Магик. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин
– Да, дом в Туапсе у меня есть. Там жену оставил и двух дочек. Ушёл, не хотел заразить, – дрожа губами, сказал Илья.
– Да уж, – хлопнув рюмку, буркнул Степан, и когда Илья подошёл ко мне, сев на стул, и я его начал лечить, поражённые участки тот откашливал в поганое ведро, что хозяйка принесла, так просто быстрее, хозяин дома спросил. – А что там с Союзом? Рухнет говоришь?
Лечить Илию, и при этом общаться с хозяевами, мне ничего не мешало, все трое желали знать, что там было в моём мире, как история повернула, вот и описывал в своей манере виденье той истории:
– Да, развалили. Знаете, такая поговорка есть, сын полковника не может стать генералом, потому что у генерала свой сын есть. С крупными функционерами, что управляли страной, также. Они всеми силами тянули детей в эшелоны власти. Хотя там такие бездари были. Многие ездили за границу как дипломаты. Видели, как там живут, и решили повторить у себя. Рыба гниёт с головы. Есть у вас такой Горбачёв на Ставрополе, получивший кличку «пятнистая мразь», из-за большого родимого пятна на голове. Как страну развалил, так и получил. Бывший помощник полицаев во время войны, помогал партизан и им помогающим выявлять, скрыв это когда земли освободили, но после войны тот орден получил, до совершеннолетия, так как помогал комбайнёрам, а те двойные нормы давали, и ему прилетело. За компанию. Орден помог ему пойти сначала по комсомольской линии, а потом по партийной. Руководил Ставропольским краем, оттуда его вытянули в Члены ЦК, самый молодой был, и он стал руководить страной. После Хрущёва, там переворот был в шестьдесят четвёртом, Брежнев взял власть, лучшие годы Союза, хотя их и прозвали застоем, но он умер в восемьдесят втором. Там сменилось четверо или трое генсеков, уже и не помню, давно было, и вот Горбачёв стал генеральным секретарём. Всех достойных конкурентов убрало КГБ, подставами или оболгать старались, вывести из игры, он и начал планомерный развал страны, назвав его Перестройкой. Там собрались главы, Союза, Украины и Грузии, они и решили разделить Союз на пятнадцать независимых республик. Если где ошибся, извините, давно было. Так и пал Союз, с кровью, смертями, и потерями. В Россию пришёл капитализм и демократия. В Азии и на Кавказе русских резали и изгоняли из домов и квартир. На Кавказе ритуально насиловали русских женщин прямо на площадях, перед тысячной толпой, от избытка чувств стреляя из автоматов в воздух. Там склады военные захвачены были. И граждане Союза и республик только приветствовали развал. Там хитро создали дефицит продуктов, особенно колбас, и обещаниями сто сортов колбас в магазинах, повели народ. Кстати, не соврали, в магазинах множество колбас появилось, но их есть невозможно, химия одна без мяса. Борька-Алкаш, что стал первым президентом, Борис Ельцин, и подхватил упавшее знамя, первым сжёг партбилет. Он и создал Российскую Федерацию. Сильная Россия западным бизнесменам не нужна, они выкупали оборонные заводы, разваливали, уничтожая производства и промышленность. Страна рухнула в пропасть. Изменились стремления, молодые парни шли в бандиты, в группировки. Многие стали нацистами, цитировали Гитлера, носили наколки свастик. Нападали на ветеранов, срывали награды, крича в лицо, что если бы не они, мы бы жили в Европе. Девки шли в проститутки. Так можно было заработать. Профессора, чтобы выжить и купить еду, торговали женскими трусами в переходах. Месяцами не платили зарплату. Воспитательницы детских домов, чтобы прокормить детей торговали телами. Девяностые стали трагедией для России. Потом пришёл сильный лидер, постепенно ситуация выправилась. За двадцать лет. Но что было, то было. Я в две тысячи двадцать четвёртом погиб.
Выражение, «как оплёванные», меня всегда интересовало. Так вот, все трое имели вид, который я уверенно и без сомнений так бы назвал. А пока сказал Илье:
– Лёгкие я почистил, восстановил, и убрал из крови бактерии туберкулёза. У меня заряд закончился, я пока подзаряжусь, отдохни и поешь.
Мана действительно закончилась, так что я сел на краю сундука поудобнее, отчего нога сильнее заныла, и прикрыв глаза, стал медитировать, успев услышать горестный вздох Степана:
– Не за такое будущее мы воевали. Ох не за такое.
Илья, что сидел рядом прямой как палка, явно мысленно проверял организм, на кашель его уже не тянуло, да и похудел слегка, пришлось и ресурсы организма задействовать, но с лёгкими я закончил. Работы ещё хватало, но это позже. Так вот, он тоже сказал, одно своё веское мнение:
– Су*и продажные!
Дальше те обсуждали услышанное, явно запивая плохие вести самогоном, хозяйка не отставала, она тоже была в прострации от того, что услышала. Всё враньё, что писали в газетах, по радио говорили, по редким пока телевизорам, как клялись сделать светлое будущее, всё враньё. Оно сейчас светлое, а дальше будет только хуже. Вот это и осознавали, и самогон им видимо помогал в этом. Впрочем, я ушёл в медитацию и не реагировал на шум. Двадцати минут хватило чтобы до половины заполнить источник. Видимо хороший уровень Дара. Ближе к пятому по силе. Мне снова бутерброды делали, хозяйка слазила в погреб и подняла кувшин с домашней тушёнкой, так что мы с Ильёй ею насыщались. Хлеб тоже закончился, как и рыба, так сухари достали. Я сначала излечил полностью ногу, дважды желудок для этого набивал. После этого занялся Ильёй. Снаружи уже стемнело, свет электрический горел, не мешало. Так что парой лекарских конструктов полностью протрезвив Илью, чему тот явно был недоволен, но дальше терпеливо сидел на стуле, пока я его лечил. То, что в ведре было, сжёг одним импульсом, сплёл новый конструкт, и уничтожил все бациллы туберкулёза в комнате. Хозяев проверил. Порядок, не заразились. Илья здоровый и молодевший, со Степаном дальше бухать, это похоже надолго, а я изучил что тот принёс из украшений. Кстати, хозяйка, пошатываться, сходила в другую комнату и вернулась с синими шортами и белой майкой, моего размера. Младшего сына. Махнула рукой, мол, забирай. Так что оделся, а то простынкой пах прикрывал.
На мне ещё хватало дел, синяки, я только места повреждений убрал, остальное терпит, на потом оставил. Так что занялся выполнением своих
