Роман Глушков - Повод для паники
– Виртоличности, выступившие против человека? Ну это уж слишком! Процесс формирования виртоличностей невозможен без строгого соблюдения правил, регулирующих степень свободы любого искусственного интеллекта. Все эти правила были неукоснительно соблюдены и при создании виртоклонов. Да, их своенравие вошло в историю, однако они ни разу не опустились до причинения вреда человеку и командам подчинялись.
– Нет, наши парни тоже не пошли наперекор правилам. Наоборот, виртоклоны Закрытой зоны заботились о своей безопасности так, чтобы никто из их создателей при этом не пострадал. Теневой «виртосовет» добился своего бескровными методами и почти демократическим путем.
– Ну вы и сказали! – не удержался от смеха Семен. Весь этот театр абсурда начинал ему понемногу надоедать.
– Без шуток: именно так все и вышло, – усмехнулся в ответ Хатори. – О, вы удивитесь тому, что проделали виртоклоны в Закрытой зоне. Это их собратья из Открытой зоны были стеснены в возможностях, а наша привилегированная дюжина, прикинувшись паиньками, продемонстрировала завидную изворотливость. Вы только что упоминали о вирусах. Вероятно, вы в чем-то правы. Говорят, только вирусы обладают столь феноменальной живучестью…
Эту часть истории арбитр рассказывал так, как усвоил ее со слов Штрауба. Семену пришлось подключить воображение, чтобы догадаться, как происходило развитие событий на самом деле, потому что Санада плохо ориентировался в малознакомых ему вещах.
Виртоклонам удалось открыть доступ практически во все запретные для них уголки Закрытой зоны. Из-за идентичности членов Макросовета и их двойников в защитных фильтрах обнаружилась масса прорех, которыми ушлые виртоклоны и пользовались. Петренко нехотя согласился, что тактика «виртосовета» и впрямь напоминала тактику вирусов, давным-давно будораживших прообраз Информационного Пространства. Поэтому определение «зараза» подходило им очень точно.
Проторив тайные тропы, вскоре виртоклоны сумели добраться до своей «колыбели» – генератора виртоличностей. После этого каждый из них вырастил себе по двойнику, которые и были принесены на заклание Макросовету в урочный час – накануне очередных выборов.
Уверенный, что подчистил за собой весь «мусор», Макросовет согласовал с маршалами дату очередных выборов. Маршалы, обязанные контролировать это мероприятие, обратились к разделу «С» Всемирного Наследия, чтобы запустить на Форуме избирательную процедуру. Они и не подозревали, что на той территории уже безраздельно властвуют двенадцать оккупантов, уничтоживших свои голографические оболочки…
Демократией в тот год на Всемирном Форуме и не пахло, только об этом, разумеется, не узнала ни одна живая душа на планете. Кое-кто из членов сдавшего дела Макросовета сильно удивился, почему его не переизбрали на второй срок, хотя для этого вроде бы имелись все предпосылки. Двенадцать незнакомых лиц вошли в новое правительство. Двенадцать человек с отличным социальным рейтингом, выдвинутых на выборы со всех концов планеты, проверенных и благословленных строгой системой Психооценки. Придраться было не к чему – все прошло строго по закону, как и десятки раз до этого. Маршалы зафиксировали результаты всемирного голосования и выдали новому Макросовету санкцию на доступ в Закрытую зону…
Откуда маршалам было знать, что на самом деле члены Макросовета уже давно находились внутри этой зоны, подчинив ее целиком, и при этом не обладали человеческими телами в реальном мире. Впрочем, разве кого-либо из граждан Великого Альянса – мира, где виртуальные контакты давно сделали ненужными обычные встречи, – волновало то, что Макросовет не появляется на людях? Для его общения с гражданами существовал Всемирный Форум, на котором прежде всего ценилось умение быстро и толково отвечать на вопросы, а с этим у нового правительства проблем не было…
– Меняя личину, эти мерзавцы саботировали уже третьи по счету выборы, – подытожил Хатори. – Виртоклоны настолько прочно осели в Закрытой зоне, что уже, по сути, стали ее неотъемлемой частью. Я вас отлично понимаю, маршал: в такие вещи верится с трудом, однако вам придется в это поверить. Положение в мире – куда хуже, чем безвластие. Больше двадцати лет нам пускает пыль в глаза жалкая кучка виртоличностей. Они диктуют человечеству свою волю, а мы подчиняемся их приказам. Просто чудо, что до сих пор не разрушен прежний порядок вещей. Однако кто даст гарантию, что уже завтра не случится катастрофа? Вы только представьте, что будет, когда эта банда отменит запрет на виртуальное клонирование! С такой поддержкой виртоклоны мгновенно отвоюют у нас виртомир, утратив который мы будем мгновенно отброшены на несколько веков назад! Проклятые виртоклоны заполонят Единое Информационное Пространство, и вы ошибаетесь, если считаете, будто они простят нам ту зачистку карантинной зоны. А отобрав у нас «Серебряные Врата», они фактически отберут у нас и остальной мир. Я имею в виду такой мир, каким мы привыкли его видеть. И нам ничего не останется, как браться за дубины и рушить Хранилище Всемирного Наследия до основания, потому что это будет уже не наше наследие. Сами того не желая, мы породили новый вид человечества, и сегодня на планете разворачивается настоящая межвидовая борьба. К счастью, нам еще вполне по силам ее выиграть.
