Алексей Барон - Третье пришествие
Пока неизвестно, кто именно направил Карробус к планете с самоназванием Земля. Но люди сумели отбиться от первого, каменного удара. Чем себя, в конечном счете, и спасли, поскольку падение астероида в масштабах Вселенной — явление настолько рутинное, вызывает столь незначительные напряжения полей, что сигнальные системы стражей вряд ли бы отреагировали. Иное дело — накопление ресурсов для звездного выброса. В энергетическом отношении все Пересекающиеся Пространства являются системой сообщающихся сосудов. Крупные изъятия, где бы они ни происходили, отражаются на общих характеристиках. Найти тот объем пространства, в котором случился переход энергии из одного вида в другой, — задача простая.
Карробус об этом знал. Но решил сыграть на опережение, рассчитывал покончить с Землей до появления спасительной помощи. И ему это вполне могло удаться, если бы не вмешательство тэнгиан, имеющих статус чего-то вроде местного ополчения. Однако их скромные силы сработали в очень нужное время.
Поскольку изменник Карробус нарушил сразу несколько Пониманий, страж Аншарх имеет право на коррекцию последствий. Глубоко изучив сознание двух разнополых образцов людей, Аншарх признал в них носителей начальных форм разума, достаточно развившегося за последние две тысячи лет, поэтому решил применить упомянутое право в отношении всего человечества.
Аншарх вполне способен восстановить на Земле водную и газовую оболочки, исправить повреждения континентов, срастить трещины и надолго стабилизировать кору, все это будет лишь Вмешательством. Далее пережившее огненное испытание человечество довольно быстро сможет достичь исходного уровня развития. Времени потребуется не так уж много, примерно семьдесят оборотов планеты вокруг звезды Солнце. Но для того чтобы вернуть два миллиарда погибших представителей человеческого вида, потребуется нечто другое, называемое Пришествием.
В Пересекающихся Пространствах возможно все. Если иметь нужные знания, необратимых явлений не бывает. Дело только в энергетических затратах. При известном напряжении Аншарх способен переиграть сложившуюся ситуацию в самой основе. То есть повлиять на изначальные условия. Суть в том, что любое развитие постоянно проходит через точки бифуркаций, то есть раздвоений, когда существуют сопоставимые по вероятности направления дальнейшего потока событий. Угол расхождения между ними сначала невелик, касается частных деталей, и лишь со временем разница становится все более явной. Выбор в точке бифуркации определяется малозначительными изменениями, которые не требуют больших затрат. Если вернуть Землю к последней перед кажущейся необратимостью бифуркации (что самое трудное), есть способ подтолкнуть историю в иное русло. Тогда Карробус может не прилететь вообще. Хотя это и не значит, что он не прилетит никогда. Просто у Земли появится второй шанс. Сумеет ли она им воспользоваться, — вопрос. Но надо постараться, бефобастрон не может постоянно пребывать в окрестностях Солнца, зона его ответственности слишком велика. Сначала предстояло найти и обезвредить Карробуса. Потом его ожидали во многих других измерениях и пространствах.
Бефобастрон очень дорожил частицами Основополагающего Хода Изменений, то есть временем. Поэтому его лекция касалась только самого необходимого, второстепенные детали и частности отсекались. И все же он задержался, чтобы ответить на немой, страстно невысказанный вопрос.
— Нет, память землян полностью не очистится, люди имеют право ее сохранить. Удастся это, прежде всего, тем, кто хотя бы смутно осознал причины катастрофы. Однако человеческое сообщество окажется в очень похожем, но все же ином пространственно-временном континууме. В самом начале этот континуум всего на шаг отстоит от нынешнего. Но потом неизбежно последуют дальнейшие шаги, миры продолжат расходиться. А это значит, что многое сложится иначе для каждого члена сообщества, включая место в социальной иерархии и характер отношений с другими личностями. В результате у части людей возникнет огромное желание забыть пережитый ужас, считать его чем-то вроде массового помешательства. Например, под влиянием неопознанного летающего объекта по имени «Аншарх». У других, и таких будет намного больше, появятся религиозные объяснения. Причем более аргументированные, чем во времена древнего Рима. Хотя и более далекие от действительности. Но таково охранительное свойство психики ранних этапов развития. Оно потом постепенно отмирает.
— Как вас теперь называть? — тихо спросила Алиса.
— Аншархом, — сказал Аншарх. — Этого вполне достаточно.
И впервые улыбнулся. А я понял, что он вполне живой.
