Майкл Стакпол - Смертоносное наследство
«Да, черт возьми, кровавое наступает времечко». Фелан улыбнулся с большей готовностью, чем делал это месяцами.
– Спасибо, регент. Я ваш должник.
Фелану не удалось понять, что означает ошеломленное выражение, скользнувшее по лицу регента. Задавая следующий вопрос, Фохт быстро справился с собой.
– А не заметили вы других разногласий в кланах, чего-нибудь из ряда вон выходящего?
На некоторое время Фелан погрузился в размышления, хмурясь от напряжения.
– Не то чтобы и в самом деле разногласия... но я обратил внимание на некоторый разброд в отношении к себе, правда, приписал это тому, что я раб. Некоторые члены кланов, похоже, откровенно принимают меня или, по крайней мере, смотрят на меня с любопытством. Остальные же реагируют на меня так, будто я какой-то недочеловек. Вроде Ульрика и Влада там внизу, на мостике. Ульрик помог мне в благодарность за мою помощь, а Влад с самого начала презирал меня.
– Уверяю вас, это деление не ограничивается рабами. – В голос регента, наблюдавшего, как ильХан разгуливает по мостику, вкралось раздражение. – Хан Ульрик считал, что было бы хорошо, чтобы я следил за соблюдением формальностей, предписанных Великим Советом Ханов, но ильХан отослал меня, как будто бы я был недостоин подобной чести. Не думаю, чтобы Ульрик вообще когда-нибудь рассчитывал, что я буду присутствовать в Великом Совете, но реакция ильХана стоила Лео утраты некоторой части престижа и обеспечила Ульрику разрешение на проведение этой встречи.
Фелан недоуменно поднял брови.
– Как это?
– «Разъяренный Волк» будет единственным флагманским кораблем на встрече. Остальным ханам придется слетаться на меньших кораблях. К тому же Ульрик ухитрился назначить местом встречи Радштадт, планету, находящуюся далеко впереди чьей бы то ни было линии наступления. Этот выбор закрепляет превосходство Клана Волков в готовящейся агрессии.
Наемник пренебрежительно фыркнул:
– Ульрик очень хорошо умеет играть в политические игры.
Регент ворчливо согласился:
– Интересно бы узнать, когда эти игры кончатся. – Фохт развел руки, как бы охватывая ими наблюдательный отсек. – Нас с вами обоих следует считать врагами кланов, и все же Ульрик позволил нам наблюдать за их действиями и отсюда, и с самого мостика. Что же все-таки могло побудить его пойти на это?
Младший из собеседников покачал головой:
– Не могу этого сказать, регент, но, признаюсь, я постоянно оказываюсь в положении испытуемого. Очень похоже на то, что он позволяет нам наблюдать за ним, потому что сам может следить за нами и видеть нашу реакцию.
Военный регент отвернулся от мостика и встретился взглядом с Феланом.
– Я могу, понять это ощущение постоянного пребывания под контролем и думаю, что в этом отношении вы правы. Я тоже чувствую, что Ульрик что-то скрывает от меня. Он так хорошо играет в свои игры, что трудно понять, действительно ли он намерен держать информацию в секрете или хочет, чтобы я думал, что она скрывается и я смогу ее выведать. И если истина заключается в последнем, то зачем ему нужно, чтобы я разузнал что-нибудь, что якобы держится в секрете?
– Стоп, – вскинул руки Келл. – Подобные размышления заведут вас в такие дебри, что вы в конце концов спятите. Уж если искать что-то такое, что Ульрик не хочет, чтобы вы разнюхали, то добыть эти сведения будет не так-то просто. Мы ведь во вражеском лагере, и оба с клеймом вражеских агентов. А кроме того, для такого шпионажа потребовались бы специальные технические знания и оснащение, а этого у нас нет.
Выражение приятного изумления снова появилось на лице военного регента.
– Насколько я понимаю, вы развили в себе способность проходить через запертые двери.
Коробочка электронной отмычки, лежащая в левом кармане Фелана, показалась ему такой тяжелой, будто ее масса увеличилась в тысячу раз. «Какого черта Грифф не избавился от этой штуковины после того, как Влад обыскал меня?»
– Погодите! Что это мы вдруг перешли от пустой боловни о Хане к столь мучительной для меня теме? Я поклялся Ульрику, что не буду пытаться передать сведения о кланах кому бы то ни было. Он выполнил то, что обещал по заключенному нами соглашению. Я не могу нарушить свое слово.
– Восхитительно, – выразил свое признание Фохт, протягивая Фелану правую руку. – Отдайте мне это устройство и объясните, как оно действует. Я с удовольствием сделаю все остальное сам и даже скажу, что украл его у вас.
