Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик
Гал Ворбак взвыли, как один, выискивая еще добычу, преследуя Гвардию Ворона, пытавшуюся перегруппироваться и противостоять невероятному предательству, с которым они столкнулись. Аргел Тал выл громче всех, но вскоре звук умер у него в горле.
Солнце закрыла тень, тень огромных крыльев.
Он приземлился, и земля отозвалась рокотом. Полыхнув серебром, из гнезд силовой перчатки вылетели когти, а над его плечами взметнулись в воздух мерцающие крылья из темного металла. Медленно, мучительно неторопливо, он поднял голову к предателям. С лица белее имперского мрамора глядели черные глаза, и на бледных чертах читалась самая законченная, абсолютная злость, какую доводилось видеть Аргел Талу. Эта эмоция была даже глубже и искреннее, чем ярость, обезображивавшая лица демонов в варпе.
И Аргел Тал понял, что это не злость и не ярость. Она была за пределами и того, и другого. Это был гнев, который обрел физическую форму.
Примарх Гвардии Ворона с нечеловеческим криком крутанулся, нанеся удар смертоносными лезвиями гудящих клинков, которыми оканчивались прикрепленные к дымящемуся прыжковому ранцу крылья.Группа Несущих Слово отлетела назад, превратившись в куски покрытой броней плоти. Следом ударили когти, разрывавшие всех серых воинов, имевших несчастье оказаться поблизости от места приземления полководца.
Начав двигаться, Коракс уже не останавливался. Он стал размытой тенью угольной брони и черных клинков, он резал, рубил, расчленял безо всякого усилия. Малейшее его движение калечило. Он устроил бойню с легкостью, не вязавшейся с его яростью.
Вокруг примарха вспыхнул лазерный огонь, когда Железные Воины нацелили свои турели на наиболее серьезную угрозу в пределах досягаемости. Оказавшихся под шкальным огнем Несущих Слово рассекало так же, как и убитых когтями Коракса, но лучи полыхали с краю от брони примарха, ни разу не попав прямо в него. Они оставляли глубокие выжженные шрамы, но не пробивали насквозь.
Вокс заполнился смешанным хором голосов умирающих Несущих Слово.
- Помогите нам! - прокричал один из капитанов Аргел Талу.
Алый Повелитель отшвырнул в сторону последнего убитого им воина Гвардии Ворона — пока он его душил, шея воина убедительно хрустнула — и отдал Гал Ворбак приказ атаковать. Из-за разинутых челюстей шлема раздалось рычание, поскольку даже собственное лицо уже не принадлежало ему.
Хотя от крика осталось лишь бессловесное выражение злобы, Гал Ворбак поняли и повиновались. Первым до Коракса добрался Аянис, и повелитель Гвардии Ворона прикончил воина, даже не поворачиваясь. Вспышка пламени из реактивного ранца опалила доспех Аяниса, замедлив его и дав крыльям время рассечь тело, а Коракс развернулся к остальным противникам. Алые Несущие Слово прыгнули и набросились на примарха, но от атаки вышло немногим больше пользы, чем от их серых братьев.
Мы гибнем в тени огромных крыльев, - раздался голос изнутри.
Я знаю.
Аргел Тал метнулся вперед, чтобы принять смерть от рук полубога.
Лоргар замешкался, и в этот момент булава его крозиуса опустилась. Изукрашенное навершие покрывала кровь — кровь Гвардии Ворона, та же самая кровь, что текла в венах его брата, их генетического прародителя.
Заряды болтеров разлетались о броню Лоргара, но жар и осколки взрывов оставались без внимания. Так же, как Несущие Слово отчаянно пытались выстоять перед Кораксом, так и Гвардия Ворона отступала и толпами гибла, пока Лоргар бесстрастно и с хирургической точностью прорубался через их ряды.
Голова Лоргара качнулась назад, когда в шлем угодил заряд из болтера, разрушивший ретинальную электронику и помявший керамит. Он сорвал искореженный кусок металла с лица и прикончил нападавшего одним взмахом Иллюминарума. От удара воин Гвардии Ворона пролетел над головами своих отступающих братьев и рухнул среди них на землю.
- В чем дело? - подошел к Лоргару Кор Фаэрон, его когти были так же окровавлены, как крозиус примарха. - Вперед! Они дрогнули!
Лоргар указал булавой через поле боя. Коракс пробивался через Гал Ворбак, разрывая алых воинов на части.
- Кого волнует трусливый альбинос? - изо рта Кор Фаэрона шла пена, с губ при каждом проклятии летела слюна. - Сконцентрируйся на действительно важном бое.
Лоргар проигнорировал желчь в словах отца точно так же, как оставлял без внимания редкие попадания в свою броню из болтеров. Когда в смертоносном наступлении примарха произошел спасительный перерыв, Гвардия Ворона стала отступать черной волной. Брошенные ими мертвые ковром устилали землю под ногами примарха.