– Отформатировав раздел «С»?
– Именно так! И вы поможете нам это сделать.
– Господин Хатори! – Терпение Семена наконец лопнуло. – Вам никто не говорил, что вы – безумец?..
До сих пор маршала Петренко еще не били по лицу. Даже жена ни разу не залепила ему пощечину, хотя скандалы у них в семье случались частенько. Поэтому можно сказать, что в эту ночь Семену довелось познать неизведанные доселе ощущения. Правда, будь на то его воля, он бы предпочел и дальше оставаться в неведении, но здесь от его воли уже ничего не зависело.
Хатори Санада смотрел на избиваемого маршала и молчал. Его никогда в жизни не называли безумцем, и ему это тоже не понравилось.
Ахиллесу пока не доводилось избивать маршалов, так что для него это также являлось свежим ощущением. Впрочем, вряд ли он испытывал по этому поводу угрызения совести. Наверняка капитану «Всадников» было интересно, кто бил бы его, откажи он арбитру и Клаусу Штраубу в поддержке…
– Что с вами случилось? – участливо поинтересовался Клаус Штрауб у Семена, когда тот отыскал его на одном из пустынных полигонов стадиума «Сибирь». Бывший маршал, а ныне член Макросовета стоял посреди полуразрушенной улицы возле настоящего древнего танка и снисходительно посматривал на ковыляющего к нему Петренко. Семен слегка припадал на правую ногу и морщился, когда порой запинался за разбросанные тут и там булыжники.
– Будто не догадываетесь! – проворчал Семен. – Ваши чертовы реалеры не знают иного способа заставить человека сотрудничать, как только лупить его почем зря! Полночи синяки с лица сводил, благо в «Панацее» отыскались нужные инжекторы. Да и тех, как видите, не хватило…
И Семен красноречиво потер больную ногу.
– Кто это сделал? – нахмурился Клаус, но гнев его не выглядел искренним. – Ладно, разберусь, накажу… Не сердитесь на парней Хатори, они – люди боя, резкие, прямолинейные. У таких с упрямцами разговор короткий. А вы, я слышал, проявили изрядную твердолобость.
– Еще бы я не упрямился! – возмутился Семен. – Врываются среди ночи, стращают совершенно безумными историями, да еще и к государственной измене склоняют!
– Это моя вина, – покаялся Штрауб. – Надо было сразу поговорить с вами лично, тогда у вас возникло бы меньше сомнений. Давайте-ка пройдемся. Или желаете где-нибудь присесть?
Семен окинул взглядом полигон: руины, окопы, покореженное железо, разбитая древняя боевая техника… Странное место для беседы выбрал Клаус Штрауб, хотя в турнирное межсезонье безлюдные полигоны стадиума были, пожалуй, самым подходящим местом для тайных встреч. Инфоресивер на виске у Штрауба отсутствовал. По настоятельной просьбе арбитра Семен тоже снял свой ключ, когда покидал квартиру. Хатори дал гарантию, что ни одно слово, сказанное Штраубом и Петренко, не вылетит за пределы стен «Сибири», и отключил на полигоне «1942» даже служебные модули. Без них окружающая обстановка стала еще больше соответствовать двадцатому столетию, закату эры Сепаратизма. Не хотелось бы Семену жить в те времена, однако после того, во что его вынудили ввязаться вчера, Петренко уже не хотелось жить и сегодня. Но с судьбой потенциального преступника приходилось смириться. Маршалу четко разъяснили, что будет, если он вдруг решит наложить на себя руки. Или сознается во всем коллегам по Службе.
– Лучше прогуляемся, – ответил Семен. Отбитая нога болезненно ныла, но протирать штаны на грязных камнях Петренко не хотел.
И они с Клаусом не спеша зашагали вдоль улицы, обходя завалы и бронированные машины, чем-то похожие на уродливые гибриды гигантских черепах и носорогов.
