Роман Злотников - Последняя крепость. Том 2

«Меня хотели убить, — думал Эрл. — Это меня хотели убить. Просто так, чтобы попугать людей, не призывают из Темного мира демонов… И кого же мне благодарить за это короткое, но очень увлекательное развлечение?»

— Понятно кого, — ответил он сам себе. — Но почему — сейчас? Когда я валялся в беспамятстве едва живой, одного толчка достаточно было бы, чтобы вышибить из меня дух… Но убийцу из Темного мира подослали только сейчас. Что это может значить? Что эмиссар Высокого Народа — не из ставки короля Ганаса и поздно узнал о том, что мне удалось выжить. Или то, что этот эмиссар опасается, как бы я не совершил… чего-нибудь, чего он может от меня ожидать. Или… и первое, и второе одновременно…

И неожиданная мысль осветила его разум, как вспышка просмоленного факела — пещеру. С предельной ясностью Эрл понял, что ему следует сделать, чтобы нанести удар истинному врагу.

И навеки запятнать позором свое имя.

«Если они боятся, что я это сделаю, — подумал он, — значит, это обязательно надо сделать… Но…»

Он застонал сквозь зубы. Но вовсе не от физической боли.

К месту происшествия сбегались и сбегались встревоженные ратники. Гомон нарастал все круче и круче. И ярче вспыхивало пламя костров — чтобы осветить лагерь, марборнийцы подкидывали в огонь еще поленьев и сучьев.

Но туда, где изрытую землю покрывали пятна крови и части растерзанных тел, где сидел, держась рукой за грудь и мучительно кашлял Эрл, долго никто ступать не осмеливался.

С неба текла хмурая, серая, совсем зимняя ночь, но, достигая горизонта, собиралась темными складками, не в силах погрузить во тьму покрытую снежным плащом землю. Когда совершенно стемнело, горизонт стал медленно дрожать и размываться. Странно и тревожно было наблюдать это, казалось, мнется сама ткань мироздания вопреки собственным законам. Но ее величеству королеве Литии, которая стояла на открытой площадке Башни Ветров в компании с архимагом Гархаллоксом и генералом сэром Айманом, было понятно, что же на самом деле происходит.

Одна за другой зажигались на небе звезды, и у горизонта вспыхивали одно за другим — их отражения.

— Встали лагерем, — тихо проговорил сэр Айман. — Разжигают костры… Светозарный Вайар, сколько их… Никогда не видывал такого громадного войска.

— Когда взойдет солнце, это войско уменьшится вдвое, — заявил Гархаллокс. Ветер трепал его белый балахон, расшитый магическими знаками, но архимаг не дрожал и не ежился. Время, проведенное в скитаниях, закалило его.

Королева Лития молчала, кутаясь в длинный меховой плащ. В полдень в Дарбион прибыли послы от его величества короля Марборна Ганаса Орленка. Лития выслушала традиционную форму предложения сдаться на милость завоевателю и, не думая, проговорила заранее заготовленную фразу:

— Скорее небо рухнет на землю, чем Дарбион сдастся без боя.

После этого один из послов, грузный белобородый старик, молодо посверкивающий узенькими глазками из-под мохнатых бровей, попросил переговорить с королевой с глазу на глаз.

Это взволновало Литию.

Когда все, кроме нее и старика, представившегося сэром Караном, покинули Тронный зал, она не смогла сдержать дрожи в голосе, разрешила:

— Говорите…

— Ваше величество, — поклонившись, начал старик, — до вас, должно быть, дошли слухи…

Лития вздрогнула и опустила глаза.

— …о том, что поход его величества Ганаса протекает… не совсем обычно, — продолжал сэр Каран. — После битвы на Ривенстальской равнине войско его величества не встретило сколько-нибудь серьезного сопротивления. Ваши вассалы предпочитают признать своим повелителем его величество Ганаса, а не погибнуть. Его величество дарует перешедшим на его сторону свое покровительство и крепко держит свое слово. Поймите, ваше величество, Марборн не желает зла Гаэлону…

Лития едва сдержала облегченный вздох. Сэр Каран ничего не сказал об Эрле…

Первые дни, когда она узнала о гибели мужа, ей казалось, что — вместе с мужем — умерла часть ее самой. Так оно на самом деле и было. Последние месяцы супружеской жизни представлялись ей впившимся в нее осколком из прошлого. Оттуда, из того времени, когда был жив ее отец, когда она была совсем юной, когда предстоящая свадьба считалась событием, которое вот-вот должно свершиться и стать окончательной точкой в ее судьбе. Когда она была настолько непохожей на себя нынешнюю, что, если бы свести ее сейчас с той девочкой Литией, им оказалось бы совершенно не о чем говорить. Последние месяцы супружеской жизни она начала понимать, что как бы… переросла своего мужа. Что ушла далеко вперед. Надо было все-таки отпить глоток супружеской жизни с Эрлом, чтобы понять это. И известие о гибели мужа восприняла она как безусловно печальное, но и одновременно… какое-то закономерное. И даже странно ей было вспоминать тот всплеск свежести в их отношениях, который произошел сразу после свершившейся все-таки свадьбы.

И Лития почти не слушала сэра Карана, длинно рассказывавшего ей о новом счастливом мире, вестником которого выступает Орленок. Как только старик произнес слово «Империя», она кивнула сама себе, мысленно проговорив:

— Значит, все-таки эльфы…

То, что Орленок является очередной фишкой, движимой Высоким Народом, нисколько не удивило ее. Она предполагала это. И ей по большему счету было неважно, кто истинный виновник бед, свалившихся на Гаэлон. Главное состояло в том, как противостоять этим бедам. Разве путник, спасающийся от снежной лавины в горах, в первую очередь начинает напряженно размышлять, что вызвало лавину? Неожиданное потепление или сорвавшийся со скалы камень? Какая разница. Важно — как уберечься от самой лавины.

Договорив, сэр Каран пытливо уставился на королеву.

— Дарбион будет сражаться, — проговорила Лития.

Когда послы уже покидали дворец, путь им преградил какой-то странный молодой человек, ни одеждою, ни внешностью никак не похожий на дворцового вельможу. Парень скорее напоминал обычного городского простолюдина, гончара или портного. Если бы он не заступил послу дорогу, Каран бы, конечно, даже внимания на него не обратил. Ну, может быть, зацепился бы взглядом за седые пряди в длинных темных волосах… А может, и не зацепился бы. Мало ли как люди выглядят. Сэр Каран и его свита с удивлением смотрели, как дарбионская стража, сопровождающая их, с готовностью расступилась перед этим человеком, пропуская его к послам.

— Господин первый министр, — заговорил парень, глядя на Карана ясно и твердо, — вы должны передать мои слова его величеству Ганасу Осагскому. Скажите ему, что он обманут Тварями. Развязанная им война ни за что не приведет к созданию Империи, которой он грезит. Эта война станет толчком к кровавой смуте, долженствующей погубить и Марборн, и Гаэлон, и прочие королевства. Пусть его величество со своими войсками возвращается в Уиндром. Воины Марборна не смогут войти в Дарбион. Только напрасно сложат свои головы под стенами города. Мы не хотим этого, господин министр. Мы не хотим, чтобы гибли люди. Потому что когда гибнут люди — радуются Твари. Скажите его величеству, что на землях Шести Королевств будет создана единая Империя — рано или поздно.