Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса
— Типун тебе на язык! — зашикал на него Бульдозер.
Комбат тяжко вздохнул и сказал:
— То вы, с Сутулым, поздравлять с Восьмым марта резиновых кукол помышляете, то к манекенам пристаёте. Что-то, вы мне не нравитесь, последнее время…
— А ты нам очень…
— Да, пошли вы…
— Сначала Новый год впереди, а вы про Восьмое марта. — Лениво заметил Почтальон.
— Не напоминай, — поморщился Дед. — Ничего хорошего, от него, уже никто не ждёт. Причём давно.
— Постарели мы уже! — констатировал факт Пифагор и пригладил рукой волосы, начинающие покидать родную поляну.
— Если бы! — возразил Дед. — Я тут нечаянно подслушал разговор старшей дочери, так в её компании, ни у кого нет ощущения праздника. Так что, перемены слишком зачастили, а планету лихорадит, похлеще Сутулого.
— Не нравится мне этот ионосферный пробой на романтику! — вмешался Бармалей. — Вам что — разговаривать больше не о чем? Цветочки, праздники, куклы…
— Ты цветы не даришь? — удивился Доцент.
— С чего бы это? Они тебе яблочко услужливо протягивают, типа: «Кусни!», а я… Да болт им ржавый.
— Нема болтов и гаек — все по окрестностям разлетелись, — не согласился с доводами Доцент. — Теперь, даже рану перебинтовать нечем будет…
— В морге перебинтуют! — отрезал Комбат.
— У нас таких услуг не предоставляется, как мумификация, — усмехнулся Доцент, нащупав новую жилку в сфере похоронного бизнеса. — Упущение.
— Я, так полагаю, это по законодательной базе не прокатит, — возразил Почтальон. — Впрочем — не знаю.
Пока Сутулый не пришёл в себя, сталкерам пришлось обосноваться основательно. Для больного возвели палатку и утеплили газовой горелкой. Химические грелки Сутулому насовали во все щели его одежды и сделали второй укол, следуя инструкциям доктора.
— Ну что, Кащей, сломался у тебя напарник! — подколол Комбат оставшегося, в одиночестве, бойца невидимого фронта.
В ответ на подобные замечания, Кащей долго мычал и фыркал, пока приколист не пресёк его жалкие потуги:
— Вяло — не убедительно, хоть ты и сам знаешь, как это делается: встал посередине зала и сказал, кому-куда идти.
К утру Сутулого отпустило, в результате чего он сильно пропотел. Пришлось ещё целый час просушивать одежду над костром, прежде чем можно было тронуться в путь. Все понимали, что время безнадёжно упущено, но оставаться жить на поляне — не собирались. С каждыми календарными сутками, воздух по ночам становился всё холоднее и холоднее. Утром послабление не ощущалось и пришлось товарищам скидываться по шмотке на обогрев, пока основное обмундирование Сутулого не просохнет. В результате, он стоял посередине поляны, как чучело на огороде, пугая пролетавших ворон. Наина категорически наблюдала за процедурой переодевания и только усмехалась, на что Крон не выдержал:
— Ну, и что тебя так рассмешило?
— Вспомнила старую поговорку: «С миру по нитке — нищему рубаха».
Гонит ветер листья вслед, Вдаль зовёт дорога, Я ушёл — жене привет, Пусть не судит строго…
— Сутулый, ты это про кого, — поперхнулся завтраком Почтальон, — про себя или про улетевшую ворону?
— Да, что болезнь с людьми делает, — поддакнул Пифагор.
Наконец-то сборы закончились, вместе со спорами и препирательствами. Холодное осеннее солнце поднялось уже высоко и сталкеры покинули временный лагерь. Жёлтые листья под ногами хрустели, а в ложбинах, до сих пор стоял густой туман.
— Аномалия «Туман», — неожиданно заявил Бармалей. — Распространена далеко за пределами зоны отчуждения и в поле, без компаса, заблудиться — делать нечего.
— Ты на льду его, наверное, не видел, — заметил Крон. — Дальше вытянутой руки ничего не видно.
Тропа монотонно петляла ложбинами и перелесками, пока не вывела к заброшенному посёлку. Смешение архитектурных стилей было заметно невооружённым глазом. Создавалось такое впечатление, как-будто здесь жили люди различных национальностей, причём, каждая из народностей принесла частицу своей культуры.
— Всё — необходима перегазовка! — решительно заявил Бульдозер.
— Так выпусти пар! — посоветовал Доцент. — Чего к нам-то пристал?
— Антракт, говорю…
— Привал, так привал, — согласился Комбат и спустил рюкзак на землю, распрямляя затёкшие плечи.
