препятствиями. Перед глазами промелькнуло несколько перетянутых подпругами лошадиных животов, упертые в стремена подошвы… Последний из всадников, крупный чернобородый мужчина, осадил своего коня, подняв настоящую волну мокрого песка. Оскаленные зубы коня и бешеные глаза всадника уставились на меня и Ками. Фасоль внезапно похолодела у меня в желудке, когда я увидел ствол довольно внушительного карабина, направленного на нас.
— Qui etes-vous? Vous etes malade? Snapdragon?[28]
Похоже было на французский язык, но я не понял ни слова, только интонация указывала, что нас о чем-то спрашивали.
Всадник оскалился не хуже своего коня и нажал на курок. За долю секунды до этого Ками крутнулась и подбросила вверх закованные в чешую скафандра ноги. Выстрел и удар пули прозвучали одновременно. Лошадь взвизгнула и встала на дыбы, когда отрикошетившая пуля оставила на ее бархатной, покрытой клочьями пены шкуре кровавую полоску. Всадник помянул какую-то Марию и ударил коня шпорами, погнав его через воду, в обход дерева.
Когда топот копыт стих, я осторожно поднял голову над стволом — пляж был пуст, и только взрытый песок показывал, что по нему сейчас галопом промчались кони. Подняв и усадив Ками, я сунул ей в руки «Кото-хи», после чего стал собирать разбросанные и втоптанные в песок вещи.
— Это что такое было?
Санёк осторожно сползал с уступа, стараясь держать в поле зрения утес, из-за которого выскочили всадники.
— Уроды какие-то, — в сердцах сказал я. — Причем больные на всю голову. Снова придется вещи от песка промывать…
К счастью, разобранный и разложенный для просушки пистолет копыта прыгающих через дерево коней не зацепили — очевидно, он лежал слишком близко к стволу. Я тут же принялся собирать бельгийско-американскую стрелялку, так как не хотел оказаться безоружным, когда в следующий раз на меня наставят ствол карабина.
— Я не понял, он не попал, что ли? — напряженным голосом допытывался Санёк.
— Нет, — огрызнулся я. — Просто Ками умеет отбивать пули задницей.
Санёк оторопело уставился на девушку, которая, как ни в чем не бывало, принялась пилить свой доспех «кинжалом». Она разрезала верх «ступней» и теперь принялась за «голенища» нижней части скафандра.
— Ками, не прими в обиду, — промямлил я, понимая, что оказался груб. — И задница у тебя очень даже милая…
— И пули отбивает неплохо, — фыркнул Лапшич.
— Спасибо, Лё-ша, — Ками подняла на меня невинные глаза, в черной глубине которых плескались лукавые искорки. — Ты начинаешь говорить мне… э-э-э… комплекты?
— Комплименты, — снова встрял Санёк. — Это вроде французского происхождения слово. На межмировом оно не звучит.
— И зачем на Изначальной Земле столько языков? — вздохнула Ками. — Хорошо, мальчики, мне кажется, это уже можно снять. Помогите мне.
Мы с Саньком ухватились за ступни ее скафандра, а девушка, извиваясь, словно уж на сковородке, выползла из разрезанных чешуйчатых «штанов». К моему смущению, на ней не оказалось брюк, а были тонкие светлые лосины, обтягивающие красивые стройные ноги девушки словно вторая кожа. Ками распрямилась с видимым облегчением, начала было разминать ноги, но бросила взгляд на нас и натянула пониже мою футболку. Санёк вздохнул с сожалением, мол, спектакль закончен, и принялся стряхивать песок со своего рюкзака.
— Сдается мне, что они за кем-то гнались или от кого-то убегали, — поделился он мыслью.
— Если так, то почему ни впереди их, ни сзади никого не было?
— А может, погоня еще появится. Кстати, ты видел их одежду? Маскарад какой-то. Такое впечатление, что соединили современную одежду с камзолами и прочей средневековой ерундой! Я даже сабли у них рассмотрел. Плюс кони… Слушай, мы что, действительно на Сьельвиване? Я-то думал, что здесь царит пар…
— Возможно, коней тоже используют, почему бы нет? — рассеянно проговорил я, так как в данный момент меня больше интересовала мысль, во что бы одеть Ками. Дождик то переставал, то припускал вновь, ветер тоже не хотел успокаиваться, так что замерзнуть можно было в два счета. Конечно, можно отдать девушке свою куртку, а самому потерпеть, но вот где взять штаны?
Я повернулся к девушке и увидел, что она вытаскивает из нижней части скафандра какую-то ткань. Ткань оказалась измятыми, но, тем не менее, целыми брюками.
— Пришлось вылезти из них, чтобы выбраться из скафандра, — весело сморщила носик Ками. — Жаль, что больше ничего нет с собой из одежды… Нет-нет, Лё-ша, не снимай куртку, мне не холодно: мои майка и лосины — термобелье, так что не замерзну. Вот только с обувью у меня проблемы, но, как говорит Данилыч, «Где наша не пропадала?».
Ками натянула брюки и принялась кромсать «кинжалом» внутренности скафандра.
Я вернулся к наполнению обоймы патронами (ранее я их вылущил для просушки), загнал обойму в рукоять FNX, передернул затвор и поставил пистолет на предохранитель. Теперь у нашего миниатюрного отряда была хотя бы одна единица оружия. Если не считать моего «кинжала», конечно. Три обоймы по семнадцать девятимиллиметровых патронов, это много или мало? Знать бы, что впереди нас поджидает…
