Волчица - Евгений Владимирович Щепетнов
В этом мире волосы на теле считаются чем-то таким запредельно отвратительным, что даже рабы выдергивают из себя все волоски до последнего. Как сказала однажды Ана — в противном случае раба будут чаще бить, и обвинять во всех грехах. Потому что выглядит грязным злобным животным.
У этого — волосатая грудь, волосатые ноги, волосатая спина, и копна черных растрепанных волос на голове. Настя по привычке стала копаться в памяти, кого из земных персонажей он ей напоминает, и тут же услужливый мозг выдал картинку: огромный молодой мужик с криком заваливает руку соперника. Леван Сагинашвили! Вот просто копия! Окорокообразные руки, бочкообразная грудь, ножищи — с такими только штангу и тягать. И льву пасть разрывать, как Геракл. Настя вспомнила, что вес у Сагинашвили был таким же, как и рост — сто девяносто. И это при Настиных семидесяти…с тем же ростом.
Суки. И Файлер все-таки сука! Ни слова не сказал, какого монстра на нее выпустят! Что там опять про любовь бога к человеку? Если любит, посылает испытания? Ах, мать вашу…перемать! Нахер такие испытания!
Меч в руках монстра казался игрушечным, и мужчина помахивал им, как легкой тростинкой. Оно и немудрено, небось лошадь на спину положит, и бегом в гору! Так, для легкой пробежки!
Так. Успокоиться. Все не так уж и страшно. Как говорил герой одной из книг — мечнику лишние мышцы только в тягость, если только меч не двухметровый двуручник. Хотя тем мечом как раз никто и не рубил. Им кололи и пропиливали ряды врага. Использовали как копье. Эх, сюда бы копье-меч! Вот тогда можно было бы порезвиться как следует!
А тем временем «зрители» возбуждаются все больше, и громче всех слышен звонкий, мелодичный голосок «первой леди»:
— Убей урода! Убей! Отрежь ему яйца! Оторви ему член, ублюдку!
Ладно. Запомним это! Будет вам, сцука, представление по-полной! Век будете помнить!
Настю вдруг охватил злой, веселый подъем. Ей уже не было страшно, не было мысли о том, что этот монстр сейчас растопчет ее, вобьет в паркет. Ей еще рано умирать! Есть еще дома дела!
Они сошлись на середине зала, оба спокойные, как сама Смерть. Настя не рвалась в бой, «Леван» — тоже. Постояли друг напротив друга, разглядывая противника как любовник и любовница, впервые увидевшие друг друга голыми, а потом «монстр» густым басом, почти инфразвуком, спросил:
— Это ты убила Морию?
— Кого? — вначале не поняла Настя, потом сообразила — Твою подругу? Да, я.
— Она мучилась? Ты ее сразу убила? — не отставал «Леван».
— Отрубила голову. Сразу! — кинула Настя, следя за противником.
— Хорошо — удовлетворенно прогудел монстр — Тогда я убьют тебя сразу. Ты не будешь мучиться.
И он напал. Прыгнул с места, как кошка — и это при его огромном весе! Прыгнул, и раскроил бы Настю пополам…если бы она не успела повернуться и пропустить его удар вдоль тела. Хорошо, что у нее маленькие груди, иногда «доска, два соска» очень даже помогает в жизни. Правда этих двух сосков Настя едва не лишилась — клинок прошел так близко, что Настя ощутила ветерок и холод металла. А ее меч вонзился в живот противнику — наискосок, справа налево. Но похоже что не задел печень, пробив мышцы пресса и рассекая кишечник.
Настя тут же отскочила, и не зря — монстр, совершенно не обращая внимания на кровь, брызгающую из разреза на животе и стекающую по ногам, пошел вперед, рассекая воздух мечом, и ей пришлось отражать удары настолько сильные, что руки сушило, будто били не мечом, а коротким ломом. И то ли этот меч был крепче, то ли неудачно попадало, но клинок монстра не ломался и продолжал добираться до Настиной кожи, и до всего, что под ней пряталось.
Клаш! Клаш! Клаш!
Выпад!
И снова клинок Настя погружается в тело. Все-таки лишние мышцы в мечном бою не самая лучшая защита. Здесь нужна скорость, а не сила. Вернее — не только сила. А скорость монстра хоть немного, но замедлилась. И Настя совсем успокоилась. Все, конец мужику. Спекся. Теперь она его нашинкует как следует.
И тут же едва не поплатилась за свою самонадеянность. Мужчина вдруг ускорился так, что меч превратился в сверкающее облако, в лопасть вертолета, рассекающую воздух, и…очередной удар выбил меч из рук Насти! Она осталась совсем безоружной!
А потом произошло совсем жуткое — мужчина бросил свой меч, прыгнул вперед, непостижимым образом поймал Настю за руку, дернул к себе и обхватив руками за спину притянул к себе. Невероятная, всесокрушающая сила сжала ее, сминая, раздавливая, лишая воздуха и самой жизни.
— Я обманул тебя! Ты умрешь медленно и страшно! Я раздавлю твои внутренности, а потом выдавлю твои синие глазки, и пальцами вырву белые зубки! И только потом порву пупок и вырву кишки!
Говоря это, он сжимал объятья, и Настя ничего не могла поделать, сжатая будто стальными обручами. И только уже почти теряя сознание, на краешке разума, она сообразила, и сделала то единственное, что могла сделать — вонзила левую руку в разрез на животе монстра, сложив ее «копьем», чтобы легче проникла в узкий разрез.
Монстр взвыл, захрипел, сжал Настю еще сильнее, она почувствовала, как прогибаются ребра, позвоночник, на грани слома, тоже завопила, завыла, как волчица пойманная в капкан, еще глубже сунула руку, нащупала что-то упругое, крепкое, и впилась в него пальцами, как когтями! Рвала, кромсала, не женщина, а зверь, который хрипя дерет противника, забыв о боли, забыв обо всем на свете кроме одного, единственного желания — жить! Любым путем — но только жить!
От хорошо поставленного удара по печени даже самые сильные, крепкие люди теряют сознание. Нокаут от удара по печени — обычное дело. А что будет, если эту печень рвать на части? «Леван» был еще жив, но лежал без сознания. Он тяжело дышал, а из рваной раны на животе обильно текла кровь. Его меч валялся рядом, так что Настя за ним не пошла. Выскользнув из объятий монстра (это было легко — и руки «Левана» ослабели, и кожа Насти покрыта слоем крови), Настя встала на колено, потом тяжело поднялась, подошла к мечу, оказавшемуся огромным, под стать гиганту, подошла к умирающему, и просто, без затей перерезала ему глотку, скрежетнув сталью по кости шейного позвонка. Гигант задергался, забулькал, но это продолжалось недолго. Несколько мелких судорог
