Андрей Уланов - Из Америки с любовью
Декан колледжа после недолгой беседы с нашей незаменимой проводницей посоветовал обратиться к некоему доктору Баярду Дженнингсу – у того, как оказалось, только что кончилась лекция. И мы последовали его совету.
Доктора Дженнингса мы застали еще в аудитории. Химик оказался худощавым типчиком из тех, что едва ли не до пенсии сохраняют юношескую неловкую угловатость и подростковую стеснительную наглость – короче говоря, до старости щенки. Мне он сразу не понравился.
– Ну, джентльмены, чем могу помочь? – осведомился он, едва мы представились.
– Мы бы хотели получить от вас кое-какие сведения, – ответил я сдержанно.
– И какие «сведения» может скромный химик дать великой российской охранке? – не без яда полюбопытствовал доктор.
Я не знал, как сказать по-английски «не юродствуйте», так что пришлось обходиться моим скромным словарным запасом.
– Доктор Дженнингс, мы прилетели из Санкт-Петербурга не для того, чтобы выслушивать ваши плоские шутки, – проговорил я медленно и убедительно. – Нам действительно нужна ваша помощь. Убит ваш русский коллега...
– Убит? – Просто поразительно, как действует это слово на некоторых людей. – Но... в России? Тогда при чем тут мы?
– У вас найдется где присесть? – я обвел взглядом устрашающие ряды стульев. – В более спокойной обстановке?
– Конечно, конечно, – смутился Дженнингс и тут же опрокинул мензурку с цветами. Кейт кинулась спасать от потопа бумаги, Андрей немедленно подключился к процессу, и втроем они ухитрились залить водой даже то, что первоначально не пострадало. Я наблюдал за происходящим не без интереса.
В конце концов Дженнингс провел нас в свой кабинет, где мы с грехом пополам уместились, вытеснив хозяина чуть ли не на подоконник, и я поведал ему – в какой уже раз за последние две недели? – печальную историю профессора фон Садовица и эпопею с рутением, умолчав, естественно, о главных подозреваемых.
– Весьма печально, – выдавил Дженнингс, когда я закончил. Похоже, слышать о смерти русского ученого ему ни капельки не печально, но приличия должны быть соблюдены, и доктор безуспешно строил на лице тоскливую мину. – Я наслышан о работах профессора фон Садовица. Да что это я – «наслышан»! С практической точки зрения это работы основополагающие, хотя с теорией... мм... Но опять-таки – при чем тут мы?
– Вам известно, что незадолго до убийства профессора фон Садовица погиб еще один специалист, работавший в той же области, – профессор Джон Норман? – спросил я.
– Само собой! – воскликнул Дженнингс и осекся, словно боясь выболтать что-то лишнее.
– Да? – скептически переспросил я. – Что ж, возможно. У нас есть серьезные подозрения, что его гибель могла быть инсценирована, либо, если это не так, она находится в одном ряду с убийством фон Садовица. Мы предполагаем, что организатор этих преступлений находится в США. Поэтому мы и обратились к вам в надежде, что вы окажете помощь следствию.
– Вы подозреваете меня в... в соучастии? – заволновался химик.
– Ни в коей мере, доктор, – успокоил его я. – Нас интересуют любые необычные события последних месяцев, связанные прямо или косвенно с химией рутения. Есть шанс, что это поможет нам выделить виновника из ряда подозреваемых. А к кому лучше обратиться за такими сведениями, как не к химику, работающему по тому же профилю?
– Увы, не того же уровня, – вздохнул Дженнингс. – А вы не скажете, кто фигурирует в этом вашем черном списке?
– Это тайна следствия, – отрубила Кейт.
– Ну, тогда даже не знаю, – промямлил химик.
Врать он не умел совершенно, любой наш цыганенок дал бы ему фору. Я сразу понял, что Дженнингс что-то скрывает.
– Господа, – выдавил американец, когда я впился в него инквизиторским взором. – Вы не против прогуляться? Видите ли, я не хочу, чтобы мои коллеги кое о чем узнали. Знаете, как завистливы люди!
– Пойдемте, мистер Дженнингс. – Я поднялся. – Мы ни в коей мере не желаем причинять вам лишних неудобств.
По мнению Дженнингса, самым безопасным местом для приватных бесед оказалась скамейка в сквере напротив здания. Мы усадили его в середину, Кейт пристроилась справа, Андрей – слева, а я остался стоять, замыкая кольцо окружения. Химик вжался в спинку скамьи и принялся рассказывать:
– Понимаете, господа, примерно полгода назад я хотел сменить работу.
– А у вас это запрещено? – не сдержался Заброцкий.
– Нет, нет! – замахал руками Дженнингс. – Просто... если бы узнало начальство, меня бы так и так выжили. Знаете, всякий босс считает, что уж при нем-то у сотрудников наступает райская жизнь. Решил уйти – значит, предатель и ненадежная личность. Так что, не имея уверенности... А уйти очень хочется.
