Юрий Корчевский - Пушкарь

– Выполни все в точности!

Наказал я и отправился на второй этаж в сопровождении холопа в опочивальню князя. Поскольку болезнь была несложной, дал рекомендации. Как здесь было заведено, меня пригласили отобедать. Когда князь и его семейство уселись за стол с дымящимися закусками и князь предложил выпить вина, я в ответ предложил опробовать мою водку. Лакей принес мою уже охлажденную бутылку, все с интересом вертели ее в руках, разглядывая этикетку. Я позволил себе кашлянуть, обращая на себя внимание:

– Сударыня, святейший князь, позволю себе заметить, что пить ее надо холодной.

Водка тотчас была разлита по золотым рюмкам и выпита. Князь довольно крякнул и закусил, княжна поперхнулась, не ожидала столь крепкого напитка – по моим подсчетам, было градусов сорок – сорок пять, точнее сказать было нельзя, спиртометров еще не было. Князь довольно потер руки:

– Хороша, повторим?

Мы с князем повторили, княжна воздержалась.

– Хороша, для мужей хлебное вино, где такую взял?

Я скромно ответил:

– Так на своем заводике делаю, новинка, вы, можно сказать, первый опробовали.

– Хочу такую же, куда холопа послать?

Я объяснил, расстались мы довольные. На следующий день к полудню примчался приказчик из лавки:

– Барин, водка нужна! Был холоп от Шаховского, почти все скупил, да эти, обличьем звероватые, из Разбойного приказа, – приказчик перекрестился, – все остатки выгребли, кричали – что так мало осталось.

Я послал холопа с запиской – срочно отвезти в лавку подводу с водкой. Надо было еще заказать деревянные ящики под бутылки – мелькнуло в голове, не продумали вопрос. Возить удобнее, и покупателям, кто много берет, сподручнее. Не откладывая дела в долгий ящик, взял столяра из холопов, отвез на завод, объяснил, что надо делать. Для подарков с водкой заказал несколько ящиков, изящностью смахивавших на шкатулки. Водку с этикеткой, да в таком ящичке и царю преподнести не стыдно, только вот как к нему пробиться? Все задуманное вроде заработало – велся прием больных моими помощниками, водочный завод давал хорошую водку, протезная мастерская приобретала широкую известность в узких кругах, доски и карамель из Рязани продавались ходко, косметику расхватывали, как горячие пирожки, аттракционы вовсю веселили народ. Деньги шли, вложенное уже окупалось и давало стабильный доход. Я ощутил некоторую успокоенность – за завтрашний день беспокоиться не приходилось, с голоду не помрем, в отрепье ходить не будем. Два момента только были как занозы – крах моей работы в Аптекарской школе и отсутствие благородного звания. Даже если ты удачливый и богатый купец или расторопный предприниматель, на социальной лестнице стоять тебе ниже самого захудалого и нищего боярина, я уже не говорю про дворянство. Место лекаря на одной ступеньке с купечеством, может быть, чуть ниже. Конечно, ремесленники, крестьяне, холопы стояли еще ниже, но не брать же их в пример. Возможности дворянства были значительно большими, чем у купцов, им можно было вращаться в кругах, приближенных к власти, или быть самой властью. А кто я был для дворян – нужный человек, даже уважаемый за ум, разворотливость и практическую хватку, но по большому счету обслуга. Чтобы получить дворянское звание, надо было или получить его по наследству, что явно не для меня, или жениться на девице благородных кровей, что тоже малореально – во-первых, я люблю Настю, а во-вторых, какой же отец в здравом уме отдаст свою дочь за человека без роду-племени-звания? Оставался еще один путь – получить звание царским указом, так это опять за особые заслуги.

Ладно, решил пока не заморачиваться и отложить на потом.

В один из весенних дней, когда уже ярко светило и почти по-летнему пригревало солнышко, ко мне приехал Федор. Мы славно посидели, выпили водочки, и Федор высказал желание сходить совместно поохотиться. Идея мне понравилась, и дороги уже просохли, на возке можно было добраться в любое место. Встретились утром у моего дома, я взял для компании Сидора, заранее собрал оружие, все-таки неплохо попрактиковаться в стрельбе, уже с полгода не стрелял, а по нынешней жизни навык терять нельзя. Поехали по знакомым Федору местам, он на своем возке ехал впереди, к сожалению, Подмосковье я знал плохо. Ехали почти полдня, как я смог сориентироваться, в сторону Мурома. Леса уже стояли матерые, густые, темные. Заехали в деревеньку, остановились в избе дальнего родича Федора. Немного выпили, поговорили за жизнь. Спать улеглись рано, вставать надо было на заре, на утку. Пешком отправились на ближнее озеро, подобрались к камышам. Подул ветерок, по воде поплыла рябь, зашелестели листья на деревьях, было прохладно. Из-за камыша взлетели несколько уток, мы быстро вскинули ружья, раздались выстрелы. Несколько уток упало. В это время вспугнутый выстрелами из кустов выскочил заяц и бросился наутек. Отбежав метров на сто, остановился, сел столбиком и начал озираться. Я потихоньку вытащил из кучи сумок свое винтовальное ружье, Федор лишь рукой махнул:

– Далеко!

Я прицелился и выстрелил. Заяц подпрыгнул и упал, засучив лапами. Пока Сидор ходил за зайцем, Федор восхищенно осматривал ружье, цокал языком:

– Где ты взял такое?

– Сделали в Рязани по моему заказу, нарезы в стволе сам придумал.

Конечно, сам я их не придумывал, вспомнил из более позднего времени, да ведь не расскажешь никому, что я из другого времени пришелец, сочтут за юродивого.

Федор попросил разрешения пострелять. Я показал, как заряжать ружье, особенно пулю – она была с выступами под нарезы, и при заряжании требовалась определенная сноровка. Затем пришлось объяснить Федору про мушку и целик, их он тоже видел впервые. Немало подивившись, он прицелился по пню, стоявшему метрах в пятидесяти. Выстрел! От пня полетели щепки. Федор вошел в азарт, про охоту уже все забыли, начали стрелять по очереди из штуцера, выбирая все более дальние цели. Наконец, на трехстах метрах все промазали, кроме меня, и потихоньку пыл угас, не любят мужики проигрывать.

– Да, хорошее ружьецо, – любовно оглядывая ствол, промолвил Федор, – в первый раз такое вижу, а точность-то какая! Чтобы раньше из ружья на такую дальность стрелять, это не всякий из лука дострельнет. А не продашь ли?

Я отрицательно покачал головой. Не желая отступать, Федор закинул новую удочку:

– А не возьмешься ли открыть производство таких ружей, многие дворяне или воины себе бы такие приобрели.

Я обещал подумать.

– А что тут думать, коли одно такое ружье есть, значит, и другие сделать можно, – резонно рассудил Федор.

– А сколько же можно выручить за такое ружьецо? – лениво поинтересовался я.

Федор почесал затылок: