Артем Тихомиров - Война призраков

Запахнувшись в плащ, Спикер Шогг сошел по ступенькам и направился к выходу. Там, снаружи, стояли два Гвардейца. Как только дэррн пролетел мимо них, крилоки двинулись следом. Им был дан четкий приказ — охранять Диктатора от любых посягательств.

Глава 17

В период цветения ветви геихсилл покрываются изумительной красоты прозрачными цветами. Сначала они мягкие, точно бумага, но постепенно твердеют, приобретаю еще большую прозрачность и форму, напоминающую сердце. Оттого сад и получил свое поэтическое название, поэтическое и слишком легкомысленное для такого места. Впрочем, даже самый прагматичный ум не мог не поддаться очарованию этих странных цветов. Стоит чуть стукнуть по какому-нибудь из них, как слышишь нежный мелодичный звон. Умея, можно извлечь из одной единственной ветки целую палитру различных звучаний, и музыканты не преминули воспользоваться этим… Немало поэтов и романтиков воспевали геихсилл, — Древо Музыки. Слыша, как ветер перебирает прозрачные, наполненные сиянием лета цветы, забываешь обо всех невзгодах…

«Да, обстановка явно не для серьезных бесед, — с неудовольствием подумал Килан Брун, стоявший на узкий бетонной дорожке между двумя раскидистыми деревьями. — Как можно сосредоточиться, когда вокруг постоянно бренчит?.. Может быть, поэтому Президент такой дурак?»

Он был вынужден прийти сюда сам, явиться к главе государства, которого ненавидел всей душой и на место которого занял бы с удовольствием. Разве этот тип понимает, что такое власть и ответственность, если позволяет таким, как Виида, манипулировать собой?

Килан Брун сцепил руки за спиной и медленно направился по извилистой дорожке через сад. Дорожки эти периодически пересекались друг с другом. За их пределами все было покрыто низкой голубоватой травой, за которой со всем тщанием ухаживали роботы садовники, каждый величиной с яблоко. Со стороны эти механизмы напоминали медлительных насекомых, занимающихся своим неведомыми делами.

Президент опаздывал. Директор ГУБТ нервно облизывал губы и размышлял о дальнейших перспективах. Свой пост он занял недавно, сделав несколько удачных ходов и опередив конкурентов, тоже рвущихся занять еще не остывшее кресло прежнего шефа. Да, своего часа Брун ждал долго, даже слишком долго. Теперь-то уж никто не помешает ему достичь своей цели, и пусть на это уйдет еще тридцать лет. Килан не верил в быстрые победы, он был готов ждать, но с гарантией, что его усилия, в конечном итоге, принесут свои плоды.

И вот — свершилось. Он достиг одного из самых влиятельных постов в государстве и готов работать дальше. На благо Отечества, разумеется, и… свое собственное. Конечной же целью Килана Бруна, выходца из низших слоев лакишского общества, была верховная власть. И в сакральном, и в формальном смысле.

Порыв ветра заставил качаться ветви ближнего дерева. Таглианец, затянувший свое тщедушное маленькое тело в темно-серую форму, с ненавистью посмотрел на прозрачные звенящие цветы. Он хотел разбить их вдребезги, лишь бы заставить молчать.

Сегодня его первая встреча с Давралом ОкМии в качестве директора ГУБТ, и Бруна нервировало то, что произойти она должна не в официальной обстановке. Вне кабинета безопасник чувствовал себя неуверенно, неуютно. Открытое пространство внушало ему подозрение, и иной раз Килан был близок даже к агорафобии, но до сих пор ему удавалось держать себя в руках.

Услышав шаги за спиной, директор ГУБТ обернулся. Президент Таглианы вышел из-за поворота и застыл на месте, несколько театрально изобразив удивление. Одет Даврал ОкМии был в свободный костюм бирюзового цвета и мягкую традиционную шапочку, расшитую золотым узором.

Килан Брун сдержанно улыбнулся. У него в запасе было множество улыбок, эта предназначалась для начальства.

— Простите за опоздание, простите, — сказал Президент, бросившийся пожимать ему руку.

Несколько ошеломленный такой фамильярностью, безопасник не сразу нашел, что ответить. Ну да, всем известно, что ОкМии странный тип, вечно витающий в облаках и сквозь пальцы взирающий на этикет, но Брун оказался не готов к такому началу. Он заготовил целую речь, которая теперь оказалась не нужна.

— К сожалению, я никогда не относился к тем, кого можно назвать пунктуальным, — сказал ОкМии. — Это моя беда. Моя служба протоколов, наверное, из-за меня видит по ночам кошмары.

