Перелом (СИ) - Вадим Львов
— Да они целый эскадрон выбили, за один заход! Восторженно завопил Громов увидев взметнувшиеся к небу дымы от горящей бронетехники.
Следом, на ошеломленных немецких танкистов, налетела волна легких ленд-лизовских штурмовиков, загруженных под завязку как обычными так и корректируемыми авиабомбами. Два звена самолетов — целеуказателей подсвечивали цели лазером и промахов почти не было. Германские истребители, появились чуть позже и тут же были перехвачены эскадрильями И-350. В воздухе начала крутится адская карусель воздушного боя, но Громов этого уже не видел… Все его внимание было приковано к земле, где стальной клин шестой панцер-дивизии, приостановил свое неуклонное движение вперед.
— Если фрицы сейчас подтянут свой зенитный дивизион, нам придется туго. Подполковник — корректировщик из ВВС, приданный штабу корпуса, Лукьянов, выразительно посмотрел на Громова.
— Это решаемо, Лукьянов. Пусть фронтовая авиация весит над полем боя, с остальным мы вам поможем.
План контрудара, как обычно, был прост и коварен. Пользуясь тем, что танковая дивизия фольксвера, сейчас приостановила наступление, подвергшись мощным воздушным ударам. Громов хотел атаковать её с открытого фланга, сразу двумя своими танковыми бригадами. Немцы своих не бросают, это аксиома войны на Восточном фронте, поэтому генерал Брайт, будет вынужден снять часть сил ударной группировки на помощь атакованным и тем самым потеряет темп наступление и драгоценное время. Так они делали в первое лето войны, постоянно ударяя во фланг и тыл, рвущимся на восток панцер-дивизиям.
— Извини Дмитрий Иванович, но такой план сейчас не сработает. Мрачно сказал Некрасов.
— Это почему?
— Местность открытая, такую массу техники не скрыть. Нас будут ждать. Кинжального удара во фланг не получится.
Громов посмотрел на своего начштаба и снова подошел к расстеленной на раскладном столе карте.
Некрасов прав. Чертовски прав и после бойни на узких улицах Житомира, Громов понимал, что тупое исполнение приказа, приведет к тупым и бессмысленным потерям. В Месопотамии, было проще, они просто опережали англичан в скорости движения и принятия решений. Здесь наоборот, начав операцию «Фестунг», германцы перехватили стратегическую инициативу на южном фланге Восточного фронта и пытались нам навязать свою волю.
— Константин Герасимович. Давай предложение, раз мой план, тебе не нравится. Только быстрее. Нас время поджимает…
Некрасов, дернул веком.
— Есть вариант, Дмитрий Иванович. Не ввязываться в бой сейчас, ударить южнее клина 3 панцер-корпуса. Передвижение все равно не скрыть, так пусть ждут нас у Лесничье, мы проведем демонстрацию и атакуем, отставшую 16 панцер-гренадерскую дивизию генерала Герхарда Шверина. Они уперлись в нашу оборону у Поташни. Это самая слабая дивизия из корпуса Брайта. Проведем демонстрацию против 6 панцер-дивизии и обрушимся всеми силам на дивизию Шверина. Отбросив её, прорываемся дальше, на запад, ставя под удар Ободовку.
— Ободовка…?
— Так точно, Дмитрий Иванович. Это узел коммуникаций, и ближайший тыл, третьего корпуса Брайта. Захваченная вчера, бершадь, под огнем нашей артиллерии, там нет смысла размещать интендантов и ремонтников. Германцы атакуют плотными боевыми порядками, с севера их фланг упирается в реку Дохна. Глубокий прорыв к Ободовке, сводит на нет весь их тактический успех последних дней.
— Повернуть семь сотен танков и пятьдесят тысяч человек назад в считанные часы не удастся…в этом Константин Герасимович, ты несомненно прав…Но у нас приказ атаковать именно 6 панцер-дивизию…
— Так проведем демонстрацию…15 бригады полковника Ламберта, выделим отряд, предположим из одного танкового эскадрона, батальона гренадер и эскадрона разведчиков с приказом атаковать противником.