На отшибе стоял полуразваленный дом из красного кирпича под белой штукатуркой, местами осыпавшейся, но ещё крепко державшейся на стенах. Через разбитые окна солнечный свет проникал в комнаты, оживляя мёртвый пейзаж. Ненужный хлам и отсутствие мебели завершали картину запустения, но в одной из комнат первого этажа, Комбат обнаружил рояль. На его призыв, прибежали все, кто не остался равнодушным к необычным явлениям зоны отчуждения.
— Странно, а чего это он здесь стоит? — настороженно спросил Дед.
— Что тебя удивило? — не понял Крон его опасений.
— Почему рояль не вывезли, вместе с остальными вещами — на свалку? — пояснил Дед причину своих сомнений.
— А ты его пробовал поднять? — усмехнулся Комбат, стукнув по крышке инструмента, как по гробовой доске.
Поднявшаяся коричневая пыль ещё долго стояла в воздухе, забивая носы и вызывая приступы чиханья. Комбату сделали внушение, опираясь, в основном, на нецензурный сленг и предпочитая подкреплять его жестами, но пыли, от этого, меньше не стало.
— Сыграем в двадцать рук? — предложил Доцент.
— Почему не в двадцать шесть? — не понял Бульдозер, пересчитав товарищей по головам и присовокупив проводников.
— Потому что Наина петь будет, а Сутулый с Кащеем педали нажимать, — пояснил Доцент алгоритм предстоящего выступления. — Всё-равно для них, за клавиатурой, места нет!
Сонаты не получилось. Какофонии — тоже. Приподняв крышку и заглянув внутрь, Бармалей присвистнул и разочарованно воскликнул:
— Всё уже украдено! Понятное дело, как в синема: до нас и давно.
Почтальон облегчённо вздохнул и радостно предупредил:
— Не свисти — в аномалии артефактов не будет!
— Что же ящик-то не спалили, или и так дров хватает, — недоуменно развёл руками Пифагор, — и кому понадобилась чугунная станина, интересно бы знать?
Ни взрывать, ни палить — ничего не стали. Молча собравшись, товарищи продолжили путь к НИИ и теперь тропа лежала через небольшие болота, пользующиеся у местных дурной репутацией.
— В этих плавнях будьте осторожнее, — предупредил Макинтош сталкеров. — В них видели гигантских жаб.
— А обойти никак? — осторожно спросил Кащей.
— Далеко, — ответил, за Гришу, Сусанин. — Боюсь, что тем путём и до вечера не обернёмся, а ночевать на этих болотах, ещё никто не решился.
Шурша камышом и хрустя прошлогодним тростником, группа осторожно пробиралась через плавни, выйдя в самое сердце болот. Под ногами хлюпал чёрный ил, вперемежку с протухшей водой. Пахло болотным газом. Метан и серо-водород, время от времени, пузырями поднимались к поверхности, в районах чистой воды. Неожиданно, из зарослей тростника, неизвестно откуда появилась дикая собака. То, что она не совсем нормальная, все поняли сразу, но то, что произошло в следующий миг, не укладывалось, ни в какие рамки. Она подпрыгнула в воздух, намереваясь слёту атаковать сталкеров и исчезла, во внезапно возникшей, из глубины болота, огромной жабьей пасти.
— Похоже, гигант реагирует только на пролетающих насекомых, — задумчиво прошептал Сусанин. — И не только… То-то я смотрю — здесь все ползком пробираются.
— Можно эксперимент провести, — с мрачным лицом предложил Дед.
— Как? — ещё мрачнее спросил Доцент.
— За руки, за ноги подбросить, кого нибудь ненужного… Ты видел, какой у собаки был богатырский скок?
Договорить им не дали. Липкая слюна из пасти гигантской жабы молниеносно пролетела над поляной и намертво прилипла к рюкзаку Деда. Он, так-же молниеносно, скинул лямки поклажи и она, свистя половниками и котелками, привязанными к карманам, улетела в рот ненасытной амфибии. Вслед за ней полетела граната РПГ — 41. Из глубины, со смачным звуком, вылетел несъедобный, и от этого выплюнутый рюкзак, а через пару секунд гулкий взрыв потряс болото, подняв в небо большой столб воды. С шумом падая вниз, она оставила на своей поверхности плавающую, кверху брюхом, жабу.
— Вот это бурдюк — под горилку! — восхитился Сутулый.
— Ага, и под молоко сгодится, — добавил Кащей.
— Старые деревенские рецепты сохранности свежих молочных продуктов, меня лично — не интересуют, — небрежно бросил Крон. — Я не пью молоко, а вот валить отсюда — надо скоренько!
Пока сталкеры, почти бегом, форсировали болото, преодолевая остаток пути, на ходу у них получилось обсудить происшествие.
— Столько мяса осталось пропадать! — воскликнул Почтальон. — Где-нибудь поблизости есть французский ресторан?
