Роман Глушков - Эпоха стального креста

– Красивый город, – заметил я, проследив за направлением ее взгляда. – Ну и досталось же ему шесть лет назад...

Словно бы разбуженная моими словами, Кэтрин переменила позу и села поудобней вполоборота ко мне.

– Михаил упоминал недавно, – охотно включилась она в разговор, – что ты с ним был в самом пекле той резни и что вас тогда здорово потрепали. Это правда, или он, как всегда, преувеличивает?

– На этот раз сущая правда, – ответил я. – Меня даже серьезно подранили, когда сорвалась попытка переговоров с мятежниками. Я тогда только-только вступил в должность командира, а тут вдруг сразу такая заваруха...

– Может, расскажешь поподробней? В свое время я выслушала уйму историй от тех, кто там находился, но сам понимаешь – Охотников среди них быть не могло.

– «Да будет выслушана и другая сторона...» Так, что ли?

– Вроде того... Нет, ну если у тебя не связано с этим чего-то такого, о чем бы не хотелось вспоминать...

– Да нет, ничего особенного... А коли и было что, так я уже и сам позабыл... Обязательно расскажу, – я не видел причин отказывать девушке в ее любопытстве. – Может быть, завтра или послезавтра... Благо все равно ближайшие пару недель ничего, кроме как сидеть и ждать, нам не остается. Только Михаил рассказал бы тебе обо всем куда живописнее...

– Не скромничай, – улыбнулась она. – Знаем мы, как вы не умеете рассказывать! Ребята вон до сих пор очарованы сказкой про пиратов. А сейчас настала пора очаровывать и меня.

– Не слишком романтическая история для того, чтобы произвести впечатление на юную леди, – предупредил я.

– Я такая же леди, как и ты джентльмен! – отмахнулась Кэтрин.

– Хочешь сказать, что я веду себя недостаточно культурно в твоем присутствии? – наигранно-шутливо оскорбился я.

– Ну... Охотника уже можно считать культурным, если он пользуется ложкой, меняет белье хотя бы раз в месяц и не обращается к женщине «эй, ты, прошмандовка!»... Так что ты просто само олицетворение галантности среди вашего брата.

– Спасибо за комплимент.

– Не за что... Надеюсь, не зазнаешься, а? – И Кэтрин по-дружески ткнула меня в плечо кулачком, которым, как помнил я от Жан-Пьера, она могла с легкостью сворачивать некоторые надоедающие ей носы, а после чего, перехватив мой взгляд, рассмеялась и небрежно бросила: – Ладно, не отвлекайся, а то в кювет навернешься, ренегат несчастный...

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

БЕГУЩИЙ МЕРТВЕЦ

23

Шестью годами ранее

«– ...Но я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу, что дело серьезное. Долг прежде всего, ребята. И я голосую – убить...»

– Брат Эрик, познакомьтесь: брат Михаил и брат Станислав, – магистр Жерар указал на стоявших возле его стола двух бойцов Варшавского филиала Корпуса, судя по знакам различия, бывших соответственно командиром отряда и его заместителем.

Я пожал протянутые в порядке субординации руки: сначала у круглощекого плотненького усача чуть пониже меня ростом с хитрыми бегающими глазками, а затем у второго – белобрысого жердеобразного верзилы.

– Весьма польщен, – произнес при этом усатый, которого именовали Михаилом, и тут же дополнил: – Хотя лично я и не обрадован тому, что придется вам подчиняться.

Я промолчал, тем самым показывая, что нужно мне, мол, твое мнение, как дохлому коню клок сена и, стоя по стойке «смирно», ждал дальнейших указаний магистра.

– Варшавский отряд, брат Эрик, – продолжал Жерар, – поступает к нам в распоряжение и вместе с нами будет представлять собой вспомогательную ударную группу. Ну а пока основные силы на подходе, я принял решение провести-таки эти переговоры...

Мы обсуждали с ним вопрос о переговорах лишь час назад, и, хотя он и знал мое мнение, пришлось вновь напомнить:

– Они не примут такие условия, ваша честь; вы лишь зря потеряете время и подвергнете себя ненужному риску. Еретикам куда более приятно погибнуть от пуль, чем возвращаться к Богу через Очищение...

– Но Орден должен воззвать к их душам прежде всего, – ответил магистр Жерар. – Или вы забыли порядок подобных мероприятий?

– Никак нет, но боюсь, что уже поздно – кровь пролилась, – печально заметил я и, понимая, что Жерар зациклился на своем и ничем его не переубедишь, все же предложил: – Давайте, ваша честь, просто дождемся магистра Аврелия и брата Бернарда и тогда совместными усилиями выкурим их оттуда...