Громов, еще раз посмотрел на карту.
— Если корпус, будет прорываться на запад, помочь демонстрационному отряду мы не сможем.
— Так точно, господин генерал-майор. Но иного варианта, выполнить приказ командования — у нас нет.
— Да, согласен, господин полковник. Необходимо лично посетить бригаду Ламберта и поставить задачу людям.
Некрасов, понимающе хмыкнул.
— Займусь составлением боевого расписания частей корпуса, если позволите.
* * *
Полковник Ламберт, воевал с первого дня, встретил германцев на Западном Фронте и быть бы ему генералом, если бы не трагический контрудар в белорусских дебрях, генерала Усачева, погубивший две отдельных танковых бригады, жизнь самого Усачева и карьеру его начальника штаба, полковника Ламберта. После гибели Усачева и прорыва немцами нашего фронта у Барановичей, приведших к поспешному оставлению Минска, крайним в этой истории оказался Николай Васильевич Ламберт, москвич в непонятно каком поколении, чей предок перебрался на Русь еще во времена знаменитого Якова Брюса. После разгрома под Барановичами, Ламберта отозвали с фронта и отправили командовать сформированной Саратовской унтер-офицерской Автобронетанковой школой, натаскивать, будущих командиров танков. Ламберт постоянно бомбил начальство рапортами с просьбой перевести его в действующую армию, но вплоть до этого февраля они были безответны. И только в феврале, Ламберту доверили самостоятельное командование танковой бригады, которую еще предстояло сформировать в Оренбургских лагерях из казачьего призывного контингента. Из за тяжелых потерь на фронте, техника и снаряжение для вновь формируемой 15 отдельной Оренбургской казачьей танковой бригады поступало с перебоями и формирование бригады затянулось на пару месяцев, что тоже не пошло полковнику на пользу. Ожидаемых генеральских погон, Ламберт так и не получил. В остальном же, Николай Васильевич, был тактически грамотный и опытный офицер, могущий дать фору многим нынешним выскочкам с генеральскими погонами.
— Приветствую Николай Васильевич. Громов пожал руку, статному полковнику со светлыми волосами и бледным лицом.
— Добрый день, Дмитрий Иванович. Прошу отобедать по возможности, чем Бог послал.
— Некогда, полковник, увы, некогда. Я сразу к делу. Вам надо выделить из состава бригады, полковую тактическую группу для выполнения особого задания. Состав группы, танковый и разведывательной эскадрон, гренадерский батальон и средства усиления. Возглавить группу — должен ваш лучший офицер. Опытный, с боевыми наградами и решительный. Такой у вас есть, Николай Васильевич?
Ламберт задумался на секунду, не более.
— Командир первого танкового эскадрона, подполковник Сергей Панютин. Воюет с осени 2005, дважды ранен. К нам в бригаду прибыл, после госпиталя. Его эскадрон — лучший в бригаде. Имеет два «георгия» и серебряный знак танкиста.
— Вызовите его. В разговоре кроме него и нас с вами никто не должен участвовать. Даже начальник штаба.
Подполковник Панютин, выглядел именно так, как и должен выглядеть командир танкового эскадрона. Среднего роста, широк в плечах, бритый на лысо и оценивающим, словно через инфракрасный прицел, взглядом.
Увидев генерала, Панютин вытянулся во фрунт и собирался было гаркнуть, но Громов жестом его остановил.
— Сейчас не до субординации, Сергей Федорович. Вы, с этой минуты, командуете полковой тактической группой которая атакует противника в направлении Лесничье. Ваша задача — атаковать настойчиво и агрессивно, не взирая на потери, пока основные силы бригады, не нанесут удар в другом месте.
— Так точно. Какая огневая поддержка?
— Отдельный гаубичный полк и реактивный дивизион. Это все, что могу. И воздушная поддержка по возможности.
Панютин посмотрел на Ламберта и поиграв желваками, прямо спросил.
— Мы, демонстрационный отряд?
