Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
Реин снял маску.
Если бы Саб-Зиро сумел увидеть его в данный момент, он бы несказанно изумился. Вечно затравленное детское выражение бесследно испарилось, ныне это был древний и мудрый воин. Но что-то — запредельное, неназываемое — присоединилось к нему, и сейчас он — конгломерат божественных энергий.
Тьма и Свет…
Словно Лю и Саб-Зиро одолжили ему собственную внутреннюю силу — ту, что силился поглотить Шэнг-Цунг.
И Шао Канн понял это.
— УБИРАЙСЯ! УБИРАЙСЯ! — судорожно взвыл он.
Вместо ответа Реин воздел тонкие, гибкие руки с запястьями, изукрашенными татуировками — рунами Воды.
…Водопад низвергся на Императора — точно с горы самих Богов — холодный и обжигающий, кусучий и всепроникающий…
Вода — спокойная Стихия. Если ее не злить.
Под ногами Шао Канна раззявилась воронка, и всемогущий водопад — Свет и Тьма, Огонь и Лед… плюс сотни тысяч загубленных Императором жизней — повергали его в бездну.
Молот с грохотом полетел вниз.
— НЕ-Е-ЕТ! — Шао Канн цеплялся за кромку пола… омерзительная вода затекала в легкие, в уши и глаза, морской солью ела свежие раны, и шептала, шептала… обо всех жестокостях и убийствах, о зараженных мирах и отравленных душах, о померкнувших звездах и завядших цветах…
И ногти Императора соскальзывали.
— А теперь ты падаешь, — сказал Реин.
Лю очнулся от прикосновения влажной ладони.
— Я… я жив? — он замотал головой. — А где Шао Канн?..
Юноша-эдениец, смутно знакомый, обнимал за талию вполне ожившую Синдел. Именно его мокрая ладонь привела в чувство Чемпиона.
— С ним покончено, — сообщил он. — Вставай.
Синдел отстранилась от нежных объятий фиолетового ниндзя, побежала к Саб-Зиро.
— Не надо, — хмуро произнес Лю. — Он умер…
— Нет, — ответила Синдел. — Он жив.
— Великолепно, Синдел, — улыбнулся королеве эдениец. — Сейчас мы приведем его в себя… должен же я поблагодарить за твое спасение, правда?
— Эй, ребята, а что случилось с Императором? — настаивал Лю. Саб-Зиро, тем временем, уже очухался — не без магии Синдел. Каким-то образом, он совершенно четко представлял, что случилось. Пошатываясь, он встал, поклонился Реину… и рассмеялся, потому что эдениец в точности сымитировал его жест.
— Спасибо тебе за Синдел, — сказал Реин.
— А тебе — за то, что отправил Императора в ад! — ответил Саб-Зиро.
— Чего-о?! — изумленно поскреб затылок Чемпион. — Кто — он?!
— Ну… в общем, пожалуй, — скромно потупился Реин, на его детской физиономии заметно проступил румянец. Синдел хихикнула.
— Здорово… здорово, — Лю пустился бы в пляс, но вывихнутая в бою нога мешала. — Мы победили, да?..
— Да, — Саб-Зиро прислонился к стене. Ожоги от зеленой Канновской дряни и гул в ушах немного портили впечатление от победы… но все равно, он был ужасно доволен.
Мы — в конце Пути. И мы — победители!..
— Намек понят, Лю, — подмигнул он. Реин и Синдел недоумевающе переглянулись.
Саб-Зиро выдержал эффектную паузу… а потом произнес что-то на самому не вполне понятном языке — похожем на шорох падающего снега…
…и прямо из пустоты спроецировались создания, настолько прекрасные и чуждые в мрачной Башне Шао Канна, что Синдел захотелось, чтобы миг сей длился вечно — любоваться и любоваться на хрупких, выточенных из снежинок, существ с льдистым мерцанием звезд в глазах, с крыльями — вьюгой…
— Хэлгеайни… — вспомнила полузабытое имя королева.
А на руках старший из Духов Льда держал ее дочь — Китану, весело махающую кому-то.
И Синдел кольнула крохотная булавочка ревности, ибо Китана приветствовала не мать, а смертного с Земли…
— Ох, Лю, ты ужасно выглядишь, — обеспокоенно высказала Китана, бросаясь, впрочем, на шею ее избраннику.
— Неважно… все уже позади, — философски изрек тот.
Все позади… И все будет хорошо.
(да, только я опять — "пятый лишний"… черт, Реин с Синдел, Лю с Китаной, а мне — одиночество…)
— Пошли, ребята, — чуточку обиженно — но обида была светлой, скорее шуточной, чем подлинной, сказал Саб-Зиро его ледяной "армии".
Но те почему-то оборвали бесконечную — ныне радостную — песнь.
— О нет, — простонали хором союзники Саб-Зиро.
Посвященный Холода обернулся, а в венах пульсировало "Что на этот раз?!"
(мы ведь достигли Конца Пути… правда?)
В Тронный Зал, аплодируя самому себе, вошел Шэнг-Цунг.
