Звуки Припяти - Сергей Иванович Недоруб
– Выплески! – воскликнул Борланд. – Периодически пролетающая бяка, сокрушающая людей и порождающая толпы мутантов.
– Верно, – подтвердил Сенатор. – Наше положение оказалось настолько безнадежным, что мы в едином порыве повторяли выплески нашего сознания снова и снова. Повреждение Пьедестала, наше собственное отчаяние и Зона – вот те три фактора, которые обусловили творящийся здесь ужас. И никто не способен это контролировать или остановить. Что самое печальное, Выплеск влиял и на обитателей Земли.
– Прыгуны, – глухо сказал Марк. – Зомби.
– И даже животные, – добавил Сенатор. – Различные виды черноволков и свиней, если быть точным.
– Все сходится, – пробормотал Борланд.
– Все, – кивнул Сенатор. – За все время нам лишь однажды удалось вывести из Пьедестала одного из наших, с неповрежденным телом и сознанием. В Зоне появился полноценный представитель нового мира.
– Кто? – спросил Марк.
– Разве ты не догадался? Это я. Я стал символом бесполезности достижений. Мы так сильно хотели вырваться из Пьедестала, что общими усилиями удалось извлечь оттуда меня. Но что дальше? Что я должен был делать? Этот маленький успех стал надеждой для всех, кто остался в Пьедестале, но для меня это был тупик. Мне было некуда идти, кроме как к людям. Я выглядел как они, обладал огромным запасом их знаний дополнительно к знаниям собственным. Я вышел из купола и больше не смог вернуться. Туда входа нет. За пределами Зоны меня никто не ждал. И я растворился в среде сталкеров.
Лишь один человек знал, кто я такой, – Трясинный Доктор. Вы ведь знаете, он не делает различия между людьми и монстрами Зоны. Для него все равны. Однажды я встретил на «Смоли» раненого сталкера, совсем еще мальчишку. Он мог передвигаться, но пал духом и ждал смерти. Я взял его под контроль и довел до Трясинного Доктора. И пообещал Доктору, что больше никогда не буду так поступать. Именно он дал мне набор холодного оружия. Вы видели, как мы с ним встретились во второй раз. Он решил, что я привел уже целую команду.
– А ты нас действительно не контролировал? – спросил Борланд.
– Я ни разу не вмешивался прямо. Марк сам решил включить меня в команду. И ты, Борланд, тоже, но колебался. Поэтому я слегка подтолкнул тебя к нужному решению. Ты бы принял его и сам, но ты мог принять неверное. Прости меня, мой друг, но это действительно черта твоего характера – иногда принимать неожиданные решения.
– Поверю на слово, – сухо сказал Борланд.
– Итак, я стал одним из вас, – вздохнул Сенатор. – Я не менял сознание людей, не пытался подавлять их волю. У всех в жизни есть свой путь, и каждый имеет право на принятие собственных решений. Я слушал вечерами рассказы в барах, ходил в короткие экспедиции. И я познал вас так, как вы сами себя не познали. В грязных болотах, среди воплей раненых я оказывал медицинскую помощь и наблюдал рождение настоящего человеческого мужества. Я наблюдал, как вы рискуете здоровьем и жизнью во имя идеалов, малоизвестных моему народу. Я смотрел, как друзья становятся врагами и как враги становятся друзьями. Я видел, как молодые парни делятся последним патроном, как, измученные голодом, едят кровавыми ножами из общей консервной банки. Вы не искали при этом высшего благородства, но вы его обрели. И я пришел к жестокому для себя выводу.
Сенатор сделал паузу, глядя на Марка и Борланда с болью.
– Вы лучше, чем мы, – произнес он. – Мой народ не может здесь находиться. Пьедестал не должен победить. Я не знаю, насколько сталкеры похожи на остальное человечество, но право на существование они ему купили собственной кровью.
Наступило молчание, а потом Борланд хмыкнул:
– Замечательные слова. Я аж вырос над самим собой. Понял, Марк, кто мы? Мужественные благородные сталкеры. Прям обнять себя хочется и зарыдать от счастья.
Марк промолчал.
Сенатор подошел к Ореху и остался стоять рядом с ним.
– Как он? – спросил Борланд.
Сенатор неопределенно повел плечом.
– Клан «Пьедестал», – сказал Марк. – Кто они?
– Клана как такового не существует. Сам Пьедестал с помощью целенаправленных Выплесков просто подчиняет себе отдельно взятых сталкеров, оказавшихся поблизости, если ему нужны люди в качестве исполнителей своей воли. В своем большинстве это оказались те несчастные, которых ваша армия перебрасывает вертолетами в Ржавый лес.
– Но на нас Пьедестал не повлиял, – заметил Борланд.
– Вы неподвластны Пьедесталу, поскольку сильны духом. А Эльф был слаб и низок в своих желаниях с самого начала. По вашим меркам, Эльф – «пьедесталовец». Но он им стал в тот момент, когда увидел «Черный Кристалл».
– Что Эльф теперь с ним сделает? – сдавленно спросил Марк.
– Отнесет к Пьедесталу и вставит недостающий фрагмент на место, чтобы Пьедестал смог вернуть себе полное могущество.
– И что тогда?
– Тогда первоначальный план вступит в действие. Колонизация Земли.
Борланд вскочил с места:
– Ты нам говоришь об этом только сейчас?
– Спокойно, друг мой. Эльфу нужно еще найти Пьедестал.
– Ну да, конечно, – закивал Борланд. – Подумаешь, двадцать минут. Лично я за то, чтобы догнать Эльфа и объяснить ему, что он не прав. Да и Землю я предпочитаю оставить людям. Думаю, что мне придется долго привыкать к тому, что в очередях за хлебом вместе с людьми будут стоять зомби и багоры. Марк, ты со мной?
– Мне неинтересны все эти войны, – ответил Марк. – Мне нужна только Полина.
– А мне нужны были эти двадцать минут, – произнес Сенатор. – К тому же вы не сможете догнать Эльфа. Он ведь помимо «Кристалла» забрал и защитный костюм экологов, который ты, Марк, взял в бункере. Этот костюм позволит ему пройти в эпицентр. Вас же скосит неизвестно какое излучение. Его состав изменился с тех пор, как купол исчез и эта местность стала постепенно превращаться в Зону.
– А зачем тебе были нужны эти двадцать минут? – спросил Борланд.
– Чтобы высказаться перед вами и убедиться, что Орех готов для вашего вмешательства.
Борланд выругался и процедил:
– Почему ты никогда не говоришь прямо? Для какого вмешательства?
– Я дал все нужные подсказки. Вся моя помощь вам основана на моей вере в вашу собственную сообразительность. Если вы не знаете, как помочь другу, то как вы можете называть себя сталкерами?
– Не вижу большой связи между тем, что мы сталкеры, и тем, как помочь Ореху, – пробурчал Борланд.
– У вас еще есть время подумать, – Сенатор накинул на голову капюшон. – Мне же предстоит последнее путешествие.