– И что же, по-вашему, я отвечу магистру Аврелию, когда он спросит, чем мы тут занимались до его приезда? – повысил голос недовольный пререканиями Жерар, однако рамок приличия не переступил. – Скажу, что сидели сложа руки и ждали их? Прекратите малодушничать, брат Эрик, и готовьтесь сопровождать меня к стенам Академии...

– При всем уважении, ваша честь, – подал голос стоявший сбоку от меня брат Михаил, – это не малодушие, а разумная предосторожность. Брат Эрик абсолютно прав...

– А вас-то кто спросил? – с нескрываемым пренебрежением осадил его магистр, и Михаил, отведя глаза в сторону, благоразумно притих...

– Он всегда такой упертый? – поинтересовался брат Михаил, когда мы с ним и его заместителем вышли из магистерского отсека.

– А ваш разве не такой? – раздраженно бросил я в ответ.

– Наш-то? – Он хохотнул. – Да наш, как узнал, что его посылают сюда – в это пекло, – сразу же слег якобы с сердечным приступом. Так что нас теперь как тех сироток пристроили к вам, а потому, если хотите, буду именовать вас папашей...

Несмотря на то, что полное игнорирование уставного общения этим человеком действовало мне на нервы, я кисло улыбнулся: кругом черт-те что творится, а «полякам» все нипочем – знай, острят себе на здоровье!

– Брат Михаил, – перешел я к делу, завидев, как рот его вновь открывается для какого-то комментария, – поскольку три четверти моих людей задействованы в блокировании Академии, отправитесь вместе со мной прикрывать магистра на переговорах. Вопросы есть?

– Проклятье, – пробурчал тот себе под нос. – Надо было и мне на пару с магистром Лукашом инфаркт поизображать...

– Не понял? – переспросил я.

– Вопросов нет, брат Эрик! – как на строевом смотре отчеканил варшавец. – Пойду обрадую ребят...

– Замечательно. Будьте готовы к четырем...

Новая Прага при первом же нашем появлении в ней напомнила мне забытый на огне походный котелок – в ней все кипело и пузырилось. Навряд ли когда-либо еще за свою историю Святая Европа наблюдала столь стихийный взрыв общественного непослушания. А началось все почти как в той старой притче, когда две деревни вырезали друг друга из-за капли меда – то есть с ничтожной вещицы, вставшей между двумя новопражцами и в конечном итоге приведшей их к гибели.

Вот только люди эти были отнюдь не ординарными горожанами – первый представлял собой родного брата Новопражского архиепископа, а второй являлся не кем иным, как почитаемым в простонародье талантливым дьяконом местного отделения Медицинской Академии. Яблоком же раздора для них выступил банальный фурункул, выскочивший у первого где-то на теле. (Не исключено, что и на том месте, которое пришло Михаилу на ум сразу, как только я поведал ему предысторию этого конфликта. А ее, в свою очередь, рассказал мне один из моих сокурсников по Семинарии, проходивший службу при Новопражском отряде.)

...Как и во всех епископатах Святой Европы, порядки в Новопражском не отличались чем-то особенным. Половина, а то и более, дееспособной родни архиепископа работала или просто числилась при штате оного, само собой имея солидные оклады и возможность снимать кое-какие пенки с государственной казны.

Именно этим и занимался родной брат архиепископа при канцелярии епископата, пока его безбедное существование не было омрачено той вышеупомянутой мелкой, но как оказалось, достаточно болезненной неприятностью.

Он мог бы обратиться к медикам и более высокого ранга (благо, родственные связи позволяли), но те за свои услуги драли втридорога, а отдавать свои кровные, заработанные нелегким трудом деньги за ликвидацию обыкновенного прыща дьякон-секретарь не желал.

К сожалению для истории, но к счастью для него самого, осталось неизвестным имя того, кто посоветовал страдальцу обратиться к бескорыстному и очень одаренному медику «из народа».

Эскулап этот, по свидетельству его пациентов, человеком был честным, плату брал справедливую, а малоимущим и вовсе помогал абсолютно безвозмездно (естественно, когда мог себе это позволить). И к мольбам нашего больного он не остался равнодушен.

Болезнь дьякона-секретаря для народного врачевателя оказалась пустяковой, и он, вскрыв гнойник за пару минут, прописал пациенту одну из самолично разработанных и неоднократно проверенных на практике микстур.