Директор ГУБТ снова улыбнулся.

— О! Вы видели сад? Вы тут прохаживаетесь. Вы видели?

— Видел, — кивнул лакиш.

— Великолепно, правда? Я обожаю Древо Музыки. А эти сердца! Поэзия! — Президент подошел к краю дорожки и прикоснулся к ветке, чуть нависающей над ней.

Изумленный Брун не сразу отреагировал. Ему понадобилось время, чтобы перестроиться и изобразить заинтересованность.

Важно — подыграть этому фигляру.

— Вы правы, господин Президент. Эти цветы великолепны. Нигде больше я не видел таких прекрасных геихсилл. — Безопасник приблизился и коснулся одного из цветков, для чего ему потребовалось немалое мужество. — Красота… — Цветок слегка зазвенел.

— Сюда я прихожу, когда у меня от государственных дел начинает болеть голова, — сказал Даврал, с мечтательной улыбкой рассматривая прозрачные бутоны. — Тут я отдыхаю…

Брун опустил взгляд на мысы собственных ботинок, отмечая, что они недостаточно блестят. Это стало еще одним поводом к раздражению.

Килан ощутил, как закипает кровь в жилах, но, следуя годами отработанной привычке, быстро взял себя в руки.

— Простите, господин Президент, но я по важному делу. Вы получили мое сообщение?

ОкМии ответил не сразу, погрузившись в очередной раз в свои непонятные мечты. Директор ГУБТ теперь ни минуты не сомневался, что такому типу не место во главе столь могущественного государства, особенно, в период, когда Таглиана на пороге кризиса…

— Сообщение? Разумеется. Разумеется.

Отойдя от дерева, Президент сунул руки в карманы свободных брюк и уставился на чистое небо, в котором на большой высоте нарезали широкие круги цветастые экзотические птицы, вывезенные из дальнего мира.

— Вы хотели поговорить о проекте, которым занимался Советник Виида?

— Да. В нынешней ситуации мы не имеем права пускать все на самотек.

— Вы думаете?

— В каком смысле?

— Я имел в виду, что вам так необходим контроль?

Брун надулся.

— Господин Президент, я работаю на благо отечества, моя обязанность следить за безопасностью ее граждан. Многие думают, что если они не видят результатов нашей работы, то ее нет. Но она есть. Результат неустанного труда сотрудников безопасности — стабильность и смелый взгляд в будущее.

— Это я понимаю, — рассеянно проговорил ОкМии, направляясь по бетонной дорожке.

Директор ГУБТ последовал за ним.

— Вы любите пафосно выражаться, да? — спросил Президент, бросив взгляд через плечо.

— Извините. Может, выразился я неверно… Я хотел сказать, что мои опасения не напрасны…

— Что ж, расскажите подробнее.

— В моем докладе отражены основные тезисы. Несомненной угрозой безопасности Таглианы я считаю полную неподконтрольность Проекта «Цитадель». В том числе и финансовую. Вы видели аналитическую записку из Финансового департамента, где указывается лишь приблизительная сумма расходов. Цифры огромные. Если бы могли провести полную аудиторскую проверку, то, конечно, знали бы больше.

— Что же мешает?

— Есть силы, верные Советнику Вииде, которые всячески сопротивляются открытию правды, — сказал Килан Брун. — Мой предшественник был чрезвычайно, я бы сказал, чрезмерно лоялен к Советнику, а потому смотрел на подобные нарушения сквозь пальцы. Это, я считаю, недопустимо.

— Ясно, — кивнул ОкМии, приближаясь к скамейке, стоящей возле небольшого, геометрически правильной круглой формы пруда. По воде скользили резвые водомерки.

— Я не могу принять необходимых мер без вашего согласия, господин Президент, — продолжал директор ГУБТ. — Таков закон.

— Собственно, я не очень понимаю, чего вы хотите.

— Советник Виида в тяжелом состоянии, специалисты говорят, что он больше никогда не вернется к нормальной жизни. Сегодня утром его привезли на Таглиану.

— Это печально. Знаете, мы с Валаком знакомы с детства, мы близкие друзья. Мы оба сделали карьеру в политике… Как забавно. — ОкМии уселся на скамейку лицом к воде и положил ногу на ногу.

Помедлив, Брун присоединился к нему.

— Виида ничего не говорил мне о своем недуге.

— Он никому не говорил, — вставил безопасник.

— Это не помогло бы, но, по крайней мере, начни Валак принимать препараты, болезнь замедлилась бы.