Торговля артефактами - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Но киборг всё равно пошёл вперёд, и все эти парализующие лучи для него были как дождь для брони старой машины. Искры плясали по внутренним панелям его систем, красные индикаторы мигали от перегрузки, но защитная система всё ещё держалась. Большая часть его тела – титано-карбоновые пластины и внутренние сети, и те частоты, на которых работали штатные парализаторы станции, просто не могли подавить его. Ведь они рассчитывали именно на “чистую” биологию, а никак не на металлический каркас киборга.
В этот момент он даже почувствовал короткое удовлетворение – холодное, и даже в чём-то хищное. Его руки действовали как мощные пружины. Один удар – и двое охранников уже катятся по полу… Другой – и их изломанное оружие летит в сторону, как мусор… В такие моменты он не думает о пощаде. Никто не имеет права прерывать его работу, когда дело идёт о собственных людях. И ему даже кажется, что любое сопротивление – слишком слабо, чтобы остановить его. Сейчас в нём говорит только киборг. Сухие, быстрые движения… Звук разрыва бронежилета… Скрежет сломанных костей… Он даже смеётся – коротко, металлически – глубоко внутри души киборга начала расцветать настоящая радость хищника. Словно всё ещё всё идёт по плану, угрозы рассыпались, как старые коды.
Именно в этот момент всё разрушилось под одним пропущенным ударом. Сначала как тонкий запах, потом как взрыв в черепе. В тот же миг, когда он попытался покинуть ангарный отсек, заведомо кем-то превращённый в ловушку, даже сам воздух, казалось, поменял свою плотность и качество. В нём появилась тяжёлая, плотная статика. Равнодушный и холодный свет ламп моргнул, делая короткие, болезненные паузы. По внутренним системам киборга пробежала странная волна помех. Затем с глухим треском, как раскат грома в маленькой коробке, в помещение ворвалась направленная электромагнитная волна. Она не просто вышибает все работающие устройства на своём пути. Она прошибает даже симбиоз металла и плоти, как волна, гасит искры, вытягивает электрические импульсы из сетей, и даже киборг ощутил, как внутри его собственного тела, один за другим, гаснут его механизмы.
В первую секунду – это был лишь шум… Тонкий и жёсткий, как острый нож… Сервомеханизмы, которые только что работали как часы, “закашляли”, и в каждом суставе прошла ледяная боль. Гидроцилиндры сбились с ритма, сервоприводы взвыли, а в голове, где до сих пор жил голод вычислений, зазвенел один-единственный, низкий тон паники. Он попытался сжать кулак, но пальцы уже не слушались его. Он пытался отдавать им направленные команды… И… Ноль отклика…
Тёмный ангар стремительно наполнился запахом озона и спёртого пота. А вокруг – разбросанные в стороны какие-то коробки, которые мгновенно кажутся ему чужими. В этот момент послышался металлический топот, и он увидел, как из коридора, навстречу ему, врываются массивные фигуры в штурмовой броне. И это явно были не обычные охранники, а тяжеловооружённые орки. Широкие плечи, грубые каски, броня в три слоя, с чернённой поверхностью и вооружённые оружием, с весьма массивными блоками крупнокалиберных стволов. Их броня буквально переполненная энергией, визоры на шлемах горят красным, и они двигаются как неумолимые катки, без спешки, с равно возрастающей угрозой.
Рэнгар попытался сопротивляться, ведь у него всё ещё имелся автомат, расположенный в специальной кобуре под мышкой. И даже несмотря на то, что работа его внутренних систем уже была нарушена, он всё же попытался поднять своё оружие, и нажать на курок… Всегда послушные пальцы в этот раз непривычно дрожали. Но выстрелы всё же полыхнули короткой очередью. Вот только броня противника оказалась слишком крепкой. И несколько пуль, всё же попавших в грудь приближающегося к нему врага, только высекли сноп искр. А один из орков – огромный, с протезом вместо правой ладони, похожим на цепную пилу, прямо как древний таран, врезался в его корпус. Удар был настолько силён, что даже киборг оказался на коленях, пытаясь удержать своё равновесие. Пара штурмовиков напрыгнула на него сверху, и начали осыпать тяжелыми ударами своих бронированных кулаков. Импланты, что всё же смогли выдержать бурю электромагнитных полей, теперь лишь мешали. Так как из-за нарушения общей синхронизации систем, они размыкаются и банально “запираются” в собственных оболочках, как пойманные птицы в клетке.
Он ощутил нарастающий жар в лёгких, будто кто-то открыл ему там паровой клапан. Окружающий его мир сузился буквально до точки. И там, где раньше была сеть входов-выходов, теперь лишь белый шум. Руки, которые недавно были машинами решения, а для кого-то даже несущими смерть и страдания, становятся тяжёлыми и тянут его к полу. Он слышал даже какие-то голоса. Чужие… Далекие… И каждый из них звучал смертельно ярко. В толпе нападения лишь один голос выделялся особенно. Где-то высоко, молодо и чуть насмешливо. Хендрик, гоблин, всё также стоявший возле столба, вдруг отскакивает в сторону, радостно смеясь. И эта эмоция была явно не от ужаса, а от победной, мерзкой радости. Ведь его ловушка сработала. И сейчас этот старый гоблин пляшет, как крыса, а его смех режет тишину ангара.
И тогда Рэнгар увидел его… Того самого разумного, изображение которого у него уже было. И поведение кого никак не мог разгадать. Кирилл. Он появился не как гром, а тихо, почти невозмутимо. Он был невысок, и даже как-то небрежен в движениях, одет в странный скафандр, больше напоминающий своей оболочкой чешую дракона. Наверное, тоже какой-то древний артефакт? В работе которого он всё же смог разобраться. Вполне может быть… Если этот разумный занимается подобной торговлей, то кто может ему запретить использовать какие-то из подобных находок себе во благо? Да, никто не может…
Его лицо было достаточно молодое и спокойное. А глаза того самого, уже не раз встречавшегося упоминания, цвета грозового неба. Взгляд холодный, но в нём есть то, что пускает по спине киборга своеобразную волну беспокойства. В нём нет ни одной лишней эмоции. Только уверенность.
И на данный момент в руке Кирилла был зажат небольшой мешочек, потёртый, но явно тяжёлый. Он подошёл к всё
