Марк Романов - Астарта. Корабль чокнутых трупов

– Да. Слушаю.

– Рикки, маленький мой, почему ты не отвечал на мои вызовы? Я так беспокоилась! Как ты там, в этой дикой Русской Провинции? Там действительно все в снегу? – Мама была, как всегда, неподражаемо непосредственна. Если бы она еще была его настоящей матерью, а не мачехой…

– Разница в часовых поясах, мама. Все в порядке. Я хорошо. Нет, тут лето и жарко. Ну и что, что севернее Австралии… Нет, медведей тут на улицах нет. И русские не пьют водку с утра. Я трезв. Нет, не курил. И не ел. У меня шесть утра, мама! И я… Хорошо. Прости. Целую.

«Чтоб вас всех перевернуло и Новой Зеландией приплюснуло!» – про себя ругнулся Ричард.

Настроение, и так не блиставшее с утра, было окончательно испорчено.

Он разблокировал замки капсулы, и вывалился на пластопол, подхватив выпавший следом рюкзак и пакет с одеждой. К сожалению, в «Улье» не было предусмотрено даже минимального комфорта, кроме жизненно необходимого. Вода, место для сна, туалет на этаже. Все. За три кредита в сутки.

Впрочем, для человека, наличные сбережения которого составляли триста кредитов, другого варианта переночевать в более или менее безопасной обстановке не было.

Снова жужжание комма. Теперь отец.

– Ричард! Немедленно извинись перед матерью! Она плачет и говорит, что ты оскорбил ее религиозные чувства! – громыхал в наушнике папа. – И чтоб через три часа был дома! Нам надо поговорить!

Рик просто сбросил коннект, и заблокировал входящие. Пути назад не было.

Ему не вернуться. Некуда. Скука колледжа. Мутные глаза окружающих его людей, озабоченных только своим телом и уровнем доходов. Перспектива горбатиться клерком в фирме «Морган и Морган» два или три десятилетия, чтобы получить повышение, и стать начальником отдела… И, может быть, спустя еще пятьдесят лет занять место отца. Возможно, потому, что папа на покой не собирался, и мог позволить себе не один десяток омоложений и сеансов геронтофагии…

Зачем это все? Зачем?!

Вот и сейчас, в отеле на окраине Хабаровска, этот вопрос разрывал душу Ричарда Моргана на множество частей. И все чаще перед глазами вставал щит с мечом и звездой, который поддерживали лев и грифон…

Вербовочный пункт Космического Десанта Протектората располагался прямо напротив отеля. Рядом с бесплатной больницей и крематорием.

Двое старых-престарых знакомых стояли над человеческим морем. Капитан-лейтенант Морис Шпеер и капитан Марк Романов знали друг друга уже почти пять десятков лет, с Даканского конфликта… И вот уже десять лет подряд регулярно встречались на Земле, в сортировочном лагере «Тихая Стража». Чтобы забрать с собой в учебки порцию новобранцев, которым не достало удачи, денег или мозгов для мирной и спокойной жизни в качестве обывателя Метрополии…

Морис одернул синий парадный китель Космофлота, сбил пилотку на затылок, и закурил.

– Сколько лет прилетаю сюда, и каждый раз удивляюсь, – он обвел дымящейся сигаретой вяло шевелящихся внизу, под небольшим балкончиком, будущих солдат и матросов. – Сколько же их…

Романов, поежившись от свежего северного ветерка, кивнул в ответ.

– А я уже не дивлюсь, друже. – Он смахнул с рукава черной формы космодесантника пылинку. – Ты себя вспомни на их месте. Где бы ты был сейчас, если б не пришел сюда?

– А хрен его знает. Наверное, спился бы уже. Или сторчался. До сих пор, как прилетаю обратно на базу флота, ухожу в запой, ты не поверишь… Тошно мне на Земле.

– Поверю. Поверю… – Марк невесело улыбнулся. – Наш полковник даже на празднование столетнего юбилея положил болт. И на ГенШтаб тоже. С левой резьбой… Устроил, понимаешь, учения и десантирование в метановую атмосферу. Сам пошел в первых рядах…

– Тьфу, блин, извращенцы вы, десантура…

– На себя посмотри, пустолетчик хренов!

Шутливая перепалка тоже была частью ритуала. Им нравилось…

– Марк, слушай, а кого ты себе набрал, если не секрет? – Шпеер докурил и положил окурок в карманный утилизатор, – Моих пациентов не захапал, случайно?

– Утихни, немчура. Не захапал, – лейтенант посматривал вниз, в толпу, – а вот ты мне ответь, инспектор Гадес уже кого-то на опыты отправлял?

Шпеер поежился, и вовсе не от ветра.