Все воины, включая Хэлгеайни, немедленно приняли боевую стойку, но некромант и не собирался отступать. Он ржал. Громко, ехидно…
— Мо-ло-дцы! — по слогам выговорил Шэнг-Цунг.
— Ты! — плюнул Лю.
— Я. О, не надо готовности-номер-один… я пришел не драться с вами, а поблагодарить.
— Ты?! За что, колдун? — нахмурившись, шагнул вперед Реин.
— Тебя — персонально, — ухмыльнулся некромант. — Вы превосходно осуществили мой аварийный план. Хм… я не проигрываю. Я давно планировал… убрать Шао Канна, занять его место. Что ж, занять место не совсем выйдет… но вся его сила, вся черная магия — теперь моя! Моя!.. — он согнулся в припадке хохота. — И вы скоро услышите о Шэнг-Цунге Великом, а пока… Прощайте, дураки!..
Колдун напоследок хлопнул в ладоши и исчез. Отзвуки его смеха подрагивали в заново сгустившемся мраке Башни.
Все помолчали.
— Ну и черт с ним, — нарушил паузу Лю Кэнг. — Если что… будет опять великая Битва, и мы опять надерем ему… — он покосился на Китану и Синдел. — Уши.
— Ты прав, — сказала Китана.
Она, наверное, собиралась добавить что-то еще… но с потолка повалились шматы камня.
— Что — за — дьявол?! — взвился Лю.
— Башня — рушится! — в ответ прокричала Китана.
Могла бы и не пояснять. Без хозяина Башня складывалась карточным домиком, испуская смрад и безумие, похожее на вязкую илистую жижу. Искусные изразцы, мозаичные фрески и готические колонны крушились, взметывая облака застаревшей пыли…
— Я открою портал! — произнесла Синдел — слегка встревоженно, не больше. О Башне она определенно не жалела.
Фиолетовый проем приглашающе нарисовался перед ними. Нырнули все, кроме Хэлгеайни. Ледяные Духи не захотели покидать родного мира, к тому же они умели появляться и исчезать без человеческой — такой примитивной, по их мнению, — магии.
Была тьма.
Пелена, похожая на пыль туманностей, нетерпеливо вклинилась в сомкнутые зрачки.
Тьма рассеялась…
Жаль, подумал Саб-Зиро. Я здорово устал, я бы с удовольствием отдохнул еще.
Он зажмурился. Концентрированная Сила тяжела для смертного. Поэтому он обрадовался, когда наконец-то растянутая до атмосферы молния, превратилась в человеческую… ну, псевдочеловеческую, фигуру.
— Добро пожаловать, Посвященный Холода, — сказал Рэйден.
Саб-Зиро поклонился Богу Грома.
— Вы одержали победу, — продолжал Рэйден. — Недаром, я поставил на кон свою жизнь.
— Да? — Саб-Зиро усмехнулся. Потрясающе, Рэйден согласился чем-то пожертвовать ради подопечных… Ну да Боги-решают-все, верно? — Что ж, я рад. Теперь можно на Землю?
— Ты торопишься, Посвященный Холода, — улыбнулся Бог Грома.
— Э… не знаю, — помрачнел тот.
(у меня нет ничего… куда идти — не знаю… я не задумывался, потому что Путь видился — бесконечностью, но вот он завершен, и…)
— Рэйден, а что вообще произошло… ну, мы сбежали из Башни, а потом… — спросил Саб-Зиро.
— Так, уже лучше, — улыбался Бог. — Что ж, мне предстоит ответить на много вопросов… не так ли? Ты неплохо умеешь молчать, но сегодня это не то искусство, что необходимо тебе.
(ух ты, шоу продолжается? С кого на сей раз сорвем маски?)
— Отлично, — Саб-Зиро неуверенно шагнул по подрагивающей туманной полумгле — не ослепительной, а похожей на яичный белок. — Вопрос номер один: правду ли говорил Шао Канн насчет Богов… и тебя?
Саб-Зиро сам не врубился, почему припомнил именно сию щекотливую тему. Он — не светлый герой, он — Тьма… и он позволяет ошибаться, пускай Богам, а судить Рэйдена — не в его правилах. Случайно вырвалось… или, возможно, кто-то подтолкнул. Извне.
— Правду, — просто ответил Рэйден. — Мой отец проклял сестру — потому что так велел Совет Богов, он и Шао Канн задумали освободить ее, совладав с Хаосом… а я остался. С Ариенрод. Назовешь меня трусом?
— Нет, — сказал Саб-Зиро. — Бессмысленная храбрость — удел глупцов.
— Что ж, ты великодушен, Посвященный Холода… — Рэйден все еще улыбался, но улыбка была невеселой. — А я — винил себя… много тысяч лет… но кто-то должен был остаться с Ариенрод…
— Да, — согласился Саб-Зиро.
Зависло молчание.
— Рэйден… — прервал его Саб-Зиро. — А где все?
Бог Грома взмахнул посохом, вычерчивая "экран". Один раз Саб-Зиро уже любовался на его содержимое.
