Павел Шабарин - Последний инженер
— Простите? — не понял Артур. — Какому предыдущему инженеру?
— Несколько дней назад он приходил сюда. Огромный человек в инженерном скафандре. Я не знаю, как он пробрался мимо наших ребят, но он оказался тут. У него были инженерные коды доступа, и я конечно же ответил на его вопросы.
— Что он сказал?
— Он сказал, что я могу ему понадобиться… и что с детьми он разберется потом, когда у него появится время.
— Кто это был?
— Не знаю.
— Артур, — вмешался в разговор Джек-Джек, — сейчас это не важно. Если этот таинственный инженер тоже ищет экстренную консоль, то это, наверное, к лучшему. Мы не одни. Конечно, было бы неплохо объединить усилия, но куда важнее самим сосредоточиться и поискать способ добраться до «Гелиоса». Вергилий, ты можешь нам что-то подсказать?
— В последний раз, когда на моей памяти человек попытался вознестись к звездам… — произнес Вергилий с горечью в голосе, — это кончилось весьма плачевно. Серафим был последним из рода инженеров, основавших Орден мусорщиков. Вместе с друзьями они восстановили старый космический челнок, «черепаху».
— Похоже, я знаю, где сейчас этот корабль, — ухмыльнулась Гайка.
— Мы знаем, у кого он, Анюта, но не где, — поправил ее Джек-Джек.
— Но челнок не имеет возможности самостоятельно подняться на орбиту, — продолжил свой рассказ Вергилий, — ему для этого необходима электромагнитная пушка, так называемый космический лифт. К счастью, именно такая установка есть на центральной станции «Июнь». Но, к сожалению, хозяин станции отказался помогать Серафиму.
— Тогда и началась Июньская война. Ее развязал Серафим.
— Да, — коротко ответил Вергилий и склонил голову в скорби.
— Это чудо, что корабль до сих пор в рабочем состоянии, — заметила Гайка, — с учетом того, как его используют…
— Да что с ним станет? — отмахнулся Артур. — Это космический челнок. На нем должны были перевозить грузы между кораблями флота. У него заявленный срок службы больше сотни тысяч лет. Эту штуку создали на века.
— Так где она может быть? — спросила Гайка Джек-Джека.
— Она? — не понял андроид.
— Она, «черепаха».
— А… ну, я искал ее не слишком активно. Все-таки вернуть наше имущество было вторичной целью.
— Этой штуке нужен доступ к источнику энергии, силовому узлу, например, — озвучил свою догадку Артур.
— Да, да… это я знаю. У меня были в разработке несколько банд. Очевидно, их база должна находиться где-то вдалеке от города, иначе все знали бы о том, что у них есть космический корабль. Было бы раз плюнуть их найти. «Простите, вы не видели бандитов на космическом челноке? Да, да, только вчера они, пролетая над моим домом, кинули в меня экскрементами. Вы найдете их на пересечении пятой улицы и второго проспекта!»
— Хорош хохмить, — проворчала Анна сквозь плохо скрываемую ухмылку.
— А если серьезно, то сейчас у меня есть кое-какая хорошая идея. Я ведь раньше не думал, что эти бандиты как-то связаны с Орденом мусорщиков. Если хорошенько поразмышлять, то у одной из банд — «Стервятников» — эмблема до жути похожа на феникса второго эшелона… вот такая вот. — Он постучал пальцем по наплечнику своей новой брони. — У них база в горах, недалеко от того места, где мы с Анютой встречали наших голубков. Готов поспорить, что если мы проверим схемы энерголиний, идущих от «Июня», то как раз одна из них будет проходить в этих горах.
— Что ж, тогда нам надо немного отдохнуть и собираться в дорогу, — подытожила Гайка.
— Нет, — Артур покачал головой, — мы отдохнем в дороге. Кем бы ни был этот второй инженер, что-то мне подсказывает, что нам нужно успеть добраться туда раньше, чем это сделает он.
— И что ты планируешь сделать, когда окажешься там, Артур? Убить всех и забрать корабль силой?
— Корабль и наш груз, — жестко ответил инженер, — нам нужно как-то купить себе лестницу в небо.
— Кстати, кстати… — вдруг ни с того ни с сего заявил Джек-Джек, — я тут видел замечательную часовню…
— Сейчас не лучшее время для этого, — оборвала его Гайка и бросила на Джек-Джека один из своих холодных взглядов.
Любопытные глаза детишек наблюдали за Мышкой и Кузнечиком в течение всей их прогулки. Дети выглядывали из-за углов, прятались в тени, убегали. В ребятишках не чувствовалось ни страха, ни злости — одно лишь любопытство. Их юные умы были настолько открыты и настолько чисты, что Мышка невольно прикасалась к ним. Дети не боялись клыкастого монстра и девушку-крысу, им было интересно, до жути интересно, кто же это такие, что они делают у них дома. Эти детишки оказались совсем юны и невинны. Другие, те, кого они встретили на поверхности… те уже изменились.
