Темные времена - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Судьба, — произнес Воронцов и, раздавив окурок, взбежал вверх по трапу. — У него не было и полшанса.
— Почему ты его не удержал? — спросила Юлия, догоняя Константина.
— Он бы все равно не послушал, — не оборачиваясь, бросил бывший детектив. — Он должен был туда пойти, и знал, что умрет. Какой смысл убеждать его, если там его близкие люди? Если только его вязать по рукам и ногам.
Беляш влетел за ними следом и, стукнувшись о стену, быстро развоплотился, нырнув обратно в свой карман. Константин взбежал по лестнице, где столкнулся с Радимом, который о чем-то разговаривал с беженцами.
— Можем взлетать, — спокойно проинформировал его боярин.
— А Крот? — спросила одна из женщин, та самая, которая защищала дочь от зараженных.
— Он погиб, не пройдя по поселку и десяти метров, попался тени. Так что, все занимайте места, согласно купленным билетам. Пора улетать.
Народ погрустнел, видимо, этого Крота уважали и переживали за него, но такова судьба.
— Витор, — крикнул Радим, и из рубки появился смурной первый пилот. — Взлетаем, — распорядился граф, — только Мала позови с крыши, а то еще грохнется или замерзнет на высоте.
— Слушаюсь, капитан, — отчеканил пилот, — через три минуты будем в воздухе.
И верно, «Прекрасная Анна» поднялась ввысь, как только Мал вернулся на борт.
Константин, взяв под руку Юлию, отправился к себе в каюту. Дрозд, как привязанный, шел следом. Еще немного, и Воронцов доберется до своих родовых земель, и было у него ощущение, что все пройдет, не так просто, как хотелось бы.
Эпилог
Тьма пришла внезапно — вот она плотной завесой висит на противоположенном берегу реки, а уже через мгновение ты уже в ней, словно свет погасили. Холодно, зябко, тяжело дышать.
— Ну, держись кнехты! — заорал Ян, напяливая зачарованный шлем и, стиснув висящий на груди амулет, защищающий от ментальных атак, мощный, подаренный ему магом в благодарность за спасение.
Вокруг него залязгали затворы карабинов, солдаты и приданные им в усиление ополченцы готовились к бою. Поручик вглядывался в лица бойцов — испуг, решимость, равнодушие, ужас, отчаянье, огромная палитра эмоций, но большинство негативные. И если бойцы его сотни, пережившие уже три натиска, сжимают оружие и зубы, готовясь дать бой, то ополченцы, которые только прибыли и еще не видели тварей, трясутся от страха.
Ян бросил взгляд на крепко сбитого мужика с мозолистыми руками, сероватыми волосами и круглым простодушным лицом, он вроде из-под Ланска, фермер. Он посмотрел на поручика, и тут его глаза начали меняться, их буквально мгновенно затопило алым, словно разом лопнули все сосуды. Этот признак Кноту был хорошо знаком, так обращаются под тьмой. Выхватив из кобуры револьвер, Ян вскинул его, фактически уперев ствол ополченцу в лоб, и спустил курок. Тяжелая мягкая пуля развалила череп надвое, и почти обратившийся опрокинулся на деревянный настил пола. За его спиной, с ужасом глядя на поручика, в забрызганной кровью и мозгами форме сидел еще один ополченец, почти подросток, хилый, тощий, лет восемнадцати. Он даже оружие бросил, его губы дрожали, а руки тряслись.
— Следить за обратившимися, — заорал во всю глотку Ян. — Стреляйте сразу, не дайте им натворить дел.
Его приказ подоспел вовремя, прозвучало еще два одиночных выстрела.
Ян перешагнул через тело и опустился рядом с пареньком.
— Так надо было, — тихо произнес он. — Возьми оружие, сынок, сейчас мне понадобятся все. Так что, не робей, можно с тьмой воевать, если яйца в кулак сжать. Помни, там, за спиной, твой дом, и мы то, что сдерживает тьму.
Парень кивнул, видимо, слова поручика придали ему уверенности. Он размазал по лицу кровь обратившегося товарища и, подтянув брошенный на землю карабин, с решимостью сжал рукоять и цевье.
— Молодец, — похвалил его Ян и, встав в полный рост, заорал во всю свою луженую глотку, — десятники, доложить о потерях…
И тут тьма превращается в день. Маги очухались и, наконец, повесили «Око богов». Огненный шар появился на высоте в пару сотен метров, залив все ярким огненным светом, и не только позиции батальона, но и реку, и часть вражеского берега, на котором уже суетились человеческие фигурки. Одновременно с этим раздался свист снаряда.
— В укрытия! — заорал, что есть мочи, Ян и рухнул плашмя на дно траншеи рядом с трупом.
И вовремя, в бруствер буквально в трех метрах от него угодил снаряд, вокруг засвистела шрапнель, в спину прилетел ком земли.
— Не высовываться, — понимая, что дальше будет только хуже, проорал очередной приказ Ян.
И оказался прав. Все ждали тварей тьмы, а вместо этого ударила артиллерия захваченного Лотрингского королевства. Обращенные, еще не утратившие разум, вполне прилично пользовались винтовками, пулеметами и пушками. Да, им уже не хватало мозгов на тактику, да и плевать орде на тактику, она была простой и эффективной — залить линию укреплений железом и свинцом. И это принесло свои плоды — кричали раненые, падали убитые, сотня и приданные ей ополченцы сжались в окопах без возможности поднять голову, и только бойцы в каменных укрепленных огневых точках могли приглядывать за пространством перед позициями. В ответ ударила полковая артиллерия. И судя по тому, что перестрелка разгоралась по всему оборонительному рубежу, противник начал наступление.
Близкий разрыв ударил по ушам. В голове поручика зазвенело, он потряс головой и сел, привалившись к доскам, которыми была обшита траншея, спиной. Рядом лежал Курт, пытаясь зажать разорванную осколком шею. Он булькал кровью, которая текла изо-рта, пытаясь что-то сказать, но ничего не было понятно. Ян отвел глаза, он ничем не мог ему помочь. Когда он вновь посмотрел на него, тот уже был мертв, он сидел, уронив голову на залитую кровью грудь.
— Прощай, Курт, — произнес Ян и, слегка подавшись вперед, закрыл покойнику глаза. — Не добраться тебе до ненавистного барончика. А может, это к лучшему, лишний кмаг нам пригодится на рубеже, а ты уж больно упрямый и непреклонный, не спустил бы ты удара хлыстом. Спи, пусть боги примут тебя, как достойного.
Огневой налет начал стихать через час. По мере того, как снаряды выбивали арту противника, которая лупила прямой наводкой, обращенные не прятались, у них не было укреплений, они гибли десятками и сотнями. Но их
