Кирилл Шарапов - Проект «Изоляция»

Молот просто спрыгнул вниз и пружинисто приземлился на ноги. Искусственные мышцы приняли и погасили силу удара.

А потом снова бег. Горная река преградила ему путь спустя тридцать километров. Дальше она была спокойной, но здесь бурный поток и перекаты сводили на нет все попытки переправиться на другой берег. Ширина реки достигала пятнадцати метров, может, чуть больше, противоположенный берег был отвесным скальным выступом. И майор решился, стараясь не думать, что будет, если он не допрыгнет. Падение с высоты в двадцать метров на острые камни в бурный рокочущий поток обещали только одно – смерть.

Набрав максимальную скорость, он оттолкнулся буквально в сантиметре от края и взмыл над провалом. Он не допрыгнул, ударившись грудью о край, с трудом зацепился за чахлый кустик.

Переведя дыхание, Молот стал аккуратно вытягивать себя наверх. Спустя пять минут стоял на другом берегу. Тут ему снова не повезло: прямо перед ним в десяти шагах застыло существо, по размерам в два раза больше бурого медведя.

Но внешний облик больше подходил динозавру. Короткие передние лапы, вытянутая морда с пастью, в которой сверкали острейшие зубы с клыками в два указательных пальца. Маленькие красные глаза… И хвост длиной около пяти метров, гибкий и увенчанный на конце костяным наростом, напоминающим лезвие ножа. Туловище покрыто ороговевшими костяными пластинами, защищающими тварь не хуже бронежилета.

Молот выхватил пистолет, но раньше, чем успел вскинуть на линию огня, был сбит с ног ударом хвоста: тварь оказалась не просто быстра, а невозможно стремительна.

Майор едва успевал за ней взглядом, и только искусственные мышцы бронекостюма спасли его от добивающего удара. Перекатившись, майор выстрелил, но пуля ушла в пустоту. Тварь оказалась быстрее.

Едва вскочив, Мечислав снова оказался на земле, грудь горела огнём, костюм не выдержал удара костяного наконечника, из отверстия шириной не меньше пяти сантиметров показалась кровь.

Ещё трижды Молот пытался подняться, но зверь сбивал его снова и снова. И на третьем ударе ему повезло: костяной нож застрял в ране. Зверь дёрнулся, но пластины брони защемили хвост не хуже тисков.

Мечислав всадил оставшуюся обойму, все десять патронов, в разинутую пасть, из которой несло тухлятиной.

Видимо, зверь умер мгновенно, иначе Мечислава бы мотало на хвосте, как тряпичную куклу.

С трудом вытащив наконечник хвоста из раны, он откинулся на спину и позволил себе полежать ровно минуту.

Отдышавшись и достав аптечку, майор приступил к самолечению. Для этого пришлось полностью выбраться из бронекостюма. Хуже всего дело обстояло с ногой. Костяной нож пробил ляжку насквозь, и теперь оттуда толчками выплёскивалась кровь.

Этой раной майор занялся в первую очередь, достав иглу и саморассасывающуюся нитку, он свёл края и принялся зашивать, вылив перед этим в рану сразу половину обеззараживающей жидкости.

От боли он на мгновение потерял сознание, но быстро пришёл в себя, и вскоре, скрипя зубами, дело было сделано. К счастью, были повреждены только мягкие ткани. Наложив самозаклеивающийся бинт, он полюбовался на свою работу.

Медиком Мечислав был хреновым, но вроде сделал всё, как надо. Далее на очереди была грудь. Глубокая резаная рана, длиной почти в семь сантиметров. На неё ушёл второй и последний самозаклеивающийся бинт.

На плече оказалась просто царапина, хотя и обильно кровоточащая. Для неё хватило остатков обеззараживающей жидкости и пластыря.

Какое-то время Молот переводил дух, после чего принялся надевать бронекостюм. Это оказалось довольно трудоёмким процессом, на который ушло около получаса.

Мечислав сделал первый шаг и едва не взвыл от боли в ноге. Достав тюбик с обезболивающим, сделал укол прямо в рану. Снова сделал шаг, стало намного лучше. Едва пощипывало, и ноге было немного холодно.

Понимая, что действие препарата не будет вечным, майор перезарядил пистолет и с максимальной скоростью черепахи похромал прочь от неудачного для него места.

За остаток дня удалось отмахать километров сорок. Солнце опускалось за лес, становилось прохладно: герметичность костюма нарушена, а значит, он получит всё причитающееся.

Нужно остановиться, но это значило умереть. Бинт на ноге промок насквозь от крови. Майор не был любителем охоты, но прекрасно представлял, какой шлейф запахов тянется сейчас за ним, и стоит их кому-нибудь учуять – он покойник.

Поднявшись с поваленного дерева и наметив следующий ориентир, Мечислав захромал дальше. Рассвет он встретил на каменистом плато в полукилометре от леса. За ночь пройдено не меньше десяти километров.

Сцепив зубы, майор шёл к цели. Сейчас для него целью был не лазарет ковчега и даже не бетонная площадка перед воротами, а старое одинокое дерево, стоящее метрах в трёхстах. В полдень он съел остатки полевого рациона и на какое-то время почувствовал себя лучше. До ковчега оставалось всего шестьдесят километров.

На закате, когда каждый шаг давался со скрипом на зубах, майор увидел свою смерть: из маленького лесного языка, подступающего прямо к горам, выходили волки.

– Семь, – громко и вслух произнёс Мечислав, вытаскивая дрожащей рукой из кобуры пистолет. – Хорошо, пусть будет семь, – почти выкрикнул он и вскинул оружие. Выстрел грянул одновременно с прыжком самого большого зверя, пуля впилась в дерево, не задев волка. А Мечислав, сбитый с ног, покатился по камням.

Стая мгновенно кинулась на почти беспомощную жертву. Палец ещё раз нажал на курок, и на этот раз голова волка, собиравшегося ухватить майора за руку, сжимавшую рукоять, разлетелась вдребезги, разбрызгивая мозги и осколки костей.

Автоматная очередь сбросила волка, прижавшего лапами грудь, стая рванулась прочь, но автоматы неизвестных продолжали посылать пули вслед. До леса добрался только один.

Молот приподнялся на локте и навёл ствол на стрелков, стоящих у него за спиной. Крайний опустил автомат и откинул забрало тактического шлема:

– Вот мы тебя и нашли, командир, – улыбнувшись, произнёс Всеволод. У него за спиной, урча двигателем, стояла БМП.

Мечислав блаженно улёгся на землю: он не дошёл до ковчега, но он дошёл до своих.

Потом его подняли, несли, везли, снова несли, раздевали, промывали раны, зашивали.

Всё было, как в бреду. Но майор знал, что это не сон и не бред: он дошёл.

– Здравствуйте, Мечислав Дмитриевич, – раздался рядом знакомый голос.

Молот отрыл глаза: белый потолок, светодиодные лампы, белый пододеяльник, удобная кровать. Справа на стуле, лукаво прищурившись, сидит главный врач ковчега – Марина Владимировна.

– Напугали вы нас, майор, – осуждающе сказала она, – причём напугали дважды. Первый раз, когда пропали. Вас уже похоронили. Только ваш заместитель и Олег твердили, что вы к нам ко всем ещё на могилки заглянете. А второй раз вчера, когда мне рассказали, как вас нашли. Надо сказать, состояние ваше было удручающее, хоть вы и обработали раны, кстати, довольно грамотно, но наша аптечка оказалась бессильна против здешних микроорганизмов. Ещё бы день, два…