Тимур Рымжанов - Колдун. Трилогия

– Ничего на сей счет сказать не могу – ответил Рашид, качая головой. – Даже представить не могу, как все это будет. Да и сомневаюсь, что боярин просто так свои земли в твое распоряжение отдаст.

– У боярина выбора не будет. Он хоть и жадный, но не глупый. Свою выгоду увидит и не ошибется. У всего в мире есть цена.

– Да, друг мой Артур, действительно, золото правит, а не ханы да князья. Здесь я даже возражать не стану.

Проснулся я от настойчивого стука в дверь. Ярославна, давно привыкшая к таким поздним визитам, взяла с подоконника лампу и, чиркнув встроенной зажигалкой, подожгла фитиль.

– Нет тебе покоя, душа моя. Опять, небось, Наум с Мартыном набедокурили, псы твои верные, – улыбнулась она, подавая мне рубаху.

Спросонья ничего не ответив, я только чмокнул ее нежные пальчики и, нырнув в рубаху, спустил ноги с кровати, нащупывая тапки, которые носил только дома. Восточный лис Рашид презентовал их мне, уверяя, что только очень знатные люди у него на родине предпочитают такой фасончик. Близнецы ржали полдня, когда я отважился их надеть. Тапки были классные! Мягкие, удобные, но при этом – ярко красные, расшитые золотой нитью и с лихо закрученными носами! У всех, кто успел меня в них увидеть, появлялась невольная улыбка на лице. Поэтому за порог этим тапкам хода нет!

Стукнув засовом, я отворил дверь, сдвигая при этом дрыхнувшего за ней прямо на полу Мартына.

– Кто там лихом ночью бродит? – спросил я, вглядываясь в полутьму прихожей.

– Это я, батюшка! – просипел Еремей, стоящий у кадки с водой. – Беда у нас, батюшка, большая беда! – Он зачерпнул кружкой воды и жадно выпил, расплескав по вороту и бороде.

– Толком говори, не тяни, – пробубнил я, понимая, что больше поспать не удастся и, зевая, тоже потянулся к кружке, Еремей черпанул и мне.

– И долго вы еще поливать меня будете? – поинтересовался Мартын снизу.

– А ты не валяйся под дверью! Сколько раз говорено, а? – пнув его в бок, проворчал я.

Еремей, тоже пнув его со своей стороны, выгнал Мартына на крыльцо и вполголоса, косясь на прикрытую за моей спиной дверь, продолжил:

– Младший князь Юрий с коломенским воеводой тремя тысячами встали у стен Рязани. Мои людишки доносят, что владимирских дружинников там видали, и муромских. Вчера с вечера тихо подошли, все деревни окрест протрясли да пограбили. Лютуют, дерзкие, город взять хотят. Нынче в ночь тараны точат, осадой встали.

– А нам-то что? – спросил я, провоцируя старика на еще большие откровения и собственную оценку ситуации. – Наше дело сторона. Юрий, тот давно княжий стол хотел, вот и пришел взять свое. Я не при делах, это не мои разборки. Хошь не хошь, а дело мое сторона.

– Как же сторона, смилуйся, батюшка! А бояре, а княжий сын Роман, а город, а люди невинные?

– Так выходит, что Юрий свой люд побивать и пришел. Свой город жечь. Вот пусть ему и достанутся горелые головешки да лавка к пустой ставице. А люд, что он так опрометчиво обидит, тот ко мне пойдет.

– Ох и жесток ты, батюшка! – ответил Еремей, выпучивая глаза. – Одно слово – коварь! Да как же мы в стороне стоять станем, если такое лихо творится? Ладно Ингвар – старый, из ума уж давно выжил, а вот бояре неужто твоей подмоги не оценят?

– Ну соберу я сотню стрелков да полсотни охотников, может, купцы десятка два наемников дадут, может, шпана местная увяжется поглазеть, да только против трех тысяч – это тебе не шуточки. А сдюжим, хоть и с потерями, то муромский, а там и владимирский с коломенским князья меня в личные враги запишут. Вот только и будем что отбиваться всю зиму, а дел еще – начать да кончить. Драка – это хорошо, добыча, слава, а о последствиях кто подумает? Да и кто пойдет из наших селян городских выручать?

– Я пойду! – услышал я голос Ярославны.

Дверь за мной резко скрипнула и так саданула пониже спины, что я не удержался и, скользнув «роскошными» тапочками по мокрому пятну на полу, повалился на Еремея. Бедняга дед звонко треснулся лысиной о входную дверь, распахивая ее, и мы оба вывалились за порог, на крыльцо, под ноги остолбеневшему от такого цирка Мартыну. Вдобавок следом за нами появилась величавая фигура моей любимой. Одетая в тонкую кольчугу поверх длинной исподней рубахи, босая и с мечом, она добила нас окончательно. Наш хохот переполошил всех, даже в набат бить не пришлось.

Ярославна, смутившись, уже исчезла в избе, за ней следом я. Едва успел натянуть штаны и сапоги, когда у крыльца собралась толпа. Еремей уже отдавал распоряжения, и когда я вышел, народ уже рассеялся и подошли старейшины. Вкратце обрисовав обстановку, я сказал, что решил идти на выручку.

– Если Рязань падет, тогда нам тоже не поздоровится, Юрий и за нас возьмется. А ударим мы его сейчас в спину, да из города его по морде княжеская дружина огреет, глядишь, и усмирим ворога, – резюмировал я свой тактический замысел.

Старики одобрили мой план и постановили, что рулить делами в мое отсутствие будет Еремей. Еще наказали, чтобы поберег людей, как наших, так и чужих.

В том, что никто из моих стрелков не откажется идти в этот бой, я даже и не сомневался. Наума с Мартыном и спрашивать не надо. Похоже, что явное численное превосходство никого не смущало.

– Еремей, буди ребят. Пусть шар запускают. Пора оборотня звать, хватит ему раны зализывать да жирок нагуливать, время грехи отрабатывать. Людей не хватает, так волков звать будем. Ты им доспехи отправил? Да ты оглох, что ли?! – зашумел я на деда.

Еремей, свесившись с крыльца, что-то втолковывал Тимохе, самому старшему из пацанов, занимавшихся «авиамоделизмом», и крикнул в ответ:

– Да слышу, слышу! Видишь, Тимоху погнал за ребятами, а доспехи уж давно в логове! Надысь лесные дозоры стаю приметили, так до полудня на деревьях сидели. Такого страха натерпелись! И так-то обделаешься, как серого встретишь, а тут – в доспехе! – Дед устало сел на ступеньку. – Притомился малость, а на пристань все одно побегу. Может, из купцовых охранников кто пойдет, а? – Глаза у Еремея азартно загорелись, и он, соскочив с крыльца, исчез в ночи.

Кругом царила деловая суета, мелькали огни ламп, звякало железо, пофыркивали запрягаемые лошади, басовитый голос Наума распекал кого-то из стрелков. Мартын вытаскивал на крыльцо мою амуницию.

– Летит! Летит! – загомонили детские голоса.

В ночное небо поплыл яркий огонь поднимающегося шара. Если оборотень видит его сейчас, то не замедлит явиться. Так мы с ним, договорились. Шар – это часть моих экспериментов в области воздушной разведки, а также поиск материалов, подходящих для дельтаплана или планера, на которые я делал большую ставку в будущем. Пока получалось запускать небольшой шар из разных опытных оболочек с устройством, напоминающим самовар и дающим стабильный нагрев и тягу для поддержки давления в оболочке.