– Платят мало? – сочувственно поинтересовался я.
– Не то слово! – Дженнингс всплеснул руками. – Просто стыдно перед друзьями. Только и спасаемся, что все покупаем в федексе.
– Где-где? – переспросил я.
– Я вам потом объясню, – нетерпеливо перебила Кейт. – Давайте дальше, доктор. В ваше бедственное положение мы уже вошли.
– И вот с полгода назад я узнал, что «Стадлер кемиклз» требуются специалисты по платиноидам. Комплексная химия, все такое. И я до того загорелся – вы не поверите, я подал не одну, а две заявки! Одну – на место исследователя, а другую – на лаборанта. У них даже лаборанты получают больше, чем мы тут.
– Однако вы еще здесь, – проговорил Заброцкий без намека на вопрос.
– Не прошел по конкурсу. – Дженнингс вздохнул. – Вы не поверите, какой был конкурс! А я никогда не умел писать заявки.
– Простите, – не понял я, – а кого там оценивали – людей или анкеты?
– Вначале всегда смотрят на анкету, – вздохнул Дженнингс. – Они, видите ли, отдают предпочтение женатым кандидатам. Ну откуда я мог знать? Женился бы, богом клянусь.
– Значит, «Стадлер»... – протянул Андрей.
– «Стадлер кемиклз», – кивнул химик.
– Скажите, а вам не приходилось слышать о химических исследованиях, проводимых под эгидой МММ? – поинтересовался я.
– Комитета? – удивленно переспросил Дженнингс. – Боже мой, да зачем это им?
– Ну, у них есть исследовательские лаборатории, – неопределенно отозвался я.
– А у меня есть руки! – отрезал Дженнингс. – Но я ими никого не убивал. Это не аргумент. Кстати, ни о каких исследованиях комитетчиков я не слышал и не читал.
– Хорошо, хорошо, – успокоил его Андрей. – А вы не подскажете, вероятно, кто-то может помочь нам больше вашего?
– Едва ли, – фыркнул Дженнингс. – Во всяком случае, не в Принстоне. Если вас интересует «Стадлер» – их лаборатория находится где-то в Монтане, это все, что я знаю.
– Кейт, ваши родители не... – начал было Андрей, но американка одарила его таким взглядом, что мой товарищ чуть не обуглился.
– А по химии платиноидов, боюсь, в Принстоне больше меня об этом никто не знает, – продолжил Дженнингс. – Обратитесь в Эм-ай-ти, больше ничего не могу посоветовать.
Перед лицом такого упорного молчания нам ничего не оставалось, как распрощаться с ехидным химиком и вернуться на автовокзал.
– Кстати, Кейт, – нарушил я молчание, – вы обещали объяснить, что такое Э-майти и федекс.
– Эм-ай-ти, – ответила мадемуазель Тернер, – это Массачусетский технологический институт. Один из лучших в стране. С ними соперничают только Беркли, Окленд и Хьюстон. А федекс – это просто сеть магазинов для федеральных служащих.
– Как – для служащих? – не понял Андрей. – Больше никого не пускают?
– Нет, – серьезно подтвердила Кейт. – Понимаете, наши федеральные служащие, у вас говорят – чиновники, получают очень мало. И правительство, чтобы поддержать их, организует особые магазины, где продаются товары по сниженным ценам.
– А кто эти товары закупает? – поинтересовался Андрей.
– Вообще-то правительство... – замялась Кейт.
– А почему просто не отдать деньги чиновникам? Повысить им оклады? – полюбопытствовал я.
Андрей покосился на меня – похоже, я украл его реплику.
– Ну, в федексах еще распродаются конфискованные товары, – ответила Кейт. – И армейские излишки.
– Это я тоже понимаю, – задумчиво проговорил Анджей. – Я не понимаю, почему только чиновникам.
– Живут они плохо! – окрысилась Кейт. – Вот почему!
Мы еще немного побродили по городу, обошли, по моему настоянию, почти весь университетский парк, пообедали безвкусными, точно бутафорскими, бутербродами в пустой и тесной забегаловке – делать все равно было нечего, кроме как дожидаться автобуса.
Обратная дорога в Вашингтон мне запомнилась плохо – возможно, потому, что в районе Уилмингтона начало смеркаться. Когда мы вернулись в гостиницу, ночная жизнь уже была в разгаре. Заходили, воровато оглядываясь, прилично одетые пары и тут же разбегались по номерам, сновали ночные разносчики и подозрительно разрумяненные горничные. Кейт взирала на все это с брезгливой завистью, Андрей – с веселым недоумением, а мне стыдливая суета подобного рода надоела уже не один год назад. Мне хотелось только подняться в номер и заснуть крепким-крепким сном. Поездка в Принстон не оправдала наших надежд, и теперь оставалось только ждать, что добудет для нас мисс Джейн из полицейского архива.
