Меня зовут Виктор Крид - Михаил Француз
Ограничиться Тории с традиционным портретом основателя? Портрет… А ведь я же неплохо рисую, так что почему бы и нет?
Почти две недели работы у меня ушло на это, но теперь главной стены в моем зале как будто и нет вовсе, зато есть главная стена того самого зала, в котором я впервые встретил Морихея. И сам О-сэнсей в белых доги, белых хакама, сидящий в сейдза перед этой стеной лицом к занимающимся. В полный рост. Все в натуральную величину, на всю стену, от пола до потолка, с максимумом деталей и подробностей, которые удалось вытянуть медитациями из глубин моей памяти.
Получилось… атмосферно, щемяще, но радостно.
В последствии с восточной стены стал смотреть, сидящий на столбе-макиваре, скрестив на груди руки, Мастер Сотама. Не далеко от него на почти таком же столбе стоял со своей бамбуковой палкой Мастер Хон.
С западной стены (а зал при строительстве я ориентировал по сторонам света очень четко, хоть и пришлось из-за этого трижды проект переделывать, подгоняя под топографию конкретного земельного участка) смотрели, стоящие как на общей фотографии все Мастера Шаолиня, у которых я успел поучиться за семьдесят лет монастырской жизни.
Потом подумал и снял с южной стены все свои фотографии. Вместо них нарисовал себя. Сначала хотел себя-Саблезуба, но когда уже нарисовал, передумал и перекрасил стену. Неуместен Саблезуб в этом месте. Нарисовал себя нынешнего, сидящего в сейдза, в белом кимоно, с белым поясом и с закатанными до локтей рукавами. А рядом с собой, позже, много позже, дорисовывал своих учеников. Тоже, как на общей фотографии.
А на потолок заказал подвесное полотно с фотографией неба на нем.
Получилось… может излишне пафосно, но главное мне самому понравилось.
А фотографии перевесил в кабинет. Пусть там висят, там они уместнее. Дипломы в прихожей — для солидности.
* * *
Закончив с обустройством зала, я расклеил объявления по окрестным столбам о наборе группы учеников «от семи лет» для занятий Каратэ до, «от четырнадцати» для занятий Кунг фу и «от шестнадцати» для занятий… чем-нибудь, на их усмотрение (от боевого метания ножей, ножевого боя, армейского рукопашного боя, кендо, до Цигун, оздоровительной гимнастики, иглоукалывания и Чайной Церемонии). Так прямо и написал. Мне же в принципе не так уж и важно, чтобы кто-то действительно пришёл. Если что, я и один в своем новом зале позанимаюсь с не меньшим удовольствием под присмотром внимательных глаз О-сэнсея и ободряемый его светлой улыбкой.
Но нет, люди пришли. Как я и ожидал, привели малышей от семи до двенадцати. Надо сказать — самые благодарные ученики, которые впитывают тебя, как губка. И помнят потом всю жизнь. С ними весело.
Целых одиннадцать человек набралось.
«От четырнадцати» пришел только один парнишка. А в группу «от шестнадцати» пришел дядя за сорок, двух метров ростом, шириной плеч, как у меня прежнего, да еще и бывший альфовец, успевший отметиться в куче «горячих точек». И две женщины возраста Бальзаковского, учительницы из соседней школы.
Дядю звали Иваном. С ним мы буквально ебашились, по другому не скажешь, в стиле армейской рукопашки и самбо. Собственно, учиться он особенно-то желанием не горел, но спарринг-партнер ему был нужен, и я подходил на эту роль как нельзя лучше.
Он показывал мне забавные вещи, которые называл «системой Кадочникова». Почему забавные? Нет, не потому, что я к ней относился не серьезно: вполне себе боевая и практикоориентированная система, прикладная, эффективная и удобная. Просто очень похожа она на джиу-джицу, дайта рю и одновременно на айки дзюцу, только с бОльшим уклоном и заточкой на современное оружие в руках собственных и руках противника: нож, лопатка, автомат, пистолет, даже пулемет и лом; с учетом возможного наличия средств индивидуальной бронезащиты. Вот только система эта исторически подобных корней не имела. Она была оригинальной разработкой Алексея Алексеевича Кадочникова, основанная на знании физики, психологии и анатомии, с особым упором на системы рычагов, шарниров, центробежные силы. Но в том-то и дело, что подходы к созданию и изучению разные, а результат очень похожий. Именно это и забавно.
Получалось, что не столько он у меня учился, сколько я у него. Забавно.
С женщинами же мы занимались ушу тацзи цуань и оздоровительной гимнастикой. И совсем чуть-чуть Цигун. Им нравилось.
Вот только вся штука в том, что все трое входили в одну группу и занимались в одно время, в одном зале. И это тоже было по-своему забавно, когда в одном углу две женщины с одухотворенными лицами выполняют двадцать четвертую форму ушу с наказом-установкой: не отвлекаться, даже если «мимо дракон пролетит», а в другом углу того же зала, в области их прямой видимости два мужика в шортах и борцовках мудохают друг друга почти в полный контакт, с шумом и грохотом роняя на пол и даже на стены, как раз и обеспечивая тот самый «пролет дракона».
Плату со своих учеников я брал чисто символическую. Младшая группа же (по согласованию с их родителями) строго сидела на одной интересной диете… еще Авраамом Эрскином разработанной.
Ну а что? Я своим ученикам, если берусь уж обучать, то даю максимум того, что вообще могу дать, без утайки и «запретных техник». Такой уж я человек. Таким же был и Морихей, на знания он не жадничал, только бери… Может и я когда-нибудь дорасту до понимания духа и пути Айки? Кто знает?
* * *
С открытия зала прошло четыре года, размеренных, спокойных, плодотворных. Я совершенствовался, учился заочно на медицинском, учил детишек, занимался с группой «от шестнадцати», изредка летал в Тайланд, пополнить свои финансовые активы. Один раз даже съездил к Алексею Алексеевичу Кадочникову лично, благо тот был еще жив. Позанимался под его руководством. Он, правда больше теорию дает, наработку оставляя на самого ученика, но на готовую базу его указания, объяснения и рекомендации ложатся очень даже плодотворно, дают направление для совершенствования.
В группе «от шестнадцати» произошло прибавление: теперь учеников было не трое, а семеро: дядя Ваня, как в итоге я стал называть альфовца (а он меня в ответ Васей-Сэнсеем, а в след за ним и все остальные, не исключая младшей группы), привел еще двоих своих друзей с похожими навыками и опытом, а «наши девочки», как мы ласково величали учительниц, привели каждая еще по одной знакомой.
В группе «от четырнадцати» занимались уже шестеро: четыре пацана и две девчонки. В младшей группе состав так же, немного поменялся: добавлялись новые ребята, а двое
