Уильям Дитц - Только кровью
В задней части грузовика Кенни готовился к предстоящему выступлению по радио. Он нажал на несколько кнопок — в определенной последовательности — и решил, что все устройства работают вполне прилично. Требовалось создать звуковой эффект, который гарантированно привлечет внимание слушателей. Начало новой программы, и не просто программы, а самого главного его творения. Время семьи Пардо вышло... пора отправлять их на свалку.
Кенни удовлетворенно рассмеялся, взял воззвание, которое передали ему представители сил свободы, и начал читать. Его голос фиксировал компьютер, затем преобразовывал и записывал заново. Скоро в эфир выйдет Сенсационный Скалли — и его услышат все.
Дождь закончился к шести часам утра, но над городом висела завеса серого дыма. Лучи солнца пробивались сквозь нее с большим трудом.
Хотя он и не был активным участником сопротивления — не хватало храбрости, — Гал Гамел симпатизировал борцам за свободу и часто смотрел их передачи. Он слышал выступление Сенсационного Скалли вчера вечером, знал, что пожары — лишь часть общего плана, и ехал на работу, охваченный приятным возбуждением. Наконец что-то произойдет.
Начальная школа Готорна открылась сравнительно недавно, и Гамел, который занимал пост директора всего около месяца, часто любовался комплексом со стороны.
Школу построили так, чтобы она вписывалась в окружающий ландшафт модного района Риалто. В результате она больше походила на парк, чем на учебное заведение, — заросли деревьев, зеленая трава и самое разнообразное оборудование для активного отдыха. Лишь в самом углу участка среди деревьев стояли несколько высоких зданий из стекла и бетона, окруженных лифтами, эскалаторами, пожарными лестницами и галереями волоконной оптики, по которым солнечный свет поступал в подземные классы.
Гамел свернул за угол и увидел военные машины, группы одетых в черное солдат и два десятка роботов в зеленом камуфляже.
Что-то действительно случилось, но Гамел, естественно, не знал, что именно. Прежде чем он успел развернуть машину, военный полицейский в шлеме с опущенным забралом жестом предложил ему выйти из автомобиля. И тут начался кошмар.
Военный проверил документы Гамела, сверил его фамилию со списком, который держал в руке, и повел директора на территорию школы. Им уступила дорогу группа гладколицых роботов, и Гамел увидел цепи с небольшими браслетами для ног. Он понял, для кого они предназначались. Военный небрежно махнул в сторону кандалов и спросил так, словно его разбирало праздное любопытство:
— Сколько детей придет сегодня в школу? Около пятисот?
Гамел хотел ответить, однако передумал и промолчал.
Тогда военный полицейский вплотную подошел к директору, схватил его за ворот рубашки и с такой силой дернул вверх, что маленькому человечку пришлось встать на цыпочки.
— Послушай, тухлый кусочек дерьма... выбирай, что тебе больше нравится. Будешь отвечать на мои вопросы или Ральф засунет дубинку тебе в задницу?
Гамел восхищался героями и много читал о мужестве, но не находил его в себе. До тех пор, пока не увидел цепи. Директор вытащил ручку и вонзил ее в шею полицейского. Из раны хлынула кровь. Гамел хорошо разбирался в анатомии и был горд тем, что не промахнулся.
Полицейский выпустил рубашку директора, схватился за шею и отступил на шаг. Затем пошатнулся, рухнул на землю и потерял сознание.
Гамелу следовало броситься бежать, но он не мог оторвать глаз от упавшего человека.
Через несколько секунд военные прикончили его выстрелами в упор. Несколько солдат расстреляли по целому магазину. И вовсе не из мести — этот маленький человек их напугал, они боялись, что за ним придут другие.
Кают-компания «Гладиатора» превратилась в командный центр — пол был усыпан мусором, оставшимся после дюжины заседаний, на столе среди в спешке установленных компьютерных терминалов стояли подносы с недоеденными бутербродами. Адмирал Энджи Тиспин спала, положив голову на сложенные руки.
Генерал Мортимер Каттаби потер глаза, зевнул и сделал большой глоток кофе, который успел остыть и имел такой отвратительный вкус, что Каттаби скорчил гримасу и закусил печеньем.
— Ну, как наши дела? — спросил он.
Майор Винтерс, которая получила должность адъютанта Каттаби, оторвала взгляд от монитора.
— Пока все идет неплохо, сэр. Евромаки и их союзники сообщают, что девяносто два процента целей уничтожено.
— Вы им верите?
Винтерс ухмыльнулась:
— Нет, конечно. Спутники показывают, что на самом деле задание выполнено на семьдесят шесть процентов.
