Откровение невидимки - Никита Китман
Скаут стиснул зубы и нервно сглотнул, готовый оттолкнуть Элейн в сторону. Лучница с тоской следила за приближающейся погибелью.
Внезапно, на середине пути монстр, словно его что-то сковало, упал, проехав по смазанному кровью полу несколько метров. Существо схватилось за голову.
– Эл…Элейн, – прорычал зверь, корчась на полу.
Лучница немедля подбежала к монстру. Чарли, чертыхнувшись, последовал за ней.
– Элейн, – еще раз с трудом произнес зверь.
– Я здесь, Ганс, я здесь, – опустилась на колени она.
– Так, слушай меня, у нас… Арр, – Ганс привстал на коленях и схватился за живот.
Скаут готов был поклясться, что видел, будто нечто попыталось вырваться из Ганса.
– У нас мало времени, – продолжил оборотень, – Во мне сидит какая-то хреновина, которая…
Ганс изогнулся от боли в дугу. На этот раз волна прошла по его спине.
– Что с тобой? – спросила лучница.
Голос её снова немного дрогнул.
– Когда я превращался, меня схватила та больная с похорон, и я слился с какой-то черной дрянью, – просипел оборотень, корчась от боли.
– Черный клинок! – включилась в разговор Мирианна, – Черное, как смола?!
Оборотень с болью кивнул.
– После этого я потерял над собой контроль… Я видел что творю, но не мог остановиться. Видимо, они контролировали меня… То, что сидит во мне… оно очень… – Ганс вскрикнул, пытаясь сдержать рвущееся из него существо.
Элейн закрыла рот ладонью. По её щекам текли слезы.
– Оно злое, – продолжил оборотень, часто дыша, – Его никак нельзя выпустить!
– Что… что я могу сделать? Как помочь? – в слезах спросила Элейн.
– Ты знаешь… – ответил сквозь зубы Ганс.
Из его бока, с треском рвущейся кожи, вышел длинный черный шип, который зашевелился и заизвивался, как ус насекомого.
– Твою… – тихо выругался Чарли.
– Боже… Боже мой… – всхлипнула Элейн.
– Его нужно уничтожить! – с болью в голосе произнес Ганс.
– Но как? – произнес Чарли.
Оборотень посмотрел ему в глаза.
– Дурацкий вопрос. Убейте меня.
– Нет! Я не могу! Не могу потерять еще и тебя! Только… только не снова, – воскликнула Элейн, вспомнив сделанный ей выбор.
– Элл… – Скаут положил ей руку на плечо.
– Нет, ты должна, слышишь?! – прошипел оборотень, сплевывая кровь.
– Я… нет, я не могу. Сначала Лео, теперь ты… Пожалуйста, нет! – зарыдала лучница.
Оборотня снова выгнуло в дугу. Раздался хруст костей.
– Ты должна! Слышишь меня?! Ты обязана!
– Ганс, это невозможно, раны на твоем теле… – начал Чарли.
– Она! Может! – едва не переходя на крик, сказал Ганс, извиваясь в агонии, – Прошу Элейн… Мне очень больно… Но я не могу выпустить эту тварь. Если я сделаю это, то все наши старания окажутся напрасны! Если бы я только мог убить себя, то так бы и сделал… Но мне нужна твоя помощь…
Лучница посмотрела ему в глаза. Тело Ганса начало приобретать матовый оттенок, как при трансформации.
– Элейн. Ты моя жизнь и ты мой яд. Прошу, – с трудом выговорил Ганс.
Его тело приобрело человеческие очертания.
Элейн перестала плакать. Слезы все еще скатывались по её щекам, но она больше не издавала ни звука.
Элейн коснулась ладонью щеки Ганса.
– Эй, – подмигнул ей оборотень, – Выше нос!
Девушка грустно улыбнулась. Из-под её ладони заструился изумрудный свет. Жизнь для её орудий и смерть для Ганса.
Ганс умиротворенно вздохнул. А затем закрыл глаза.
