Под тенью проклятья. Город не для всех - Владимир Лещенко
***
Лоэн Фарриэль
По Джерису шел эльф. Ничего особенного в этом не было — мало ли в Джерисе эльфов? Ну если не считать того, что на нем были эльфийская разрезная туника и штаны при мягких кожаных сапогах — то ли ряженый из какого-то кабачка, то ли гость из Эльфийской области. Кому какое дело? И судя по тому, как растерянно озирался сейитхе, ближе к истине было второе.
Он шел мимо чистеньких кремовых городских зданий, садов, фонтанов Речной Заводи, где селились зажиточные горожане; мимо улочек старых домов ранних лет Единения — с витыми оградами, мозаичными фасадами и стеклянными крышами. Его оставили равнодушными и бульвар Последнего Принца, и не заинтересовал Университетский квартал с его знаменитыми винными погребками, кафе, забегаловками и уличными музыкантами.
Не соблазнился он посетить и «Сапфировый Пассаж» — исполинские, крытые голубым тонированным стеклом торговые ряды, где на галереях тянулись вереницы магазинов, куда съезжался городской бомонд, чтобы разглядывать и покупать изысканные безделушки, сплетничать за чашкой лучшего кофе, флиртовать — одним словом, самим посмотреть и себя показать.
Чутьем или случайностью обошел он печально знаменитый Восьмой округ, и одно из чудес Джериса — трехьярусный мост Воссоединения его не вдохновил.
Выйдя на Храмовую Набережную, о которую лениво плескались волны Варгонны, он равнодушно скользнул взглядом по возвышающемуся над небольшим островком угрюмому склепу страшной Варканской тюрьмы.
Небоскребы заставляли невольно ежиться, а шум мобилей — морщиться. И еще раздражали взгляды встречных сородичей — равнодушные, недоуменные или даже высокомерные (мол, вот понаехала деревенщина!). Таких взглядов у нормальных эльфов быть не может.
Лоэн наконец почуял, что ему нужно остановиться, чтобы привести в порядок свои впечатления. Но тротуар был заполнен прохожими до предела, и его начали толкать, ругаясь при этом, стоило ему лишь замедлить шаг. Нигде не было видно ни парков, ни скамеек.
И Лоэн снова продолжил двигаться по тротуару, постепенно привыкая к пестрому, лихорадочно возбужденному, грохочущему, переполненному людьми и прочими разумными городу.
Чувствуя, как огромный город буквально обволакивает и впитывает его, отравляя его тело выхлопными газами и смогом, как втаптывает его в горячий, источающий отвратительный запах асфальт.
«Как нормальному существу сохранить ясность ума в недрах этого шумного, переполненного, пестрого мира? Как сосуществовать с людьми, которые с каждым ударом сердца теряют память о том, что они разумные существа?
Как жить, видя что его народ, коий сами этанн именуют Старшим, превращается в призрак самое себя, в толпу запуганных, потерянных существ? Как жить, видя, что городские эльфы часто оказываются сродни людям — жестокими, равнодушными, полными презрения и ненависти?.. Как можно нормально общаться с орками?
«А она, какой стала она, после этих трех лет?» — думал он, шагая по грязным и пыльным тротуарам центра Джериса и рассматривая неуклюжие дворцы из белой и серой плитки, высоченные стеклянные башни небоскребов, длинные старые фабричные корпуса из темного кирпича, в проходные которых вливался народ и замысловатой формы здания бизнес-центров с уступчатыми крышами, окруженные дорогими мобилями.
«Я пришел сюда, — снова и снова думал он. — Я пришел к тебе, Джерис Проклятый потому, что не отдам тебе самое дорогое, что у меня есть, ту, что дает мне силы жить в этом ужасном мире. Het’elice… Моя Весна. Моя любовь. Я вырву ее из твоих лап, вырву, ради нее самой… И мы уедем, уедем далеко в леса, в наши исконные земли…»
Он подошел к огромному зданию Префектуры, с яркими флагами — Единения и Джериса на коническом куполе, скопированном, говорят, подрядчиком с груди любовницы-эльфийки.
Фарриэль некоторое время рассматривал его, потом заметил прислонившегося к стене молодого парня, зажигавшего тонкую сигариллу. Казалось, он был единственным живым существом в этом безумном городе, который никуда не спешил. Он был высокого роста, с тонким лицом. Глаза большие, прищуренные, взгляд прямой. Уши заострялись кверху. Полуэльф или даже эльфарис.
Фарриэль подошел к нему.
— Простите, друг эльфарис, — сказал он. — Вы не знаете, где здесь центр нашей общины… Я бы хотел найти одну девушку…
— А ты, понимаю, нездешний? — вопросом на вопрос ответил тот, рассматривая тунику лесного эльфа, украшенную растительным орнаментом, и его волосы, еще не выпрямившиеся после ритуальной прически.
— Сам я, — продолжил полуэльф, — тут родился, коренной житель этого безумного муравейника. Зови меня Олигг. Просто Олигг. Рад буду помочь родичу. Вижу, ты потрясен? — не давая опомниться, продолжил горожанин. — Ничего — тут можно жить. Даже находишь особый смак — разве что народ слишком шумный и суетливый. Здесь все носится по улицам, как олифанты, которым под хвост сунули факел. Даже мы, эльфы… Послушай, родич, хорошо, что я тебя встретил. Как ты насчет того, чтобы выпить и познакомиться поближе, — не давая опомниться, тарабанил горожанин. — Ты ведь новичок в городе, так? И если тебе кого-то тут надо найти из наших — в общину лучше не соваться: совет в очередной раз перегрызся, прости Творец, как урдахи орочьи!
— Ну, да… — сказал Форриэль, размышляя о том, что ему все равно нужно как-то устроиться в городе, а с помощью нового знакомого это, пожалуй, будет проще. — Потом он вспомнил кое о чем. — Только вот, друг эльфарис, у меня… Я не очень богат деньгами…
— Слушай, парень, — ответил тот, уставившись на Форриэля честными прищуренными глазами. — Я тебе вот что скажу. Я так думаю, что кое-что
