Андрей Левицкий - Оружие Леса

– Да ты у нас хоминус наркоманус, малой, – заметил Калуга. – Ишь как расцвел, порозовел… Ты лучше теперь экономь, неизвестно, когда в следующий раз сможешь раздобыть дозу.

Я отвернулся от них, наблюдая за стариком. Он подвалил к смуглому мужику в дырявых джинсах и кожаной жилетке на голое тело, с наколкой на впалой груди. Тот сидел за столом в одиночестве. Старик заговорил с ним, тощий кивнул, потом сделал характерный жест – показывал, что нужно заплатить.

– Он вроде с мудрости нашей деньги требует, – заметил Калуга, тоже обративший внимание не происходящее. – Правильно я понял?

Рапалыч заспорил было с тощим, но без азарта, скорее для порядка, потом они вдвоем поднялись и пошли к выходу. На ходу повернувшись к нам, старик махнул рукой, показывая, чтоб никуда не уходили, и вслед за тощим покинул «Вершину».

И как только за ними закрылась дверь, я подался к Лютику:

– Сними куртку, быстрее!

– Чего? – недоуменно спросил он, но куртку начал снимать.

– Что там у тебя изнутри… кожаная подкладка – сойдет. Выверни куртку, снова надень и иди за ними. Давай, давай, не тормози!

Наемник даже забыл жевать от такого неожиданного поворота.

– Наизнанку куртку надеть?

– Да. Меньше сам на себя похож будешь. Платок у тебя есть какой-нибудь или тряпка?

– Ну, найдется что-то.

– Нацепи на голову, вроде банданы. Замаскируйся хоть как-то, понимаешь? И иди за ними. Да быстрее же, упустишь!

Тут он наконец сообразил, чего я хочу, и вскочил, просовывая руки в рукава вывернутой наизнанку куртки.

– За стариком и тем худым следить?

– Да, но главное – за стариком. Куда пойдет, что да как будет делать. Попытайся понять, где Травник. Если Рапалыч его найдет – ты это, возможно, просечешь. Старик видел тебя меньше, чем нас с Калугой, а город ты, наоборот, знаешь лучше. Ну, Лютик, ведь уйдут!

– Не уйдут. – Он зашагал к дверям, на ходу вытягивая из кармана штанов тряпку, которой прикрывал рот, когда вытаскивал из развалины труп собаки.

– Интересная мысль, – заметил Калуга. – Свежая. Вообще, правильно, главное, чтоб малой теперь не оплошал.

– Нам остается только ждать, – заключил я.

Больше мы решили не пить, только доели рыбу с хлебом. В заведении стоял шум, хотя давно стемнело, народ не убывал. Охранников на галерее сменила другая пара. Стучали стаканы, кто-то пел, кто-то ругался, за соседним столом хохотали, за другим резались в карты. «Аномальный дурень», слыхал я про эту игру, хотя сам не любитель. Колоды для нее клепает какой-то умелец-художник на Черном Рынке, он придумал целую систему, масти там – как группировки. Черный Рынок – пики, Армия Возрождения – черви, бродяги – бубны, а краевцы – трефы, причем значок этой масти в исполнении художника напоминает дерево-мутанта с ветвями крест-накрест. На джокере нарисован Шторм, в его багрово-черном мареве проступает огромная, зловеще ухмыляющаяся рожа в шляпе с бубенцами в виде черепов. Роль шестерок выполняют мутанты-горбуны, семерки – псевдоволки, восьмерки – химеры, девятки – какие-то странные создания вроде лисиц с клыками, вероятно, фантазия самого художника, а десятки – лешие. И так далее в этом же стиле… хороший художник, хорошая идея, только я не любитель карт. Когда постоянно рискуешь жизнью, азартные игры как-то не возбуждают.

– А я вот, – заговорил Калуга, – все Катерину с сестрой вспоминаю.

– Мы их вытащим, – сказал я.

– Тебе тоже не по себе из-за этого?

– Не знаю, как насчет «не по себе», но я для себя точно решил: вытащу их из лап Чумака и отправлю в этот Хутор, про который Катя говорила.

– И денег дашь на обустройство нового дела.

– И денег дам… Лютик идет.

Наемник ввалился в зал и, оглядываясь, поспешил к нашему столу. На ходу стянул куртку, вывернул, снова надел. Стащил с головы бандану.

Его быстрые движения привлекли внимание полицаев на галерее. Тот, что сидел, поднял голову, второй перестал ходить, повернулся. Лютик, не обращая на них внимания, плюхнулся на свой стул. Снова глянул на двери и начал: «Травник…» – и запнулся.

В зал вошел Рапалыч, похромал к нам. От двери до нашего стола было недалеко.

– Мля, быстро он, – пробормотал Лютик.

– Нашли Травника? – тихо спросил Калуга.

– Нашли. Но я думаю, он подставу нам…

Старик был уже рядом, и Лютик, прикрыв глаза, сделал вид, что кемарит, хотя челюсть его вовсю двигалась. Калуга развернулся навстречу Рапалычу:

– Что у тебя, мудрость ходячая? Что узнал, говори!

Рапалыч налил себе полстакана, залпом опустошил.

– Проблема у чумовых. На их газовый караван напали.

– Чего? – удивился Калуга. – На какой… а, тот, что недавно отъехал?

Старик вместо ответа снова потянулся к жбану, но я накрыл его ладонью.

– Рассказывай.

– Меня там не было, знаю токмо то, что слыхал. Поехал караван обратно на ферму Хозяина, а тут кто-то с кустов выскочил. На байке, закопай его аномалия. Одни грят – чернорыночник шальной, другие – просто бандит залетный. Темное дело, никто ничего не понимает.

– На байке? – повторил я. – Что ж он, в одиночку…

– Навроде помогали ему, – проскрипел Рапалыч. – Навроде двое их было.

– Но в караване ведь несколько машин, цистерны с газом прилично охраняют. А с этим караваном еще и сам Чумак ехал на джипе с пулеметами.

– Говорят, хитрющий тип им попался. Споровые грибы из Лесу на пути подложил. – Рапалыч поскреб седую щетину на щеке. – Если так, смекаю я, краевец это был, кто еще в споровых грибах кумекает? Да и чумовые на краевцев грешат, у них же как раз войнуха разгорелась. Первая машина, значит, на грибы наехала, те лопнули, ну и плюнули спорами. От того у людей, кто дыхнул, горловой спазм… – Он потрогал шею, сглотнул и снова потянулся к браге, но я отодвинул жбан на свой конец стола. – А ну-ка, дай подзаправиться мне, молодой.

– Не дам, пока все не расскажешь.

– Не знаю я ничего более. Краевец этот на байке угнал одну цистерну прямо из-под носа у караванщиков. Лихой. Угнал – и в Лес на ней въехал, потому его догнать не смогли. Если в Лесу схоронился – точно краевец. Так болтают, а я не ведаю, что правда, что нет.

– Ладно, – сказал я. – Угнали цистерну, понятно. Что выяснил по нашему вопросу?

Спросив это, я вдруг понял, что лицо у старика какое-то не такое. Вообще-то по его помятой, испитой образине трудно было что-то толком определить, но… Вроде как сморщено немного не так, как раньше, да и глаза его мутные поблескивают иначе. Ведь задумал какую-то каверзу, бестия! Что там Лютик начал говорить про подставу? И еще я понял: наемник не ошибся, старик нашел Травника. Нашел!

– Травник в Норавейнике, – объявил Рапалыч, подтверждая последнюю мысль. – У цыган, стало быть, у Норы. Слыхали про такую?