– Спасибо, Элейн Кайлас. Я передам от тебя привет Лео, – прошептал напоследок он.
Жизнь второго стража Амун-Ра угасла.
Глава 26. Огонь и Лёд
"Виновны… Женщины, мужчины? Старики, дети? Виновны… Одаренные, обыкновенные люди? Простолюдины, знать? Виновны…"
По лезвию меча, затейливо повиливая коротенькими хвостами, скатывались вишневые бусинки. Срываясь с острия, они с писклявым хохотом летели вниз, насмерть разбиваясь об пол.
"Виновны… Виновны, виновны, виновны"
Ужас и непонимание застыли восковыми статуями в их широко открытых глазах.
Взгляд Дженнет, замутненный алой пеленой, со скрипом переполз на рукоять, по которой, как и по лезвию, поползли безумные вишневые бусины. Сначала они просто медленно ворочались, не желая двигаться и выползать из своего укрытия – пронзенных тел, но потом они словно отрастили крошечные лапки и, извиваясь, устремились к её руке.
"Виновны! ВИНОВНЫ! ВИНОВНЫ!"
Едва первый отряд алых бусин коснулся кожи Дженнет, угольные картинки на её руке зашевелились и накинулись на вторженцев, потроша и раскидывая их в разные стороны. Некоторые разбились о пол, некоторые были закинуты выше, к локтю, а часть воззвала к подкреплению. И тут же целые батальоны вишневых бусин, построившись гусеничками, стали штурмовать её руку.
Мерзкий звон малюсенького колокольчика пронзил голову Валкери раскаленным прутом, заставив вскрикнуть от боли.
Экс-Командующая выпустила из руки меч и схватилась за голову.
"ВИНОВНЫ, ВИНОВНЫ, ВИНОВНЫ" – истерил колокольчик у неё в голове.
Ноги заплетались, а взгляд потух, утонув в сгустке бордового света.
Дженнет упала на спину и, закрыв уши, сжалась в клубок.
"ВСЕ ВИНОВНЫ, ВИНОВНЫ, ВИНОВНЫ!"
– Замолчи!!! – закричала Валкери, корчась в агонии, – За…мол…чи-и-и…
С крика она, незаметно для себя, перешла на сдавленные стоны.
– Пожалуйста, замолчи… замолчи… – шептала Валкери, с трудом шевеля губами.
Звон прекратился, раскаленное сознание словно окунули в прорубь. Волна облегчения прокатилась по телу батальоном мурашек.
Дженнет аккуратно приоткрыла глаза. Красная завеса исчезла, мир наполнила привычная палитра.
Как только вернулись остальные чувства, Валкери ощутила, что её щека касается чего-то теплого. С трудом поднявшись на четвереньки, экс-Командующая с отвращением обнаружила, что свернувшись клубком, она лежала в лужи крови, которая алым прибоем настигла её, когда покинула свой прежний сосуд – тело Ригатты.
Валкери оторвала руки от пола и, не в силах окончательно подняться, осталась стоять на коленях.
В памяти мелькнули черные символы, опоясавшие все её тело.
Дженнет, вытерев о штаны испачканные в крови руки, поднесла их к глазам. Ничего. Алый взгляд не обнаружил никаких следов черных символов.
Экс-Командующая выдохнула с облегчением, но воздух застрял на полпути, когда она вспомнила, что натворила.
Дженнет, немного заторможенная шоком, встала.
«Что со мной?»
Валкери, питая слабые надежды, что все это было лишь в её голове, повернулась к трибуне.
Её клинок возвышался надгробным крестом над двумя бездыханными телами.
Тело парализовало ужасом. Не от того, что она убила, Дженнет и раньше приходилось лишать жизней.
«Как… Как я это сделала?»
Ужас от осознания потери контроля над своим телом, разумом и жизнью.
Из оцепенения её вывел наполненный болью захлебывающийся кашель. Дженнет, вздрогнув, метнулась к пронзенным телам. На секунду её сердце согрела вспыхнувшая надежда.
«Она жива, еще
