Ма Лернер - Дорога без возврата 3
– Ну-ка, посмотри, что там такое.
– Сам посмотри! Я и отсюда могу погавкать.
– Вот именно, – с ядом в голосе поведала кошка, – сами в кусты не полезете. А мы семерых ваших беглецов отловили и еще шестерых у раскопок. Причем не из пулемета издалека. Настоящий бой, – мечтательно сказала она и облизнулась, – это когда грудь на грудь. Он тоже вооружен и сдаваться не собирается. Сила на силу, ловкость против ловкости. Они всю жизнь в лесу прожили и ходят так, что ни одна ветка не хрустнет, и ни одна травинка не помнется. Попробуй подловить.
Доля наша где? – требовательно спросила она Рафика. – Трофеи.
– Вот, – доставая мешок из-за спины, и ставя его перед собой, сказал тот. – Здесь все, кроме оружия. Только тебе, – с удовольствием поведал он, – ничего не дам. – И Рафик показал дулю. – Ты не Мави, ты Соня. Заведешь собственный прайд, будешь требовать. А пока, гуляй. Вон, за оградой почти десяток застреленных лошадей – иди, покушай. Других на понт лови.
– Только лошадей несчастных и способны убивать, – вставая и поворачиваясь задом, заявила кошка. – Люди! – с бесконечным презрением, как будто плюясь, сказала она, нервно дергая хвостом, и удалилась.
– И как ты их различаешь? – с удивлением спросил Фердинанд. – Я бы купился.
– Ничего сложного, – пояснил Рафик, – у каждой пятна на теле в других местах. Лучше всего по морде смотреть. Не хуже отпечатков пальцев работает. Никогда одинакового рисунка не бывает.
А потом мы четко договаривались вместе делить. Разные артефакты неодинаково стоят. Тут смотреть надо внимательно, чтобы обид не было.
– Так что, – изумился Фердинанд, – она собиралась наеб… нас?
– Ничего бы Соня не украла, унесла бы и матери отдала. Просто потом всем бы рассказала, какая она хитрая и какие мы глупые. Непременно за спиной бы смеялись. Национальный спорт у них такой, кто кого большим идиотом выставит. А красть – нет. За такие вещи очень больно наказывают. Наливай, – сказал он Хвостатому, протягивая стакан.
– Настя делала, – сказал Фердинанд, деликатно закусывая горбушкой, отломленной от буханки пальцами, размером с большие сосиски. – Хорошая баба была. Пусть земля ей будет пухом.
– Где бы она не находилась, – пробурчал Хвостатый. – У нее грехов на совести было не посчитать.
– Все мы тут ангелы, – недовольно сказал Рафик. – Вы так в особенности. В одной команде убийцы-мужики с бабами-отравительницами и безотказный мужик, способный, что печку сложить, что дом построить одним топором.
– Да, я такой! – гордо сказал Хвостатый. – Раньше оружия в руках вообще не держал, даже в армии только на присяге. Работяги везде нужны. И поэтому планету эту ненавижу. Обидели меня без причины, наградив уродством, – совершенно не замечая, он вилял при этом хвостом не хуже собаки.
– Люди всякие нужны, люди разные важны, – изрек Фердинанд. – Моя профессия не хуже других. Пулеметчик звучит гордо, скоро опять понадоблюсь, такая у нас жизнь.
Из дома появилась полная брюнетка с мозолистыми руками. Она села рядом, протянув Фердинанду очередную бутылку.
Во! – оживившись, сказал тот. – Женька пришла, и выпить принесла.
– Какой замечательный воротник бы получился, – мечтательно сказала женщина, глядя на лиса огромного размера, сторожившего ворота.
– Ты потише, – предупредил Рафик. – Он может услышать, а некоторые по-русски прекрасно понимают.
– Это она просто так, – заступился Фердинанд. – Попробуй такую зверюгу обидеть, она сама из тебя воротник сделает. Лиса на сто кило, способная сторожевого пса одним движением перекусить попалам. Ей курей не надо, она сразу за коровой придет. Жуть какая.
Вот ты, Женька, кто по профессии?
– Инженер-технолог пищевого производства. Оборудование промышленное. Здесь это без надобности.
– Зато двух мужиков замочила, – не согласился тот. – Гораздо больше пользы, чем от какого холодильного шкафа. Нам бы пришлось их долго выковыривать из конюшни.
– Это я с перепугу, – не согласилась женщина.
– Пугаться ты умеешь, – уважительно согласился Фердинанд.
Была у нее такая странная особенность, когда испуг она транслировала окружающим, сама оставаясь спокойной. Нарвавшиеся на нее невоздержанные на руку экземпляры часто терялись, не соображая, что происходит и давали время среагировать. В данном случае, автоматной очередью в упор.
