Якудза из другого мира. Том XI - Алексей Владимирович Калинин
Змей взревел всеми восемью головами. Он явно понял мои слова. И понял их правильно.
— На хрена ты его злишь? — крикнул Норобу.
— А чтобы ярость закрыла доводы разума! — крикнул я в ответ. — Хотя я сомневаюсь, что у такого тупоголового создания есть хотя бы зачатки разума! Глянь на его тупые морды — он же дальше своих хвостов ничего не видит!
В ответ на мои слова одна из пастей раскрылась и в мою сторону полетела огромная масса воды.
Вот тебе и ни хрена себе… Я-то думал, что он только огнем дышать может. Эх, подвели меня сказки из детства, где Змей Горыныч мог только огнем села и деревни палить…
Длинным прыжком я сумел убраться из-под этого шквала. Вода плеснула в то место, где я только что стоял, и выбросила вверх целую кучу земли.
Ого, если бы я там остался, то рисковал бы получить нехилый такой душ Шарко!
— Чего это он то огнём харкается, то водой? — крикнул я Норобу.
— Каждая его голова обладает власть над определенной стихией. Помимо пяти нам известных, Ямато ещё главенствует над сталью, деревом и камнем! Будь аккуратнее, Изаму! — выкрикнул он в ответ.
Во как! Похоже, что я столкнулся с уникумом, который обладает таким количеством оммёдо, что не передать. Если мы умели справляться с пятью стихиями, то вот остальные… они вызывали кучу вопросов.
— За императора! За сёгуна! — подскочили в это время самураи на конях. — С нами богиня Аматэрасу! С нами воля богов!
Ну куда? Куда вас понесло, черти в доспехах?
Доблестные, но недалёкие воины кинулись на Ямато-но Ороти с такой безбашенностью, словно это был какой-то шелудивый пес, а вовсе не здоровенная махина с восемью головами.
Однако, я увидел ту, из-за которой они так себя повели — на дворцовой стене сияла ярче солнечного зайчика девушка, которую мы в своё время спасли от преследования серебряных волков. Свет от её фигуры падал на каждое сасимоно, освещая гербы и геральдику на флагах.
— Аха-ха-ха! — громоподобно расхохотался Эмма. — И ты тут? Ну что же, это будет даже забавно! Убей их всех, Ямато! О дне моего пришествия будут слагать легенды!
Подскочившие самураи ударили мечами по лапам восьмиглавого дракона, а он ударил в ответ из всех восьми пастей. На скопище самураев полетели огненные шары, стальные стрелы, деревянные копья, водяные шквалы и прочие радости стихий.
Послышались крики боли, ржание лошадей, звон металла. Самураи падали под напором ярости Ямато, но никто не думал об отступлении. Они с упорством щенков бультерьера лезли на громадину змея, били мечами, кололи копьями.
— За оябуна и его друзей! — подмигнул я Норобу и тоже кинулся в бой.
Мои друзья кинулись следом. Ну да, скопом и батьку бить сподручнее.
— В атаку! Остановите его! — послышался знакомый голос с другой стороны поляны.
Я мельком увидел знакомую лысую голову Нурарихёна, а потом увидел мчащихся к Ямато-но Ороти отбежавших было ёкаев.
— И ты здесь? Аха-ха-ха! Это будет эпическая битва! — расхохотался Эмма. — Я ещё никогда так не веселился!!! Давайте!!! Все ко мне!!! Давайте!!! Аха-ха-ха!!!
В это время мои ноги разжались пружиной, подкидывая тело высоко вверх. Я взмахнул Земляным Мечом и ещё одна царапина появилась на морде Ямато.
Восьмиглавый дракон взревел и попытался достать меня пастью. Ну куда там…
Неожиданно ко мне пришли силы из ниоткуда. Мои боевые меридианы напитались мощным боевым духом, и я взмахнул руками, отталкиваясь от воздуха…
Я отплыл в сторону!
Вот честное слово, я держался на воздухе так же легко, как в соленой воде океана!
— Агррррх! — лязгнули рядом клыки размером с хорошее бревно, и я вспомнил, что пока ещё нахожусь в битве.
Поплавать в воздухе я могу и потом, а сейчас…
Я кинулся в бой!
Великая битва началась. Люди, ёкаи, лошади — все стремились уничтожить незваного в наш мир гостя.
Я крутился волчком, бил и тут же отлетал в сторону, чтобы не попасть то под летящие шары, то под стрелы, то под разряды молний.
Я бил в ответ мечом, а также разил оммёдо. Неожиданно Хрустальная Палица, Оковы Земли, а также Петля Молний обрели прежние свойства. Оммёдо появлялось с той же легкостью, что и прежде.
Ямато-но Ороти щелкал челюстями, бил хвостами, рвал лапами. Каждое его движение приносило смерть людям или ёкаям. Внизу ржали раненные лошади. Воздух напитался металлическим запахом крови и смерти.
Эмма хохотал, стоя на спине двигающегося дракона. До него не долетали стрелы, пущенные лучниками, падали у ног копья. Снаряды ёкаев тоже не могли достичь цели. Гора трупов росла…
Ямато-но Ороти казался непобедимым, но он только казался!
Увернувшись от очередного нападения головы, я скользнул в воздухе мимо отростков гребня и что есть силы саданул Земляным Мечом в оказавшийся рядом стеклянный зрачок. Голова змея тут же взревела и резким дерганьем вырывала Меч из руки. Но самое главное — зеленая кровь хлынула из-под закрытого чешуйчатым веком глаза. Это веко попыталось подняться, но у него ничего не получилось. Из-под века потекла слизь пополам с зеленью.
У меня получилось выбить один глаз голове, пыхающей огнем!
Змеиная голова оказалась наполовину ослеплена!
— Бьем его! Он не бессмертен! — взвыл я как можно громче.
— Да, Изаму-кун! Ты молодец! — донесся снизу голос Норобу.
Я приглядывал краем глаза за своими друзьями, которые сражались наравне с остальными людьми и ёкаями. Никто не отступал и не думал о побеге. Норобу так вращал кусаригаму, что превратился в один сплошной шар, кромсающий лапы и шеи змея.
— Примите свою судьбу, смертные!!! — взревел Эмма. — Примите и ваша смерть будет легкой!!!
— Не отступать, мои воины! — раздался колокольчиковый голос богини Аматэрасу.
— Не сдаваться, мои дети! — выкрикнул Нурарихён.
— Агрррх! — внёс свою лепту рычанием Ямато-но Ороти.
Сталь и оммёдо неуклонно делали своё дело — вот уже восьмиглавый змей поджал лапу. Вот уже не так активно взмахивает двумя израненными хвостами, а один хвост и вовсе оказался отрубленным.
Я взмахнул руками и устремился ракетой к целому глазу драконьей головы. Но не успел занести меч, как мимо меня серебряной молнией промчался Ленивый Тигр. С крыльев птицы сорвались небольшие кунаи, которые поразили оставшийся глаз.
Голова Ямато взревела, попыталась укусить обидчика, но не тут-то было — орла уже было не достать. Зато слепотой головы я