По кораблю троекратно прокатился низкий звуковой сигнал, оповещающий всех о приближающемся прыжке на Радштадт. Не раздумывая, Фелан двинулся к креслу, обращенному спинкой к мостику, и сел.
– У меня другое мнение, регент. Поступить так – значило бы нарушить слово.
Фохт кивнул и сел рядом с ним.
– Как я уже говорил, ваше понятие о чести заслуживает восхищения.
– Но?
– Но здесь это неуместно. – Фохт вытянул привязные ремни из щели между спинкой и сиденьем кресла. – Нам жизненно важно знать истинные намерения членов кланов, – сказал он, пристегиваясь. – У вас есть средство помочь мне собрать эту информацию.
Самоуверенно улыбнувшись, регент сделал паузу.
– Если вы поможете мне в этом, Фелан, я дам знать вашей семье, что вы живы.
Предложение Фохта неожиданно задело Фелана за живое. Образы отца, матери и сестры всплыли из того закоулка памяти, в который он так старательно запрятал их, затопив его волной печали. Он тяжело вздохнул:
– Хан Ульрик не единственный хороший игрок. На лице старика отразилось раскаяние.
– Простите меня, Фелан. Я бы не выложил этот козырь, не прикажи мне сама госпожа примас. Получение нужных мне сведений имеет крайне важное значение, а убедить вас в этом я мог только с помощью этого бесчестного предложения.
«Так это примас велела ему применить ко мне эту тактику? А ведь это очень важно, не так ли?» Наемник вперил в регента гневный взгляд.
– Это сообщение никогда не дошло бы до моей семьи, да?
Фохт покачал головой.
– Вы всегда делаете то, что вам приказывают другие?
Фохт посмотрел прямо перед собой, внимательно следя одним глазом за происходящим вдали.
– Было время, когда я смог бы достаточно высокомерно ответить, что мне никто не отдает приказов, но с возрастом я стал мудрее. Я осознаю всю важность своей миссии в гуще кланов и собираюсь выполнить ее. – Когда он повернулся к наемнику, уголки его рта приподнимала вверх ироническая улыбка.
– На всякий случай, если это ускользнуло от вашего внимания, кланы быстро завоевывают Внутреннюю Сферу. Зная, что они хотят, мы сможем найти способ утихомирить или победить их.
Фелан запустил пальцы в волосы, потом закрыл лицо руками. «Фохт прав. Мне придется решить, кому я должен быть более предан: своей семье и народу или человеку, который считает меня своей собственностью. При такой постановке вопроса сделать выбор легко, так почему же мне так трудно принять решение? Потому что смерть Ди Джейн и то, что меня пинком вышибли из Найджилринга, до сих пор так бесят меня, или дело в том, что это воинское сообщество привлекательно тем, что заставляет людей быть лучшими из лучших? Могу ли я позволить себе потерять голову от общества, все интересы которого сводятся к разрушению?»
Мысль о предательстве по отношению к Ульрику вызвала большее беспокойство и больше вопросов. «Возможно ли, чтобы Хан свел нас вместе, чтобы мы раскрыли связанные с кланами тайны, а это помогло бы нашим народам? Он предоставил мне почти столько же сведений, сколько вынес Джастин Аллард из Конфедерации Капеллана во время Четвертой войны. И конечно, должен рассматривать Ком-Стар как возможный канал передачи информации врагу. Волки стараются оказывать как можно меньшее влияние на миры, которые завоевывают. Мог ли Ульрик тайно бороться против войны, которую считает несправедливой? И если да, то не являемся ли мы оба орудиями передачи этой самой информации для Государств-Наследников?»
Приняв вынужденное решение, Фелан отнял руки от лица.
– Ладно. Я помогу вам.
Регент протянул руку, но Фелан покачал головой:
– Нет, не сейчас и не с помощью этого прибора. Дайте мне время сообразить, что именно нам понадобится, чтобы не попасться. Черт, во время этого Великого Совета секретность будет обеспечиваться строжайшим образом, и если выждать, то, может быть, мы получим больше сведений, чем раньше.
Фохт кивнул, потом помог Фелану пристегнуться к креслу, так как уже раздалось пять предупредительных сигналов.
Наемник бросил взгляд в большой круглый иллюминатор в корпусе корабля и посмотрел на пылающие звезды. В момент прыжка звезды делались плоскими, словно по ним ударяли молотком. Их свет расширялся в круги, которые перекрывали друг друга и выбеливали черноту пустоты. Одновременно Фелан почувствовал, что и он и корабль из трехмерных как бы превращаются в двухмерные, потом в одномерные и дальше в ничто. За мгновение, слишком короткое, чтобы обратить на него внимание, но слишком долгое, чтобы его не заметить, он узнал все, потому что стал одним целым с реальностью.
