Москит. Конфронтация - Павел Николаевич Корнев
— Очень интересно, — вновь повторил доцент и откинулся на спинку стула. — Что ж, дамы, благодарю за уделённое время. Дальше мы сами.
Лизавета Наумовна и Федора Васильевна без особой теплоты переглянулись, попрощались с нами и покинули кабинет, тогда Георгий Иванович закинул ногу на ногу и поинтересовался:
— Так понимаю, перевод трофейных бумаг дал представление о том, что сотворили узкоглазые с нашим юным другом?
— Это весьма и весьма занятно, — улыбнулся в ответ доцент. — Нет, в самой процедуре ничего уникального нет, более того — в её основе лежат наши собственные наработки двадцатилетней давности…
Городец моментально сделал стойку.
— Хотите сказать…
— О да! — кивнул Макар Демидович. — Разумеется, вы предоставили для изучения лишь обрывочные данные, но даже они служат достаточным свидетельством того, что описание процедуры инициации было получено нихонцами от нас. Исключительно на свою память я полагаться не стал и запросил архивные документы. Тут сомнений быть не может.
— В институте завёлся крот, — заговорил Георгий Иванович. — Очередной крот…
Доцент Звонарь выставил перед собой указательный палец и покачал им из стороны в сторону.
— Не спешите с выводами, мой дорогой. Не исключена попытка сознательной дезинформации. Лично я склоняюсь именно к этому варианту, пусть и не могу сказать, частная это инициатива или операция аналитического дивизиона.
У меня холодок по спине пробежал. Если нихонцам подсунули обманку, а они испытали её на мне, какими осложнениями это грозит?
Как оказалось, Городца интересовал тот же самый вопрос, только в более глобальном масштабе.
— И что не так с этой процедурой? — спросил он.
— Она слишком бескомпромиссна, — улыбнулся доцент. — Обеспечивает максимальную отдачу в случае успеха, но одновременно до предела увеличивает риск выгорания соискателей. Наша нынешняя процедура даёт десять — пятнадцать процентов отсева, а тут на успешную инициацию мог бы рассчитывать лишь каждый пятый. И неудачникам не отделаться мигренью и носовым кровотечением, всех их придётся списать в безвозвратные потери. У нас же таких набирается самое большее один процент.
Георгий Иванович расправил усы и уточнил:
— Вы сказали: «мог бы рассчитывать».
— Зрите в корень! — рассмеялся Макар Демидович. — Для выхода на этот процент пришлось бы подогнать процедуру под реалии вторичного источника, а этого сделано не было. Им всучили кота в мешке, если угодно — чёрный ящик с чудовищно низким КПД.
— Нихонцев это не остановило, — с горечью проговорил я. — Они экспериментировали на пленных!
— Впустую теряют время, — поморщился доцент.
А вот я так уж уверен в этом не был, поэтому отметил:
— Для своих у них другая процедура.
— Даже несколько, — подтвердил доцент. — Кого-то гонят в источник пешком, кого-то везут на грузовиках, плюс постоянно меняют траектории движения и скорость. За неимением научной базы пытаются вывести оптимальный вариант экспериментально.
— Но ведь получается же! — в запале проговорил я. — Я лично наблюдал, как оператор в один момент довёл свой потенциал с нуля до сотни мегаджоулей!
Макар Демидович снисходительно улыбнулся.
— Взрывное прохождение резонанса, молодой человек, не преимущество, а серьёзный недостаток, проистекающий из неправильно проведённой инициации. В силу этой девиации оператор одномоментно получает столько энергии, что его энергетические каналы выгорают, не с первого раза, так со второго — третьего. А при недостаточной сопротивляемости организма разрушается и тело.
— А-а-а! — протянул я.
— Эти пресловутые камикадзе — даже не пушечное мясо, просто расходный материал, — заявил Городец и вернул разговор в интересующее его русло. — И всё же, Макар Демидович, почему именно дезинформация? Возможно, кто-то из наших неуёмных энтузиастов решил проверить работоспособность старых выкладок и пошёл на сотрудничество с Нихоном!
Звонарь покачал головой.
— Доступ к архивным материалам такого рода ограничен кругом действительно умных людей. Не в бытовом понимании этого слова, а в научном отношении. Они бы непременно видоизменили технические условия инициации, подогнав их под конкретный источник. Уверен, это не было сделано совершенно осознанно. И нихонцы определённо заподозрили подвох, раз стали привлекать к экспериментам соискателей, которые теоретически могли бы пройти инициацию в Эпицентре либо же некоторое время пребывали в зоне его непосредственного излучения. Явно пожелали проверить, подсунули им негодное средство или они используют неподходящий материал.
Я набрался решимости и спросил:
— Макар Демидович, а какие параметры получит оператор в случае успешной инициации по этой методике?
— Параметры? — задумчиво глянул на меня доцент Звонарь. — О, наживка была подобрана весьма привлекательная. Если при минимизации риска осложнений оператор в самом оптимальном случае мог бы рассчитывать на мощность в семьдесят пять киловатт, то здесь мы имеем выход на аналог нашего пятого витка.
Георгий Иванович присвистнул.
— Серьёзно!
А у меня враз во рту пересохло. Пятый виток! Мощность в сто двадцать киловатт и лимит потенциала на уровне семьсот пятидесяти мегаджоулей! Просто обалдеть!
— Макар Демидович, вы уверены?
Тот снисходительно улыбнулся.
— Формулу помнишь?
Я выдал не задумываясь:
— Мощность оператора прямо пропорциональна произведению квадрата номера витка и квадрата расстояния от внешней границы этого витка до истинного центра в километрах, но обратно пропорциональна модулю разности между первым показателем и расстоянием от центра до середины витка.
— Всё так, только первый показатель это не просто номер, но и расстояние от внешнего предела Эпицентра до внутренней границы витка в километрах, — чуть поправил меня Звонарь. — Нам доподлинно известно, что истинный радиус источника в Джунго — примерно восемь тысяч восемьсот метров, а его истинного центра — шестьсот пятьдесят пять метров. Согласно записям, железная дорога проложена до середины источника, это четыре километра четыреста метров.
Я с позволения доцента взял листок и карандаш, подставил в формулу округлённые данные, добавил в качестве множителя число пи, а затем перевёл условные единицы в джоули и обнаружил, что доцент абсолютно прав.
Георгий Иванович оценил мои вычисления, и с откровенным скепсисом заметил:
— Это всё лежит на поверхности. Такую методику им любой второкурсник сварганить мог!
— То, что лежит на поверхности, имеет под собой крепкий теоретический базис. Эта методика ориентируется на предел человеческих возможностей. Она нацелена на максимизацию эффекта, но при этом оставляет хоть какие-то шансы на успешную инициацию. Нет, это всё отнюдь не случайно, — заявил в ответ Макар Демидович. — И, разумеется, это округлённые данные, но порядок цифр примерно ясен. Что же касается предельной продолжительности резонанса, то её отрегулировали за счёт скорости движения вагонетки. Расчёт выдаёт сто двадцать секунд.
Звучало всё слишком хорошо, чтобы быть правдой, и я вздохнул.
— Вот только
