Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север

– Но знаете… Кажется мне, вы слегка поспешили. Эта ваша «кукла Сиси»… Я думаю, стоило бы сначала заручиться одобрением ее мужа. Не думаю, что это будет трудно. Он ведь ее, и правда, очень сильно любил. Так что если правильно все подать…

– Вы правы! – согласился я. Действительно, не додумал. И пустил на самотек. А стоило бы озаботиться. – Но видите ли, Елизавета Андреевна, у меня не те связи, чтобы презентовать куклу самому австрийскому императору.

– Ну, за этим дело не станет! – улыбнулась хозяйка дома. – Вы, главное, подготовьте саму куклу. И текст поясняющий. А я уж найду, как передать, не волнуйтесь…

Мне осталось только склониться в глубоком и благодарном поклоне.

Вена, 14 ноября 1898 года, среда

Франц-Иосиф, император Австрии и король Чехии, король Богемии и апостолический король Венгрии, бывший президент Германского Союза и бывший король Ломбардо-Венеции сидел, запершись в своем кабинете. Бремя власти – тяжелое бремя, и он это знал, еще даже будучи наследником. В двадцать четыре года он захотел жениться на дочери наместника Венгрии и нарвался на жесткую отповедь матери: «Венгрия – наша подданная провинция и должна таковой оставаться! Венгерка не может делить с тобой трон!»

Со временем он и сам понял, что о подданных надо заботиться, но никто из них не должен видеть своего монарха слабым. И уж тем более – никто не должен видеть его плачущим. Хотя… Слезы уже прошли. На столе перед ним лежала вскрытая коробка, а на коленях была кукла. Точь-в-точь повторяющая его ненаглядную Сиси. Именно такой он увидел ее впервые. Даже платье точно такое же!

А кроме куклы в коробке только записка: «Чтобы люди помнили!»

Эпилог

Я был уверен в успехе. Отец не раз рассказывал мне, какое безумие охватило мир, когда венгерский инженер и изобретатель Рубик «выбросил» в мир свое изобретение. Сам Рубик в результате стал долларовым миллионером на одних только отчислениях за патент. Одним из немногих в социалистическом лагере.

И этот мир должен был отреагировать так же. Про манию «пятнашек»[150] тут немало писали газеты. Но я не собирался ограничиться только отчислениями за патент, вовсе нет! В настоящий момент только я один владел технологией производства как комплектующих для головоломки, так и производства основного материала для них – ацетилцеллюлозы[151].

Конкурировать со мной некому! И я собирался открыть свои торговые дома по всей Европе и Америке.

Так что, хотя моя официальная биография описывает следующий год, как триумфальное шествие «магического куба по миру», на самом деле и я, и мой штаб, состоящий пока что из моей невесты и Марка Вальдранда, племянника того самого Рабиновича Полтора жида, пахали как про́клятые. А все эти балы, встречи со знаменитостями и презентации были лишь яркой стороной медали.

Впрочем, были и плюсы. Например, австрийский император, тронутый популярностью нашей куклы Сиси, присвоил мне венгерское дворянство. Пожизненное и наследуемое. Хотя и без земли. Так что это свое обещание я выполнил всего за три месяца.

Про миллион я уж и не говорю. Как показали расчеты, за 1899 год, «год триумфального шествия Магического куба», я заработал двадцать пять с половиной миллионов рублей. Правда, большая часть этих денег находилась в оборотных средствах разбросанных по всему миру торговых домов, где я имел контрольный пакет.

Но были и полезные знакомства. Менделеев, Зелинский, Попов, Шухов, Кузьминский – эти имена у многих на слуху. Но были и другие, тогда мало известные широкой публике. Например, тот же Графтио. Естественно, окрепли и связи с управляющей верхушкой империи. Энгельгардт, например, теперь при встрече здоровался за руку и всем с гордостью рассказывал, что это он «первым разглядел мой потенциал». Ну а с великим князем Александром Михайловичем у нас сразу обозначился прочный и взаимный деловой интерес. В общем, все еще только начиналось!

Санкт-Петербург, 23 июня 2013 года, воскресенье, вечер

– Привет! Ну, чего застыл?

Когда Леночка открыла Алексею дверь, он был потрясен. Нет, она и раньше ухитрялась блистать и покорять его, но сейчас… И ведь не было никаких особых изысков. Обычное вроде бы легкое платье светло-голубых тонов, белые туфельки и элегантная прическа, но… Что-то новое появилось в ее глазах, в ее выражении лица и манере держаться. Алексей не раз слышал, что в день своей свадьбы любая девушка становится принцессой. Слышал, но не верил. Однако теперь – убедился. Как и в том, что у его невесты этой магии, похоже, хватит и на другие особые дни.

Наконец Алексей вручил Лене букет и нашел в себе силы оторвать взгляд от нее и перевести его в глубину прихожей. За спиной его любимой торчал невысокий мужчина лет сорока, с живым и энергичным лицом, совсем, правда, не похожим на лицо Лены, и женщина весом за центнер. Зато в лицах Лены и этой женщины сходство угадывалось.

«Хотите узнать, как ваша жена будет выглядеть через двадцать-тридцать лет, – посмотрите на тещу!» – в невольном шоке припомнил Алексей неоднократно слышанную народную мудрость.

– Знакомьтесь, это Алексей Воронцов, мой хороший знакомый, а это – тетя Марина, сестра моей мамы, и ее муж, дядя Лева. Они приехали в гости из Одессы.

«Уфф, так это тетя!» – облегченно подумал Алексей. Впрочем, он тут же подумал, что рано расслабился. Будущей-то тещи он еще не видел!

– Просим к столу! – тут же вклинился в разговор дядя Лева. – Заодно и с родителями Леночкиными познакомитесь.

Родители Лены не разочаровали. Они, как и полагается потомственным жителям Питера и родителям такой умницы и красавицы, как его Леночка, были культурны, образованны и элегантны.

Алексей пытался соответствовать, и в результате разговор поначалу не клеился. Напряженность сохранялась до тех пор, пока не подали дижестивы[152].

После нескольких глоточков армянского коньяка четвертьвековой выдержки дядя Лева вдруг непринужденно спросил, подпустив одесского акцента в свою речь:

– Молодой человек, вы тут так и будете сидеть и молчать? Я себе думаю, что вам пора сказать пару слов за то, что вы просите руки и сердца Леночки!

Тетя Марина отреагировала немедленно, будто сотни раз репетировала этот диалог с мужем: