Майкл Стэкпол - Кровь Керенского-3: Потерянная судьба
— Вы удивляете меня, принц, — задумчиво произнес Хосиро. — Вы не самурай, вам незнакомы наши традиции, но вы ведете себя так, словно понятие гири и ниндзе, то есть чувство долга и сострадания, знакомо вам с детства.
Виктор пожал плечами.
— Во-первых, у меня был неплохой учитель, а во-вторых, конфликт между долгом и чувствами известен не только самураям или якудзе. Разум должен подавлять чувства, и мы, наследники тронов, понимаем это лучше и острее, чем кто-либо другой. Нашим отцам повезло, они женились по любви. Их браки диктовались не целесообразностью и не политической необходимостью. Боюсь, что у меня не будет столь счастливой судьбы. Остается надеяться и мечтать, что я буду последним принцем, которого обстоятельства заставят ломать свою душу.
Было видно, что Хосиро устал стоять. Он двумя руками оперся на трость.
— Не надо быть пессимистом, принц Виктор. Не исключено, что реальность не так мрачна, как мы ее себе представляем. К тому же, подумайте, может быть, вам совсем не стоит улетать. Я приглашаю вас на Люсьен, домой вы можете полететь уже оттуда.
— Меня? На Люсьен? — воскликнул Виктор. — Да моего отца просто хватит удар. — Внезапно перед глазами Виктора возник манящий образ Оми. Глаза принца загорелись. Еще немного, и он бы согласился, но тут в комнату вошел Гален. Он слышал последнюю фразу Хосиро.
— Лучше сразу отрубите мне голову, — заявил он. — Потому что, если этого не сделаете вы, принц, ваш отец не откажет себе в этом удовольствии. Да вы сами подумайте! Наследник Штайнеров и Дэвионов на Люсьене. Нет, ваш отец меня живым не отпустит.
Все засмеялись, осознав, что отвечать на подобное приглашение Виктору действительно пока рановато.
— Благодарю вас, принц Хосиро. — Виктор учтиво поклонился. — Я бы с удовольствием погостил у вас на Люсьене, но не сейчас. Боюсь, что, если это устроить теперь, представители правящих Домов просто с ума сойдут.
— Я понимаю, — согласился Хосиро, отвечая легким кивком. — Оставим это на потом, мой друг. Виктор засмеялся.
— Мне, потомку Дэвионов, странно слышать такие слова от самого Куриты.
— Мне еще более странно произносить их, — признался Хосиро. — Как странно устроена жизнь, — задумчиво произнес он. — Кланы пришли, чтобы уничтожить наши народы, а вместо этого объединили нас.
— До настоящего единства еще очень и очень далеко, — сказал Виктор. — Мы проведем еще не одну операцию, прежде чем испарится последняя капля недоверия. Века ненависти и крови не забываются так скоро. Кто знает, что могут заставить нас сделать подозрительность и страх?
Хосиро положил ладонь на руку Виктора.
— Вы спасли мне жизнь, — произнес он. — Согласно нашим традициям, теперь вы несете за меня ответственность.
Виктор вспомнил мрачную тень «Тора», наведенные лазеры, и ужас неминуемо приближающейся смерти снова окутал его.
— Вы тоже спасли мне жизнь, — сказал Виктор. — И несете за меня такую же ответственность.
— Да, — серьезно ответил Хосиро и пожал руку Виктора. — Так давайте же оба помнить о том, что мы отвечаем за действия друг друга. Жизнь слишком многообразна. Не исключено, что когда-нибудь между нами может возникнуть конфликт, но я клянусь, что прежде сделаю все возможное, чтобы избежать войны. Я не хочу видеть в вас своего врага.
— И я тоже, — торжественно произнес Виктор.
— В таком случае нам придется учиться доверять и не опасаться друг друга. Только так мы сможем избежать ненужных стычек. Никто не заставит нас воевать, если мы будем искренни в своих действиях.
— Пусть мир между нами будет хотя бы в течение жизни одного поколения, — сказал Виктор и поднял голову.
Оба наследника долго стояли, молча глядя в глаза друг другу. Сейчас между представителями разных народов не было ни вражды, ни лицемерия. Они крепко пожали друг другу руки, затем то же самое сделали Шин и Гален.
Пожимая руку Шину, Виктор произнес:
— Хотя принц Хосиро считает, что его спасение — целиком и полностью моя заслуга, без вас я бы мало чего смог сделать. Мне было очень приятно встретиться и работать с вами.
Шин низко поклонился Виктору.
— Мне приятно, что вы, принц, оказали мне такую высокую честь. Я благодарен вам и за ваше доверие. Надеюсь, что со временем я смогу оправдать его.
Виктор повернулся к Хосиро.
— Никогда не отпускайте от себя Шина, — сказал он, улыбаясь. — Он стоит сотни придворных. А если вы станете разводить таких, пришлите мне парочку.
