Сантехник - Иннокентий Белов
Сначала я подумал, что там какое-то вино, может даже сладкое и плотное.
С чашами в руках тут много разбойников бродило во время моего появления, вот я и подумал, что они очень дорогое вино распивают по случаю удачного грабежа.
Ну, не очень удачного, двое сразу на тот свет отправились, один совсем из строя вышел без шансов.
Только, повод выпить никто долго искать не станет, и при победе, и при поражении.
Вот и я вытащил с трудом пробку из специального, похоже, дерева, плотно разбухшую, принюхался и признал жидкость во флягах крепким самогоном. Попробовал сделать глоток:
— Ух и крепкая зараза!
Потом намочил какую-то тряпку и поднес к ней зажигалку.
Ну, горит отлично, вспыхнула сразу же и полыхала долго. Похоже, что сивушных масел в достатке, градусов шестьдесят-семьдесят, как минимум.
Тут у меня и появилась интересная идея, как можно распорядиться пленными, ранеными и моей находкой.
Глава 24
Первым делом я спрятал в мешки фляги с самогоном, пока никто находку мою не рассмотрел.
Ни к чему видеть их моим пленникам, скоро идти к укрытию Твари, она точно проверит у них мозги и память. И может заинтересоваться, зачем это Первому Слуге столько сильно горючей жидкости.
Возьмется как следует за меня, и кто его знает, насколько далеко она может пробраться дальше моих сильно поверхностных мыслей.
Даже мешки на них вешать не стану, чтобы фляги своим плеском и запахом не изобразили опять же знакомую картину в головах стражников.
Понесу, как и многое другое, на себе.
Им найдется что тащить из последних сил, поэтому я связал им руки спереди пока и перекинул веревку через высокую ветку, чтобы они со своими руками оказались на виду у меня. Постоят пока, подумают над своим нехорошим поведением.
Раненые никуда не денутся, они не смогут убежать, да и требуется мне только один из них. Выбор придется сделать мне, только, он совсем не сложный такой получается.
Пленники понесут самого легкого, что вполне понятно. Как раз один из вариантов — здоровенный полнокровный мужик весу немалого и второй — легкий тщедушный мужичок, почти уже старик.
Смерти из бывших стражников достойны все, поэтому жалеть никого не стану.
Мне тоже не требуется, чтобы появившимся внезапно дружинникам норра кто-то успел рассказать, куда отправилась интересная процессия в составе двух почти целых бандитов, несущих одного сильно раненого, а еще их сопровождает известный теперь всем в округе воин в отставке.
Убивший в поединке молодого норра и этим поставивший себя вне закона в этой местности.
То есть, именно что конвоировал, заставляя немилосердно карабкаться по каменным склонам, ускоряя острием копья.
Поэтому я перестал копаться в барахле, поняв, что время уходит на самом деле.
Никакой активности в мозгу я не чувствую и сильно надеюсь, что смогу разобрать, когда окажусь в круге возможного воздействия ментала-Твари.
Собрал уже необходимое, нашел с пол сотни золота во всех просмотренных кошелях, теперь пора выполнить задуманное. Далеко еще не все я здесь обыскал, оставлю на потом этот приятный процесс.
Да и заниматься им лучше на склоне холма над лошадьми, чтобы не пропустить появление заинтересованных зрителей, а потом и возможных участников мародерки.
Или погибну, как герой во время ликвидации Твари, поэтому излишек барахла мне не потребуется.
Подгоняю пленников к тщедушному раненому и заставляю поднять его вместе с пуховым одеялом, на котором он пытается выжить.
Как и я ожидал, пленники не хотят никого нести, активно указывая мне на свои раны:
— Они же от нагрузки откроются, мы кровью истечем. Зачем его наверх волочь?
— Может — откроются, может — не откроются, здесь вы точно умрете и прямо сейчас! Сами возчиков перебили зачем-то, а теперь ваш черед — попробовать выжить!
Стражники продолжают упираться, тогда я в назидание непослушным бандитам закалываю второго раненого ударом в шею.
Он хватается за воздух с минуту, потом его руки опадают, он вытягивается уже мертвый.
Теперь все пленники замолчали и уже боятся спорить со мной так активно.
Показал себя жестоким и безжалостным душегубом — все, что и потребовалось зрителям, чтобы проникнуться как следует серьезностью момента.
— Кто следующий? — блефую я.
На самом деле убить никого больше я не могу, иначе мой план не сработает.
Демонстрации такого аргумента вполне хватает всем, пленники поднимают с кряхтением одеяло с раненым на плечи, тот пытается помочь своим подельникам, хватаясь за шеи.
И наша процессия начинает подъем на следующий каменистый склон.
Хорошо, что они не подозревают, какая встреча их скоро ждет и куда они поднимаются.
Два пленника накинули себе одеяло на плечи, раненый сидит между ними и держится за их шеи. Поднимаемся медленно, но уверенно, хотя, мужики постепенно сдыхают после потери крови и такой солидной нагрузки, когда приходится карабкаться по каменной осыпи.
Только, добравшись до середины склона, оба разбойника внезапно резко ускоряются.
Я иду сзади в пяти метрах, чтобы контролировать попытку возможного побега и сразу понимаю, что случилось.
Да и сам через те же пять метров получаю в голове образ страшно недовольной и голодной Твари.
— Почему так долго, Слуга?
Успеваю еще бросить на этом месте небольшую палку для ориентира.
— Эти сопротивлялись, пришлось наносить ранения и потом еще перевязывать, Мой Бог. Зато, еще одного своего смогли прихватить, теперь сразу три жертвы получится принести. На стоянке еще один едва живой остался, не знаю, доживет или нет до нашего возвращения, — с честным лицом и мыслями я все так и представляю.
— Быстрее поднимай их!
Ну, это она зачем-то мне транслирует свое недовольство, хотя, видно, что уже взяла обоих бандитов под свой ментальный контроль.
Вон они как ногами перебирают и даже не собираются останавливаться на следующей площадке для того, чтобы передохнуть. Как бы не померли от такой нагрузки, однако, мне же проще.
Теперь и под навес раненого затащат, как бы он не упирался.
И при виде тела своего покойного товарища сильно нервничать не станут, примут как должное.
Я концентрирую мысли именно на том, что вижу перед собой, ни секунды не пытаясь обдумать, что вскоре придется сделать.
Так же быстро мы оказываемся перед навесом, немного запаниковавшего раненого мужичка товарищи рьяно затаскивают под него.
Я пока остаюсь снаружи, осматриваясь вокруг, как раздаются дикие крики мужичонки, разглядевшего, кто там лежит:
— Грюн,