— Как думаешь, что будет с ними, когда они вырастут? — спросила Мышка Кузнечика, взяв его за руку.
— Они покинут это место, ты же слышала.
— Нет. Нет. Когда они уйдут, чем они займутся?
— Здесь они получают образование, так что с ними все будет хорошо, — предположил Кузнечик, — те, у кого есть знания, всегда находят свое место в жизни. Говорят, что знание — это сила.
— Но как они этой силой воспользуются? Ты подумал об этом?
— А что не так?
— Их учат не только числам и словам, еще их учат… ты ведь понимаешь? Их учат убивать. Мальчик в том скафандре… когда он ударил меня… я в нем не почувствовала ни агрессии, ни страха. Для него это было нормально — отнимать чужую жизнь.
Продолжая свою беседу, они двигались по витиеватым коридорам «Рекреации», пока наконец не оказались в большом зале, потолок которого поддерживали резные каменные колонны. Мышка никогда раньше не видела ничего подобного. Без сомнения, это было какое-то место отправления религиозного культа. Сводчатый потолок зала украшали изображения людей с крыльями, парящих в небесах. Громоздкие скамьи установили в два ряда. Все они оказались обращены к алтарю, расположившемуся в дальней части зала. Свет в помещении был очень слабый, он исходил от десятка блеклых лампочек, висящих на стене за алтарем.
— Тут так спокойно, — произнес Питер, проходя внутрь.
— Смотри. — Мышка указала на одну из стен часовни, та была буквально усеяна какими-то изображениями.
Подойдя ближе, они увидели, что эти изображения представляют собой портреты мальчиков и девочек, каждому из которых на вид не больше шестнадцати лет. Должно быть, это были те, кто навсегда покинул это место, те, кто ушел во внешний мир. Портреты были напечатаны на тонких листах пластика, по всей видимости, при помощи какого-то медицинского прибора.
И Мышка, и Кузнечик невольно пробежались взглядом по рядам лиц. Фотографии делали, вероятно, прямо перед тем, как отправить детей во взрослую жизнь. На многих лицах читались страх, обида, разочарование и грусть, но куда больше попадалось лиц, на которых отражались холодная решительность и даже радость. Мышка смотрела в их глаза, и шерсть на ее загривке вставала дыбом. Ее била дрожь.
— Это он! — вдруг вскрикнула девочка и, прижавшись к Кузнечику, заплакала. — Это он, он…
Кузнечик буквально физически ощутил змеиное шипение, которое исходило из глубины Мышкиной памяти.
— Кто? Кого ты увидела? — Питер крепко обнял ее.
Слегка успокоившись, Мышка указала на одну из фотографий. На ней был изображен мальчик, на лице которого застыла неподдельная злость.
— Это Девять Пальцев, — сквозь слезы произнесла девочка.
В ее памяти тут же всплыл весь тот ужас, который это чудовище заставило ее испытать.
— Это многое объясняет, — послышалось со стороны входа.
Кузнечик обернулся и увидел улыбку Джек-Джека, сияющую в полумраке.
— Парень так хорошо обращался с боевым скафандром, и при этом у него не было абсолютно никакого понимания того, что такое мораль и зачем она вообще нужна.
— Я убила его, — тихо сказала Мышка, боясь вновь заглянуть в хищные глаза, смотревшие на нее со стены.
Джек-Джек прошел вперед и встал рядом с Кузнечиком.
— Вы знаете, что означают эти цифры — тут, снизу, под каждой фотографией?
— Н-нет. — Мышка утерла слезы и все-таки заставила себя вновь взглянуть на фото.
Внизу под каждой из фотографий стоял ряд цифр. Две первые группы чисел явно представляли собой годы прибытия и ухода из приюта. Но Мышка не могла понять, что значит последнее число. Под каждым портретом оно было разным. Под фотографией юного Девять Пальцев стояло «4», над ним находилась фотография широко улыбающейся девочки, у нее было «21», у мальчика рядом с ней — «9». Цифры колебались в диапазоне от единицы до тридцати.
— Это количество людей, которых они убили. — Слова Джек-Джека прозвучали раскатами грома. — Я поговорил с детьми. Это у них такая Доска почета.
Кузнечик зарычал от накрывшей его ярости.
— Казалось бы, такое хорошее дело, — размышлял вслух Джек-Джек, — защищать детей, давать им образование. Но все, что они тут делают — так это плодят чудовищ, нелюдей. Почти все главари банд «Июня» — выходцы из этого приюта. Безжалостные, отмороженные ублюдки.