15
ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Опять десятое января выпало на воскресенье. Но начало дня не предвещало чего-то сверхъестественного. За окном гудел перехватчик. Часы в прихожей пробили половину девятого. Шумела вода в ванной. Только из детской доносились неприятные завывания.
— Послушай, твой сын опять прилип к экрану. Даже не умывался еще.
— Минутку.
Я изучал надпись «абонент временно недоступен». Пытался понять тайный смысл. Не постиг. Но вскоре получил эсэмэску:
«Извини, старик, экстренное совещание. На прием я тебя записал. Просто жди, теперь точно вызовут».
Мой кремлевский приятель обладал правительственным чувством юмора. На дисплее мобильника возник вид Красной площади с мавзолеем пламенного революционера товарища Л. Д. Троцкого. Следовало понимать так, что пребывание в Кремле бесследно ни для кого не проходит. Хотя и не всех там хоронят.
У моего ребенка на компьютере вид был еще более устрашающий. Как раз то, что меньше всего хотелось видеть папе, которому хватало и ночных кошмаров, и вполне реальных воспоминаний. Там, на экране ребенка, вращался внушительных размеров астероид, утыканный кратерами, как сыр дырками.
А из динамиков нудило голосом человека с крепко заложенным носом:
— Карробус, карробус, карробус…
На этот звук в комнату пришла Алиса.
— Ох. Выключи, пожалуйста.
Митрий недовольно повернул регулятор. Звук исчез.
— Эй! Вы почему такие отсталые? Это же новая игрушка, просто игрушка. Очень клевая, ее сейчас во всех офисах гоняют. Говорят, даже наша директриса закрывается в кабинете и того… после педсоветов.
— Видимо, она еще молода, ваша директриса.
— Какое там! Ей уже за тридцать.
Мы с Алисой улыбнулись. После разговора с Заступником у нас многое получалось одновременно.
— Ма, прикинь, один космический урод собирается спалить Землю. Поэтому нужно всех пиплоидов срочно упрятать в андеграунд какой-нибудь, типа в шахты. А там газы взрываются.
Алиса поморщилась.
— Господи. Ну что за лексикон.
— Не поможет, — сказал я. — Андеграунд.
— Да ну?
— Точно говорю. Тектоника.
— А, тектоника. Да, страшная вещь. Па, а это правда, что Фобос внутри пустой?
— Вряд ли, — сказал я. — На этот раз.
— Жалко, что в прошлый раз меня вообще не было.
— Не было. Хотя жалеть не стоит.
— А вот Люда Царапченко считает, что Фобос все-таки полый.
— Кто считает?
— Ну Люда Царапченко. Она отличница. Я ж тебе про нее рассказывал.
— А, Царапа. Она что, и впрямь царапается?
— Если сильно пристают, — сказал Митрий и сильно покраснел.
Я увидел, что Алиса с трудом сдерживает смех.
— А как там вообще на этот раз? — поспешно спросил Митрий.
— Где?
— Да на Марсе.
— Ничего особо интересного. Здоровые мужики в большой песочнице копаются.
— Нет, — сказал Митрий, зевая. — Должна там быть чертовщина, должна. Я сам проверю.
— Если мама разрешит.
— Как это? Я же буду астронавтом.
— Слушай, садись-ка за уроки, астронавт. Проверяльщик.
— Пап, ты с Луны приземлился?
— Ну… можно и так сказать. В определенном смысле. А что такое?
— Каникулы же.
— А. Ну да, ну да. Тогда маме помоги. Хватит торчать за компьютером. Вечером гости будут.
— О! Дядя Ваграм?
— Обязательно. И еще анкл Баб.
— Вау! Ковбой-грохотун?
— Йес.
— Надо овощи порезать, — сказала Алиса.
— Чо? Овощи? А папа у нас для чего?
Никак не могу понять, откуда у нашего московского кролика взялось это сибирское «чо». Мода, чо ли?
— А папа у нас для другого. Он по делам уезжает.
Митрий возмутился.
— Почему это у всех дела, а у меня одни овощи?
— Надоело быть ребенком?
— Мамик! Не то слово!
— Эх, — сказала Алиса. — Поверь, папа с удовольствием резал бы сейчас овощи.
Она сказала сущую правду, но Митрий не поверил. Такое случается с детьми и политиками.
* * *Как ни меняй историю, большая часть денег упрямо оседает у меньшинства. А это не может не приводить к стихийному недовольству.