Каттаби приподнял брови.
— Это лучше, чем мы рассчитывали.
Винтерс кивнула:
— Да, сэр. Гражданские не сидят сложа руки.
— А Були?
Адъютант взглянула на сержанта, который ответил на вопрос генерала:
— Полковник в десяти футах от поверхности, сэр.
Каттаби встал. Ему предстояло вести войска на штурм.
— Надеюсь, все получится.
Винтерс кивнула:
— Я тоже надеюсь, сэр.
Тиспин продолжала спать.
В Скалистых горах шел снег, вскоре на вершинах его будет не меньше фута, а долина станет совершенно белой.
Видимость была очень плохой, пилоту челнока ничего не оставалось, как включить автоматику и надеяться на лучшее. Подобные полеты всегда сопряжены с нервотрепкой, особенно если рядом сидит старший офицер, а у людей внизу есть все основания для того, чтобы тебя сбить.
В наушниках раздался громкий голос:
— Челнок сьерра-эко-браво девять-два-один, вас вызывает радарная станция Шайенна. Вы вошли в запретную зону воздушного пространства. Повторяю: запретная зона. Сообщите пароль или выходите на север по вектору семь. Конец связи.
На индикаторе замигал сигнал. Станция в Шайенне могла сбить их в любой момент. Пилот нахмурился и взглянул на своего пассажира. Полковник Були глаз не отвел. Если он и боялся, то виду не подавал.
— Ну, отвечайте.
Пилот не заставил просить себя дважды.
— Станция Шайенн, слышу вас хорошо. Пароля у меня нет. Пожалуйста, передайте полковнику Леону Харко, что на борту челнока находится полковник Билл Були, который хочет вступить с ним в переговоры. Прием.
Наступило молчание. Пилот не сомневался, что они получат пяти, в лучшем случае десятисекундное предупреждение, а потом ракета поразит челнок, и они покинут этот мир. Альтиметр беззвучно отсчитывал высоту, бешено кружился снег, в наушниках трещали статические помехи.
Прошло пять секунд, десять, пятнадцать. Почему, черт побери, они тянут? Неожиданно станция Шайенн заговорила снова:
— Сьерра-эко-браво девять-два-один, даем согласие на посадку. Конец связи.
Пилот посмотрел на Були, а тот пожал плечами.
— Иногда выигрываешь, иногда проигрываешь...
«Ну, если тебя это устраивает, дело твое, — подумал пилот. — Лично я намерен выигрывать всегда».
Дети шли уже несколько часов. Их выводили из школ по боковым улицам прямо на автомагистраль, которую закрыли для движения гражданского транспорта, что вполне устраивало военных и ужасно мешало повстанцам.
Впрочем, этот маневр не прошел незамеченным. Кенни получил сообщение и отправил на разведку зонд. Он не мог поверить своим глазам. Тысячи и тысячи скованных вместе детей маршировали по скоростной магистрали. Вдоль колонны на мотоциклах проносились военные. Они отдавали приказы роботам, большинство из которых были вооружены короткими дубинками и шагали рядом с детьми. Всякий раз, когда кто-то начинал плакать, разговаривать или отставать, роботы орудовали электрошокерами.
Кто организовал марш и зачем, было предельно ясно. Заложники прикрывали перемещение сил Мэтью Пардо, мешали продвижению войск генерала Каттаби, кроме того, их захватили для устрашения гражданского населения. Жители города пришли в ужас.
Кенни направил к шоссе сразу несколько летающих мини-камер и транслировал происходящее в прямом эфире. Жители города не только узнали, что произошло с детьми, но и бросились к шоссе, выстроившись по обе его стороны. Родители были в отчаянии. Многие шли вдоль обочины, другие перелезали через ограду и выходили на шоссе, где их поджидали военные. С востока подлетали флайеры, зависали над автомагистралью, строчили пулеметы, кровь заливала асфальт.
Плакали дети, искрили электрошокеры, марш продолжался.
Леши Кван стоял в центре котлована, ярко освещенного прожекторами. Встречу назначил старик Ноам.
— ... поэтому, — продолжал промышленник, — мы не только мало что выиграли в результате этого договора, но и продолжаем нести огромные потери. Пожалуйста, дайте нам объяснения.
Кван стоял и ждал, когда же наконец старый пердун сообразит, что на самом деле все гораздо хуже, чем он думает. И вдруг что-то сильное, непреклонное и абсолютно чуждое взяло разум Квана под свой контроль. Он попытался отреагировать, предупредить остальных, но рот не повиновался. Слова, которые Кван произнес, формировались без его участия.
