В пустоши - Иван Владимирович Булавин
Но Китаец потащил меня в коридор на втором этаже, окна из которого открывались в сторону врага. Указав в сторону склона, он скомандовал:
— Выбивай секачей, с ними я не справлюсь.
Кто такие секачи, я уже понял, среди общей массы выделялись особо крупные экземпляры, способные составить конкуренцию носорогу. А с остальными он, значит, собрался справляться? Их же там сотни две.
Впрочем, у подчинённой роли есть свои плюсы: не нужно думать. Я немедленно поставил сошки винтовки на подоконник, прильнул к прицелу и навёл ствол на карабкающихся через край свинок. Первый секач появился почти сразу. Огромная туша выскочила наверх с ловкостью горного козла. Для надёжности я применил зрение вампира, высмотрев сердце, а потом выстрелил точно туда. Попал, сердце его разорвалось, вот только вместо того, чтобы увидеть сообщение, увидел, что тварь продолжает бежать вперёд, хоть и оставляя за собой широкий кровавый след.
Пробежал он ещё метров сорок, только потом свалился, пропахав своей тушей грунт.
Вожак бронированных кабанов убит
Опыт +4500
Но мне на это было уже плевать, поскольку следом за ним лезли другие, в том числе и крупные секачи. Стрелял я без остановки, опыт сыпался, как из мешка, уровень подкрадывался. Всего вожаков было около двух десятков, а до нашего укрытия добежали только два.
Пострадала и остальная стая. Китаец не стал стоять без дела, открыл свой бездонный инвентарь, вынул оттуда пулемёт и поставил на подоконник. Пулемёт оказался русским, точнее, ещё советским, РПДМ, тот самый, у которого снизу банка для укладки ленты. Только здесь банки не было, зато лента свисала длинная, патронов на триста с гаком, такая точно в банку не влезет. Тут он начал стрелять, а я мимоходом сделал вывод, что с огнестрелом у него ситуация не хуже, чем у меня.
Сплошной вал огня смог, если не остановить, то сильно замедлить толпу тварей, часть падала замертво, часть продолжала бежать дальше с ранениями. Он стрелял без остановки, одной сплошной очередью, лента исчезала в недрах пулемёта, рассыпаясь звеньями и пустыми гильзами. Если бы твари не были такими живучими, то стае пришёл бы конец, в каждую попало по две-три пули, но этого было мало, чтобы убить наповал.
Когда лента закончилась, Китаец просто выбросил раскалённый едва ли не докрасна пулемёт, а потом вынул винтовку Токарева. Любит, однако, советское оружие. У них там, в Венгрии, его должно быть много.
Свинки были уже в здании, а теперь поднимались по лестнице на второй этаж. А мы медленно отступали по коридору. Первая же свинка, выскочив на площадку, получила от меня порцию картечи. Я попал, броня была не сплошной, имелись открытые места под шеей и на брюхе, тварь облилась кровью, но снова бодро засеменила в нашу сторону. Я выстрелил снова и убрал дробовик. Тут только бронебойными. Пришлось набивать магазины винтовки.
Когда пошла основная волна, стал работать Китаец. Один выстрел — один труп, стрелял он с открытого прицела, но расстояние было всего метров сорок, тут и слепой попадёт. А пули бронебойные, чешуя поддавалась им хорошо. Как бы то ни было, а стая продвигалась в нашу сторону, грозя разорвать на части.
И тут показался секач, огромный, уже дважды раненый, но исполненный решимости. Расталкивая остальных, он ринулся на нас. К счастью, я только что вогнал магазин в винтовку, успел вскинуть и выстрелить от бедра. Удовольствие ниже среднего, отдачу никто не отменял, едва руки не сломало. Зато тварь кувыркнулась вперёд, попутно придавив ещё двоих свинок помельче.
Повышение уровня
Оставался только один, может быть, потеряв старших, остальные разбегутся. Китаец оставался невозмутим, винтовка стреляла размеренно, один раз в секунду, и каждый раз было попадание, выводящее тварь из строя, пустые магазины тут же падали на пол, их место занимали новые. Наконец, патроны у него закончились, он так же бросил винтовку и отдал приказ:
— Поднимаемся выше.
Я пропустил его вперёд, а сам, метнувшись на лестницу (к счастью, подниматься тут можно было несколькими путями), стал бросать вниз гранаты. Если бы было время, попробовал бы подорвать часть здания, но они ведь даже в инвентарь залезть не дадут.
Судя по сообщениям, гранаты убили аж трёх свинок, но остальных это не остановило. Стая казалась бесконечной, хотя мы убили уже больше половины.
На третьем этаже оказался просторный холл, Китаец встал в одном из углов и отдал следующий приказ:
— Прикрывай мою спину и стреляй, если есть, из чего.
Отличный приказ, тем более, что он подразумевает моё нахождение у него за спиной. Я четыре раза выстрелил из винтовки, но убил только мелких свинок, а последний секач всё не показывался. Остальных остановить не удалось. Толпа, радостно визжа и стуча копытами по кафельному полу, ринулась на нас.
Я думал, что сейчас нас сомнут. Вот только Китаец умел удивлять. Вместо очередного ствола, он вынул ножи. Два больших ножа, именуемых кукри, что-то среднее, между ножом и топориком, любимое оружие гуркхов, с лезвием длиной чуть меньше локтя. Он собрался биться против стаи в рукопашную?
Первый их удар мне удалось сбить выстрелами картечи, свинцовые шарики плохо пробивали броню, но обладали хорошим останавливающим действием, первые ряды нападавших откатились, поливая кровью кафель. Я спрятался за широкой спиной Китайца, стал перезаряжать, а потом раскрыл рот от удивления.
Собственно, удивляться тут было нечему. Я уже видел, как работают люди с прокачанным холодным оружием. Тот же Сабж неоднократно показывал. А у Китайца оно прокачано явно лучше, за сотню, не меньше. Да ещё сила с ловкостью на уровне, да ещё мутагены. Если меня они смогли сделать чуть ли не сверхчеловеком, то что говорить о том, кто имел к ним почти неограниченный доступ.
Знающие люди говорили мне, что зрителю куда интереснее смотреть соревнования по фехтованию, где участвуют женщины. Не только потому, что у них фигуры красивые, но и потому, что там хоть что-то из движений можно рассмотреть. У мужиков только мелькания, два раза дёрнулся, а над противником уже сигнал вспыхнул. Но то в обычной жизни, тут же я не видел ничего. Ножи в его руках, да и сами руки сливались в один серебристый фон. И это не было простое махание клинками, каждый удар обрывал жизнь очередной свинки, или делал её безногой калекой, как у того колхозника, которому холодца захотелось.
Через несколько секунд он остановился, поймав очередного свина на клинок, и потянул меня в другой угол, поскольку стая угрожала похоронить нас под своими телами. Всё же его умение нарезать
