Владислав Выставной - Кремль 2222. Ярославское шоссе

– Значит, ты, все-таки, меня нашел, – проговорил он. – И даже вернул мне оружие.

Книжник развел руками: да, так, мол, получилось. Чуть склонив на бок голову, Зигфрид продолжал рассматривать приятеля, пока не сказал:

– Мне никогда не преподносили лучшего дара, Ник. Это настоящий мужской подарок.

Он шагнул к Книжнику, положил тяжелую, как тот железный рельс, руку ему на плечо:

– Я бы хотел подарить тебе этот меч, – произнес он.

– Ну, что ты, Зиг… – смущенно произнес Книжник.

– Но не могу этого сделать, – продолжил Зигфрид.

– Ну и жмот же ты! – заметил Книжник.

– Потому что это – меч вестов. А ты – не вест, к сожалению. Или к счастью. Но ты – настоящий боевой товарищ, и я – твой должник.

– Уже в который раз.

– Взаимно, дружище.

Они рассмеялись и обнялись, крепко колотя друг друга по потным, забрызганным кровью плечам. Когда неоднократно вместе проходишь через ад, становишься сентиментальнее, а сама сентиментальность грубеет и упрощается до таких вот неуклюжих похлопываний, да колючих от соли резких слез.

– Они тебя пытали, – то ли спросил, то ли констатировал Книжник.

– Да так… – Зигфрид чуть скривился. Ему явно не хотелось говорить на эту тему.

– Что вообще с тобой было? Чего они от тебя хотели?

– Долгая история, – сказал Зигфрид, осматриваясь во мраке. – Давай для начала со сцены в сторонку уползем, а то даже перед врагами неловко.

Они затаились на железном помосте, у входа в генераторную. Сам Книжник не нашел бы выхода даже со своим слабым фонарем. Зигфрид же видел во мраке, как кошка. Все же он был не совсем человеком – спасибо Полю Смерти, которое не убив его, сделало только сильнее.

Мех отыскал какие-то проводки, в которых оставалось, как он выразился, «фантомное напряжение». Фантомное, не фантомное, но его хватило, чтобы подзарядить аккумулятор арбалета. Теперь они сидели в засаде, не столько ожидая нападения, сколько переводя дух и решая, что делать дальше.

– В общем, я его видел, – тихо сказал вдруг воин.

– Кого?

– Его. Кнуда Дикого. Убийцу моего отца, – лицо Зигфрида потемнело. – Если бы я мог дотянуться до его горла… Но меня сразу спеленали этими милыми железками, – он звякнул цепями, которые теперь тащил на плече, «на всякий случай». – Если бы меня так подло не уложили со спины, да был бы при мне мой меч… Впрочем, все было, как было – скрутили меня цепями и обработали так, что даже мыслей дергаться не осталось. Но самое интересное не это, а знаешь что?

– Что? – немного оторопев отозвался Книжник. Он и не подозревал, что во всем этом зверстве его друг заметил хоть что-то «интересное».

– Он, похоже, не узнал меня.

– Кнуд?

– Да. Он видел во мне врага, веста, снюхавшегося с Кремлем, но так и не понял – кого именно. Ведь тогда, в последний раз, он видел меня совсем юнцом. Меня спасло то, что со мной не было родового меча. Уж его бы этот подонок распознал бы сразу – слишком заметный, уникальный меч. И мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Это хорошо, что Хлыст оказался таким сквалыгой и припрятал оружие. На удивление удачно вышло.

– Удачно, что не расправились с тобой сразу?

– И это тоже. Но главное – то, что моя месть для моего врага окажется «приятным», отложенным сюрпризом.

– «Месть – блюдо, которое подают холодным», – проговорил Книжник.

– Как ты сказал? – Зигфрид приподнял брови.

Книжник повторил, добавив:

– Поговорка такая, очень древняя.

– Хорошо сказано, надо запомнить, – одобрил Зигфрид.

– И когда ты собираешься учинить… Хм… Свою месть? – Книжник вспомнил местных хозяев, и их страшные обычаи, вроде «кормления меча». Его передернуло. – Хотелось бы побыстрее убраться из этого мрачного местечка.

– Ты даже не представляешь, насколько оно страшное, это место, – проговорил Зигфрид. Покачал головой. – Даже моя месть меркнет перед тем, что замышляют в этой гнилой консервной банке.

– Ты что-то узнал про них?

Зигфрид кивнул, погружаясь в задумчивость. Положил на колени меч в ножнах, медленно погладил рукоять. Таким редко доводилось видеть этого воина, обычно решительного, резкого, легкого на подъем. Может, дело в потере сил от истязаний и усталости? Или воина посетили тяжелые мысли?

– Они называют себя «истами», – заговорил вдруг он.

– В смысле – «восточными»? – уточнил Книжник. – Как «весты», что означает – «западные»?

Зигфрид покачал головой:

– Нет. «Исты» означают – «истые», «истинные». Они-то как раз считают себя настоящими вестами. В отличие от нас – тех, кто принял покровительство Кремля. Мы для них просто «прах». Так они считают. Ведь они до сих пор «свободны», в отличие от тех, кого мы спасли из Бункера…

– Ты что же, считаешь, что потерял свободу, вступив в союз в Кремлем? – тихо проговорил Книжник.

Зигфрид снова промолчал. Что-то тяжелое скопилось у него на душе, и делился он этим неохотно.

– Они все время следили за нами, – глухо сказал Зигфрид. Они видят и слышат на тысячи километров, на сотни – управляют массами людей и мутантов.

– То есть мы неспроста чувствовали слежку? – проговорил Книжник. – И тот человек, на мосту…

– Да, это один из них. Нас вели от самого Кремля, наводили на нас мародеров и крыс-мутантов, пытались прикончить под мостом, затем атаковали в Чащобе. Видимо, наше упорство им приглянулось – исты ценят настоящих воинов. Тех, кем они манипулируют, они называют просто «мясо».

– И кормят ими оружейную сталь… – отозвался Книжник.

– Да. А меня вот решили поначалу перетянуть на свою сторону. Перспективы расписывали… – Зигфрид помолчал – и снова сверкнули в темноте его глаза. – Они не просто наблюдают. У них большие планы. И они уже приступили к их реализации.

У семинариста будто бомба в голове взорвалась:

– Так ведь это они… Это они подослали к тебе убийцу?! Там, в Кремле?!

– Да. Кнуд вынюхал, что в живых остался последний взрослый воин нашего народа – тот, кто может рассказать правду о нем и его банде. И меня решили убрать. Вряд ли он знал, что единственный уцелевший – сын убитого им вождя, иначе со мной бы сейчас не нянчились. Им вообще плевать, кого лишать жизни. Просто я оставался единственным, кто мог претендовать на право быть во главе вестов. Им же главное – вернуться и заявить права на Бункер, на наших женщин, детей и новое поколение вестов. Из истов снова стать вестами.

– Вот же, мерзавцы…

– Думаешь, этих самозванцев волнует их честное имя? Как бы не так. Их интересы протираются гораздо дальше этой ржавой пирамиды, дальше Бункера, где весты обитали изначально, дальше Форта, где они ютятся теперь.

– Что же им еще надо?

– Им нужна абсолютная власть. Вся Москва. Кремль. А может, и весь мир. Ни больше, ни меньше.