– Идет экзамен в ликероводочном институте, – начал рассказывать Фердинанд очередной анекдот. – На столе стоит десяток бутылок без этикеток. Заходит студент. Преподаватель говорит, – Тяните билет, молодой человек. Студент наливает в стакан, глотает и говорит: – Портвейн португальский. Преподаватель, допивает и насмешливо так говорит: – Неправильно. Второй билет. Студент наливает снова. – Рислинг. Неправильно, – после проверки говорит преподаватель! – Даю тебе последний шанс! Вытаскивает еще одну бутылку из-под стола и наливает студенту. Тот собирается духом и залпом выпивает стакан. Пару минут пробует отдышаться, потом со слезами на глазах говорит: – Ну, мы же народное творчество не проходили! Преподаватель: – Два балла! Студент, клянча: – Ну, я же учил, у меня вся комната в общаге конспектами и учебниками забита.
– Правильно, – сказал Хвостатый, – я тоже должен готовиться, – давай бутылку! На душе паршиво.
– Мы строили, строили и, наконец, построили, – пробурчал Фердинанд, открывая третью. – Придет баржа, все бросим и уйдем навсегда.
– Здесь пост поставят, – протягивая стакан, не согласился Рафик. – Место удобное. Как раз излучина, потом впадает в реку и прямая дорога на Дунай. Беспризорным дом не будет. Поправят, починят и жить будут. Дополнительные маяки поставили вполне официально. Теперь это тоже земля Клана.
– Может и так, но не мы здесь будем жить. – Фердинанд достал из кармана завернутую в промасленную бумагу рыбу, с сомнением посмотрел на нее и, разломив на части, раздал собутыльникам. – Это не мародерство, – пояснил он, – просто неохота было искать что-то, вот и забрал из тюка на лошади. Явно не мясо, а крысам больше не понадобится.
Что, они, правда, людоеды?
– Правда, – подтвердил Рафик. – Сам видел, как разделывают убитых.
А что ты там сказал, про скорую необходимость в пулемете? – заинтересовано спросил он.
– Не знаешь? – удивился Фердинанд.
– Я ходил в очередную экспедицию. Вернулся, вроде ничего такого, – он неопределенно покрутил рукой.
– А, тогда понятно. Тут такое дело, речники на Форт наехали. Не нравится им, что у Кулака собственные баржи, а с ними он не делится. Может и за вас бы взялись, но до вас пилить и пилить, а он рядом. Обычная тактика, запретили всем живущим с реки с нами дело иметь. К пристани в Славянске не причалить, грузчики не работают, машины не везут. Ну, все в таком роде. И вся река по нашей зоне так же.
Только на него где сядешь, там и слезешь. С Варшавой имеет неплохие отношения, с заводскими, с вами тоже. Речников на х… послал и призвал к объединению независимых перевозчиков. Два десятка хозяев барж собрались и создали свой отдельный кооператив на паях. Там ведь у кого корыто вот такое, – Фердинанд развел руками, – а у кого совсем маленькое. Наш Кулак своего не упустит, даже в гавне жемчуг найдет. Запретили торговлю – ему только лучше. Вместо одного речного Клана теперь имеется еще дополнительный концерн "Дунай", а заводские козлы втихомолку информацию сливают и все необходимое продают.
Всем входящим в концерн запретили заходить в Славянск. Варшава в ответ широко отрыла свою пристань, а остров перекрыл проход в Федерацию. Леха и раньше сажал своих парней на идущие туда караваны, для контроля, чтобы с вашими агрессивными соседями не торговали, но все спокойно было, а теперь пушки с берега острова палят, кораблю пристать велят. Вышел там к купцам этот… Пинающий Медведь и предложил отдать за пол цены груз. А не хотят – пусть назад валят. Как там он сказал? – Фердинанд наморщил лоб вспоминая. – А! Как аукнется, так и откликнется. С джентльменами поступают по-джентельменски, а с наглецами тоже соответствующим образом. И где таких слов набрался? – покачал он головой. – Абориген фигов.
Короче, нефтепродукты в Федерации изрядно дешевле, чем из Варшавы. Второй год возят, как слух пошел, откуда бензин с керосином, что Кулаку привозят. Пока расчухали, что к чему, он такие деньжищи наварил, мама не горюй. А потом все поскакали за своим куском. Полякам это не сильно нравилось, они в прогаре оказались, половину производства искусственного горючего прикрывать надо, а начнут таскать все, вообще один сплошной убыток и такой хороший случай подвалил хвост речникам прищемить.
– Мне не нравятся такие шутки, – грозно сказал Хвостатый.
– Ну, извини, – легко согласился Фердинанд. Это ж не про тебя, просто фигура речи.
Ну и пару сотен ваших парней перебросили в Форт, Варшаву и Нахаловку. На баржах в охране ходят. Теперь непременно дойдет до стрельбы, – спокойно сказал Фердинанд. – Нет у речников другого выхода, если сейчас Кулака всерьез не прижать, к нему и другие побегут, крышу просить. Форт не достать, там полк при желании можно перестрелять на подходе, а сейчас чужих вообще пускать перестали, так что диверсантам ничего не светит. Еще и этих ваших симпатичных говорящих зверюшек навезли. Это не собаки, гавкать не будут, в момент порвут. Так что вариант у речников простой – на Дунае кого-то непременно утопят для примера остальным. Скоро начнется веселье, так что вовремя здесь закончилось. Пора нам к своим.