Хосиро засмеялся.
— Только в ответ на дубликат Галена и Кая Алларда-Ляо. При упоминании о друге лицо принца Виктора помрачнело.
— Кай не вернулся с Элайны, — хрипло произнес он.
— За свои зверства кланы заслуживают самого сурового возмездия, — отозвался Хосиро. — Простите меня, принц, я не знал о вашем горе. На Люсьене я закажу поминальную молитву за Кая.
— Благодарю вас, — кивнул Виктор. — Об этом я передам его сестрам и братьям. — В коридоре забегали техники, закончившие заправку горючим корабля Хосиро. — Простите меня, принц Хосиро, но я должен идти.
Опираясь на палку, Хосиро пошел провожать Виктора. Он двигался медленно, останавливаясь и отдыхая. Было видно, что Хосиро стеснялся своей временной немощи.
— Желаю вам хорошего перелета, Виктор.
— А я желаю вам скорейшего возвращения домой, Хосиро. И передайте вашей сестре... — Виктор осекся.
— Говорите, принц, я все передам ей.
— Скажите Оми... — снова начал Виктор, но слова застревали в его горле. Он вздохнул и молча пожал плечами. Хосиро понимающе улыбнулся.
— Я понял вас, — сказал он. — Можете не волноваться, я расскажу ей все, о чем вы просили.
Виктор мягко улыбнулся и вошел в шлюз. Когда люк начал медленно закрываться, он снова услышал голос Хосиро:
— Она услышит и о ваших победах над Кланом Новых Котов, и о многом другом. До свидания, друг мой. До скорой встречи.
XL
Дождь лил стеной. Сильный порывистый ветер бросал на иллюминатор тяжелые капли. Словно мелкая шрапнель, они грохотали по корпусу «Волкодава». Фелан угрюмо смотрел на голографическое изображение. Дождь размывал и его, превращая в абстрактную картину малопонятный орнамент из разноцветных мазков и клякс. Переключение в режим ночного видения не дало Фелану ничего. Окружающая робот гористая местность оставалась такой же мрачной и непроницаемой.
Поскольку свет Фелан не включал, в кабине было так же неуютно, как и снаружи. Мигали лампы, светились экраны состояния и готовности вооружения, по экрану основного монитора ползли данные о погоде. К раздражению Фелана, они не менялись вот уже несколько дней. Фелан посмотрел на экран внешнего обзора и выругался:
— Проклятье, этот чертов дождь не дает ничего увидеть.
Токкайдская операция начинала действовать Фелану на нервы. ИльХан, казалось, не знал, что следует предпринимать. Его приказы, по мнению Фелана, не имели никакого смысла и только свидетельствовали о растерянности Ульрика. Иногда Фелан и остальные Пауки вдруг снимались с места и на полной скорости неслись в горы и замирали там на несколько дней, а то вдруг им поступал приказ спускаться, и тогда роботы бежали на равнину и стояли там, напряженно всматриваясь в коварную темноту, и все без толку. Противник был везде и нигде.
Фелан заставлял себя думать, что ильХан действует по какому-то плану, но это было слабое утешение.
— Надоело! — шептал он. — То беги, то стой. Битв нет. Чего мы тогда тут делаем? — возмущенно ворчал Фелан, разглядывая приборы.
Другим полкам клана повезло больше. Фелан неоднократно слышал об их многочисленных схватках с Ком-Гвардией. Только однажды Фелану довелось участвовать в более или менее крупном сражении. Несколько дней назад Пауки отбили атаку комстаровцев, попытавшихся обнаружить базу Клана Волка и перерезать пути доставки боеприпасов и продовольствия. «Но разве это можно назвать битвой за право владеть Террой?» — постоянно спрашивал себя Фелан, и ответ всегда был отрицательным.
Погода совершенно испортила его настроение. Фелан включил режим визуального обзора и нажал на кнопку. Полусогнутые ноги «Волкодава» начали немного выпрямляться, из-за громадного валуна показались кончики его настороженных ушей. Фелан сравнил увиденное с висящим перед ним голографическим изображением и покачал головой. Все было тем же самым: те же горы, нависшие черные тучи и тусклое мерцание гранита.
Вдалеке сверкнул длинный раздвоенный язык молнии и прогремел гром. Фелан инстинктивно отпрянул и замотал головой. От яркого, неожиданного света зарябило в глазах, но он заставил себя снова взглянуть на голографическое изображение. Одна из вспышек показалась Фелану странной. Он удивленно хмыкнул и начал вводить в компьютер команду. На экране появился повтор удара молнии, и, отсчитывая секунды, Фелан удовлетворенно кивнул. Он увидел то, что хотел, — к сиянию молнии примешивался отблеск залпа стробоскопа.