- Ты не понимаешь! - Лоргар перекрикивал грохот. - Мой брат не бежит. Он прилетел туда, где схватка гуще всего. Он прорубает путь к своим кораблям, вызывая на себя наш огонь, чтобы его сыновья могли спастись.
Очертания Эреба размазывались от смертоносных движений, он сбил потерявшего шлем сержанта Гвардии Ворона наземь и прикончил его обратным ударом, вошедшим глубоко в череп воина.
- Сир... - броня Первого капеллана почернела от струи огнемета, сочленения все еще дымились. - Прошу вас, соберитесь.
Лоргар сжимал расколотый шлем одной рукой. Вокс-связь все еще работала. Он слышал звенящие крики умирающих.
- Он убивает столь многих из нас.
Шлем выпал из разжавшейся руки. Он перехватил окровавленную булаву закованными в железо кулаками и столь же твердо стиснул зубы.
- Нет, - слово прозвучало с абсолютной убежденностью.
Лицо Кор Фаэрона покрывали раны, и, при всей своей аугметике, он тяжело и хрипло дышал. Битва дорого ему обошлась. На мгновение они с Эребом встретились взглядами — и между ними пронеслось что-то сродни отвращению.
- Вашим деяниям предначертано свершаться на этом поле боя, - Эреб словно проповедовал. - Вы пока не должны встречаться с братьями. Такова судьба. Мы играем уготованные нам роли, как того желает пантеон.
- Убивай. Гвардию. Ворона. - прорычал сквозь окровалвенные губы Кор Фаэрон. - Ты здесь за этим, мальчик.
Лоргар шагнул вперед, и на его лице появилась усмешка, подавившая его наставника и старого приемного отца.
- Нет.
Кор Фаэрон закричал от разочарования и злобы. Эреб остался спокоен.
- Вы трудились десятилетиями, чтобы создать армию верующих, сир: Легион, который умрет за вас. Не сворачивайте с пути теперь, когда обладаете тем, о чем мечтали.
Лоргар отвернулся от них обоих, сперва глянув на отступающую Гвардию Ворона, а затем на Коракса, прорубающего себе путь сквозь Несущих Слово — облаченных в серую и иногда алую броню.
- Мы нашли богов, которым можно поклоняться, - произнес он, глядя немигающим взглядом. - Но мы - не их рабы. Моя жизнь принадлежит мне.
- Он убьет тебя! - неповоротливый терминаторский доспех Кор Фаэрона не позволял ему бежать, но за злостью и испугом читались настоящие ужас и мука. - Лоргар! Лоргар! Нет!
Лоргар перешел на бег, подошвы ударяли во вспаханную землю и тела мертвых воинов из Легиона его брата. Впервые в жизни он направлялся в бой, который не имел надежды выиграть.
- И моя смерть тоже в моих руках, - выдохнул он на бегу.
Он увидел своего брата — того, с кем он почти не разговаривал за два столетия жизни, которого едва знал — вырезавшего его сыновей в дикой ярости. Нечего было и думать о том, чтобы обратить его. Не было надежды привлечь Коракса на свою сторону или достаточно его вразумить, чтобы он прекратил бойню. Лоргара захлестнула злость, в которой сгорела бесстрастная манера убивать так, как он это делал всего несколько мгновений назад. Пробиваясь сквозь Гвардию Ворона к брату, примарх Несущих Слово ощутил бурлящую внутри силу, мучительно рвущуюся на поверхность.
Он всегда подавлял свой психический потенциал, в равной степени скрывая его и ненавидя. Это было ненадежно, беспорядочно, нестабильно и мучительно. Это никогда не было даром, как для Магнуса, и потому он загонял его вглубь, окружая стеной несокрушимой решимости.
Хватит. Крик облегчения вырвался наружу не изо рта, а из разума. Он раздался над полем боя и отозвался в пустоте. На поверхности доспеха заискрилась энергия, и изнутри вырвалось более не сдерживаемое шестое чувство, чью чистоту, возможно, окрашивал Хаос. Над низиной пронесся звук, напоминавший столкновение волн в Море Душ, и Лоргар ощутил, как воплощается жар его собственной ярости. Он чувствовал, как освобожденная мощь рвется наружу, усиливая не только его, но и его сыновей на поле боя.
И в сердце битвы стоял он сам, с крыльями и нимбом из бесформенных завихрений психического огня, выкрикивая в шторм имя брата.
Коракс отозвался воплем — зов предателя, крик преданного — и крозиус столкнулся с когтями, когда ворон и еретик встретились.
Это, - донесся голос, - и есть крик богов, которого мы ждали.