– Слава Богу, нет. Сканеры не выявили никого подходящего для Агентства…

– Хорошо. Потому что я выявил, – Романов указал на одиноко стоящего внизу паренька. – Дай-ка мне на него данные…

– Вольноопределяющийся номер 1998578493090, место вербовки – Хабаровск… А не похож на русского, хоть ты тресни!

– Щас тресну, балаболка ты летучая.

– Гут. А, он австралиец. Тогда понятно, почему такой отмороженный…

Вокруг номера 1998578493090, действительно, уже несколько десятков минут было пустовато. Метра на три вокруг люди предпочитали тесниться, но не пересекать некоей незримой границы…

– Хрен с ним, с место рождения, я его беру. Оформи. – Марк стиснул кулак. – Он у меня научится жизни…

Ричард, расслабленно привалившийся к стене, вдруг вскинул голову вверх, и посмотрел на стоявших на сварном балкончике офицеров.

Глава 48

Голландский синдром.

Часть вторая.

Астероидный пояс верности

Что есть внутренняя свобода? Это способность принимать любые решения, которые не идут вразрез с собственным мировоззрением.

Что такое внешняя свобода? Это возможность делать то, что позволяет внутренняя свобода.

Но обе они заканчиваются там, где начинается свобода другого человека, и не важно, внутренняя она или внешняя.

Пробуждение всегда похоже на билет лотереи – никогда не знаешь, выпадет ли приз, или возможность приобрести еще один билет, или ты увидишь пустую поверхность белого листа, и поймешь, что проиграл…

Перед глазами мерно колыхалась ослепительно светлое пространство слегка запыленной ткани. Где-то слышался плеск воды, и это, наряду с покачиванием, почему-то наводило на мысль о путешествии на корабле по волнам моря, или хотя бы реки. Рик втянул носом воздух, и закашлялся от вони адской смеси табака, перегара и марихуаны. Нет, это явно был не корабль.

Под ухом, в районе яремной вены послышалось короткое шипение, и голова перестала болеть, а сознание приобрело яркость и контраст, как после хорошей порции «стоп-похмелина».

– Капитан, вы в порядке? – голос Гая выражал серьезную обеспокоенность, и немного подрагивал. – Капитан? Рик?

– Ауыыы… – Ричард понял, что язык почти присох к гортани, но слюнные железы ожили, и, прокашлявшись, он смог произнести нечто внятное. – Твою мать…

– В порядке он, хрен ли ему будет, – Кацман, как всегда, был предельно дипломатичен, – как плавание, удачно?

Капитан сделал героическое усилие, и приподнялся на странно податливой и булькающей кровати.

– Это что за хрень?

– Кто-то уложил вас на надувную, а точнее – на наливную кровать. Там внутри вода, и плавают рыбки, – ответил Гай, с хрустом вгоняя в обойму полевого инъектора очередную ампулу, и зачем-то уточнил: – Пластиковые.

– Тогда понятно, почему меня так мутит, – капитан обессилено откинулся на заходившую ходуном булькающую кровать, и постарался не шевелиться, – Как хорошо, что эту технологию мы потеряли в глубине веков…

– Ну, кэп, сексом трахаться на ней, скажу я вам, охренительно, – Джек хмыкнул, – если нет морской болезни, кхе-кхе…

Рик ничего не ответил, пытаясь вспомнить предыдущие события. Не вспоминалось. Кроме аллеи и всевозможных неприятных личностей, все тонуло в тумане наркотического и алкогольного отравления.

– Джек, алконавт хренов, напомни мне заменить тебе печень, как доберемся до автохирурга, – спокойно заметил Травкин, делая своему брату укол в шею, – или хочешь сыграть в ящик?

– Отстань, братец, она еще год прослужит, не меньше, – боцман потер место укола,. – Что ты, блин, мне вхерачил? Больно же…

– Витамины, похмелин, хелатный комплекс, глюкоза и цианистый калий, – док тихонько хихикнул. – Чтобы морда лица была красная, и смотрелся, как живой.

– Да иди ты в задницу, коновал херов! – вскипел Кацман, вскочив с кресла, в котором возлежал перед уколом. – Родного брата…

– Уймись, Джек. Пошутил я, – Травкин устало опустился в кресло, только что оставленное братом, – мне присесть захотелось.

– Мы вчера хоть что-то успели сделать из запланированного? – Ричард повернулся на бок, и посмотрел на братьев.

Боцман присел на пол, опершись спиной на занятое доком кресло, и устало ответил:

– Да, едрена торпеда. Высеяли грёбаных наноботов, и даже сняли показания сканеров возле церкви, чтоб ей сгореть…

– Вообще-то, Джек, ты ее как раз и поджег, с воплями: «грёбаные религнутые» и «Космоматерь вам в ноздри!», – Гай покопался в наплечном кармане, и кинул на язык пару капсул, – как раз потом подъехал спецназ, и началось веселье…