Андрей Белянин - Дочь Белого Волка

Судя по её бегающему взгляду и красным щекам, родной дядюшка обстоятельно пересказал племяннице всё, что с ней происходило на борту пиратского драккара. Когда надо, Эд умеет задеть нужные струны…

— Не ругай её слишком строго, — тихо прошептал он мне на ухо, пока Хельга самолично наливала мне в медную миску какое-то ароматное варево. Бдительная кухарка Агата стояла у камина, поджаривая нам хлеб на сковороде и явно была готова в любую минуту кинуться на защиту своей любимицы.

— Нам надо поговорить наедине.

Бывший бог безропотно поднялся из-за стола, плеснул себе в кубок вина и попытался увести толстуху. Та упиралась, но пошла, всем видом показывая, что будет неподалёку, за дверями, если что…

— Лапка моя, нам действительно надо серьёзно поговорить.

— Говори, папуля. — Хельга смиренно опустила глазки и села, сложив ручки на коленях, словно монашенка перед кардинальской ревизией.

— Милая, сегодня был сложный день, — совершенно не зная, с чего начать, начал я. — Все очень устали и, наверное, лягут спать пораньше. Тебе бы тоже стоило, потому что…

— Почему?

— Потому что.

— Это не ответ, — тихо буркнула она. — Ты хочешь отправить меня в постель, а сам пойдёшь охотиться на тех волков-призраков. Да-да, мне дядя Эдик рассказал!

Я обернулся в поисках Эда, но, как вы помните, этот гад вовремя удрал. Более того, вроде бы я же его и выпроводил…

— Лапка, только не подумай, что я тебя в чём-то обвиняю или за что-то ругаю. Но сегодня, на борту драккара, это… у тебя же был стресс, верно?

— Я тебя умоляю, па…

— Что, совсем не было?

— Да с чего бы?! — Хельга уже не дулась на меня, а скорее сердилась. — Подумаешь, симпатичный мальчик пригласил меня на свой летающий кораблик. Мы всего лишь постояли пару минут рядышком…

— В обнимку!

— Ну, может, он меня даже и пообнимал. Немножко. За плечи. Но это всё из-за дурацкого свистка, который, как ты помнишь, я ему же и скормила! Мама бы гордилась мной?

— Э-э-э… честно говоря, да, — сбился я, пытаясь представить ситуацию глазами моей бывшей жены. — Впрочем, если бы ты ещё оторвала ему ногу и дала ею ему по башке, то гордилась бы вдвойне, точно!

— В следующий раз, папуль, — разулыбавшись, пообещала моя скромная блондинка. — А теперь давай о волках. Мне можно их убить?

— Не уверен, что это возможно в принципе. Они и так давно мертвы. Более того, думаю, эти твари не были живы ещё при своём рождении.

— Мутно…

— Согласен, но такова природа всех мифов. Стопроцентной гарантии не даст никто. Особенно если учитывать вековую мутацию всех этих тварей в неизвестно что.

— Ну хоть попробовать-то их стукнуть можно?

— Да, — закусив губу, разрешил я. — Милая, мне очень не хочется этого делать, но… Боюсь, из всех нас только ты сможешь загнать их обратно в преисподнюю.

— Я самая сильная!

— Нет, дело не в этом.

— Па, но я же почти победила твоего Седрика!

— Он мог бы убить тебя сотни раз, если бы захотел, — наставительно отметил я. — Поэтому, пожалуйста, убавь свой революционный пыл и выслушай. Мне удалось добыть для тебя одну вещь…

— О, выиграл на аукционе?

— Нет. Хотя что-то вроде аукциона имело место быть, торги попались горячие, кое-кто даже подрался, но суть не в этом. Ты ведь помнишь легенду о поясе богини Фрейи?

— Брисингамен! — без запинок выговорила Хельга, сурово кивнув.

Отлично, значит, я не зря гоняю её взад-вперёд по древнескандинавским мифам.

— Так вот, его может носить только девушка, в чьих жилах течёт кровь богов. Эд, например, утверждает, что тоже его носил, у него талия. Но, во-первых, сейчас он, так сказать, разжалованный бог, а во-вторых, думаю, он просто врёт. А вот если ты наденешь Брисингамен, то становишься неуязвимой для любого врага. Даже для призрачных клыков Сколла и Хати.

— Я за! Мне эти пудели горбатые сразу не понравились, — воодушевлённо подскочила моя дочь и прикусила язычок. — Ой, па… А я, походу, не уточнила, это ты про тот поясок из колечек и янтаря?

— Да. Я переложил его в твой рюкзачок дома.

— Упс…

— В смысле?

— Ну, я, похоже, его выложила, когда собиралась. Он же тяжёлы-ый…

— Милая, а меня ты не могла спросить?! Если уж я что-нибудь кладу в твои вещи, то, наверное, это не просто так, — почти зарычал я, хотя сердиться следовало в первую очередь на себя за то, что не проконтролировал. — Значит, так, марш домой, хватай пояс и бегом сюда! К нам в любое время могут пожаловать волки.

— Целую! — Она чмокнула меня в щёку и унеслась так быстро, что, если бы Эд с Агатой подслушивали под дверью, их размазало бы по стенке. Очень надеюсь, что Хельге хватит пяти минут на все дела, потому как время играет не на нашей стороне.

Со стены донёсся звук охотничьего рога. Это сигнал, что дозорные заметили волков. Во внутреннем дворе меня уже ждали Седрик и Эд.

— Они ведут их.

— Прикажете открывать ворота, сир?

— Да, — кивнул я. — Седрик, где ваше ведро с термоядерной смесью? Дайте мне.

— Вы думаете, я не справлюсь? — попытался было поспорить он, но тут же указал пальцем на колодец. Ведро стояло у новой каменной кладки, там, где её проломили падающие тролли.

— Эд? Прикрывай мою спину. Седрик? В башню, к своим людям. Все действуем сообразно обстановке. Попусту не стрелять! И главное, не заденьте Серого Брата!

— Этот волчара тебе уже как родственник? — ревниво буркнул бывший бог. — Может, ещё и домой возьмём щеночка? Будешь выводить его под кустик в пять утра…

Я показал ему кулак, и он заткнулся. Меж тем старый крестоносец собственноручно сдвинул правую створку ворот ровно настолько, чтобы запыхавшийся седой волк клубком вкатился на нашу территорию…

— Всё в порядке? — Я быстро шагнул к вожаку стаи. На его боку запеклась кровь, но глаза горели жёлтым огнём схватки. — Ты что, привёл их сюда один?! Задница Слейпнирова, это же опасно!

Волк чуть оскалил зубы, изображая улыбку умирающего за святое дело бойца Кубинской революции, и кивком подтвердил: да, опасно, но он не хотел подставлять никого из стаи. Их и так осталось не слишком много…

— Ставр! — громко окликнул меня Эд.

Я обернулся. В наши ворота неторопливо и даже как-то нагловато шагнули два призрака. Они были совершенно одинаковые: рост, внешность, мерцающий огонь в пустых глазах и накатывающая волна неуправляемого, леденящего страха, исходившая от этих существ. Я понимал тех несчастных, что сами подставляли горло под их клыки, лишь бы душащий страх поскорее прервался смертью.