Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

– Есть, старшина… Очень веские. Объяснять долго, поэтому слушай приказ. Примерно в обозначенное тобой время в указанном месте появится немецкий снайпер. Задача: бери пару бойцов и сделай так, чтобы ни одного выстрела эта сволочь не успела произвести. Живьем его захватишь или на месте положишь, сам решай. По обстановке. Но выстрелить он не должен.

– А сведения точны, товарищ майор?

– Точнее некуда, старшина. Выполняй приказ.

Телегин подтянулся и приложил руку к фуражке.

– Есть выполнять приказ.

В это время из землянки выглянула молодая русоволосая женщина. Большой срок беременности уже серьезно мешал ей в ношении формы, поэтому она была без пояса. А полноту фигуры маскировала наброшенным на плечи медицинским халатом. Женщина явно не ожидала увидеть рядом с землянкой Корнеева, отчего зарделась, охнула и скрылась за дверью.

– Ой! – донеслось оттуда. – Андрей, там Корнеев.

– Показалось тебе, Машенька… – пробормотал сонный голос. – Николай в госпитале отдыхает. Я же только позавчера у него был. С начмедом разговаривал. Дней шесть-семь еще командира не выпишут.

– Что значит показалось? Товарищ капитан, я беременная, а не слепая!

– Хорошо, хорошо… ты только не волнуйся. Сейчас я сам посмотрю. Вот только обуюсь. Не положено к командиру босяком выскакивать. Начальство не сортир, к нему полагается по всей форме наряжаться.

Телегин сморгнул, задумчиво поглядел на дверь землянки, прикинул и… посуровел лицом, будто закаменело. А взгляд у сибиряка сделался тяжелый и острый, как метательный нож. Убивать впору.

– Я понял, командир. Немец не выстрелит, клянусь.

– Тогда я спокоен, – Корнеев пожал руку старшине. – Извини, Кузьмич. Мне пора. Пока в госпитале не хватились. А то знаешь, какие там порядки. То не попадешь, то не выберешься… Бюрократы… – круто развернулся и быстрым шагом скрылся за ближайшей палаткой. Было огромное желание забежать хоть на минуточку к Даше, но это уже могли посчитать за третье вмешательство, а координатор четко дал понять, что он не золотая рыбка. Да и незачем, если вдуматься. Для нее еще даже не наступил тот день, когда Николай вернулся в часть, чтобы возглавить группу «Призрак» и приступить к выполнению операции «Прикрытие».

Корнеев закрыл глаза, вдохнул полной грудью освежающий воздух летнего утра и исчез.

…Идущий впереди группы Кузьмич неожиданно резко остановился.

– А это еще что такое нарисовалось? – глухим эхом разнесся по подземелью его голос. – Ничего подобного тут не стояло.

– Что, опять ловушка? – вяло поинтересовался Петров. – Да, не жаловали графья Соколовские гостей. Ну и правильно… Незваный гость хуже татарина.

– Что ты там бурчишь себе под нос? – Корнеев подошел ближе.

– А вот… – старшина указал подбородком на четко очерченный прямоугольник в стене. – Картина маслом. Похоже на дверь. Но ни замочной скважины, ни ручки на ней нет. Как будто нарисованная… И как я ее проглядел?

Корнеев провел ладонью по странной двери. На ощупь такая же холодная, каменная и гладкая, как и остальная стена, только что поверхность сплошная, не разделенная на кладку.

– Нарисованная дверь? – встал рядом Малышев. – Как в каморке папы Карло?

В отличие от прожившего всю жизнь в тайге старшины Телегина и Корнеева – хоть и городского парня, но о строительстве высотных зданий знающего только из киножурналов – москвичу Андрею Малышеву приходилось видеть двери без ручек.

– Ну-ка, ну-ка… Дайте позырить… Ух, ты… здорово. Лифт в подземном переходе средневекового замка! И куда ж он ведет?

– Лифт? Ты сказал, лифт?.. – переспросил Николай.

– Ну да… А вот и кнопка вызова…

И прежде чем кто-либо успел его остановить, Андрей с силой вдавил чуть выступающий бугорок с наружной стороны прямоугольника.

– Стой!.. – Корнеев схватил товарища за руку и дернул к себе, но было уже поздно. Наверху что-то натужно заскрипело, вздохнуло, словно из большого объема выдавили воздух, и очерченная дверь плавно и бесшумно поехала в сторону, исчезая в массиве стены…

– Ложись! – Корнеев плюхнулся на пол. Остальные выполнили команду не задумываясь. На войне те, кто спрашивает, зачем, долго не живут.

К счастью, тревога оказалась ложной. За странной дверью пряталось небольшое и совершенно пустое помещение. Как пенал. Метр на полтора, и два с копейками в высоту. Комнатка освещалась ровным матовым светом, испускаемым невидимым источником откуда-то из потолка.

– Ну, точно лифт… – еще увереннее повторил Малышев. – Вон, на стенке даже панель с кнопками имеется. Конечно, не тютелька в тютельку, так и не Москва же… Заграница.

– Андрей, у нас в Одессе еще за тех царей, что Россию как бы строили, контрабандисты много подземных ходов нарыли. Целые катакомбы… Но я никогда не слышал, чтобы в них лифт строили. Куда он идет? В ад?

– Зачем в ад? Наверх…

– Это я сильно умным стал или ты стремительно глупеешь? Какой, к чертовой матери, верх? Над нами либо ров, либо пустырь перед замковой стеной… Ты видел где-то там подъемник?

– А что же тогда, по-твоему, мы наблюдаем? Комнату для замурования злодеев или застуканных не вовремя вернувшимся с охоты графом любовников графини? – хмыкнул Андрей.

– Я не знаю… – Корнеев не стал отшучиваться, а ответил серьезно. – Но мне оно не нравится.

– А мне так даже очень…

Дверь в комнату услужливо ждала и не торопилась закрываться.

– Командир…

– Нет.

– Да ладно тебе, Коля. Задание мы выполнили? Выполнили… Почему бы не рискнуть? Вдруг там что-то важное. Разреши… Зайду и выйду. Случись что – по мне некому плакать. И даже если без вести… тоже. Только я уверен, все будет тип-топ. Раз – и шашка прыгнет в дамки. Я же Леший…

Корнеев посмотрел на товарищей. Равнодушным казался только старшина. И тогда Николай решительно рубанул ладонью воздух.

– Отставить пререкания! Группа, слушай боевой приказ! Уходим парами! По возможности тихо! Не получится – прорываемся с боем к болоту. Сбор на островке. Отставших ждем до утра. Все. Первая пара – Гусев, Колокольчиков. Вторая – Гусман, Телегин. Третья – Малышев, Петров. Я ухожу последним. К бою…

Игорь Степанович стоял на балконе и курил. Первая послевоенная весна баловала ранними солнечными днями, теплом и проливными дождями. Словно природа торопилась смыть с себя грязь и копоть войны. Чистый воздух, напоенный запахами пробуждающейся природы, слегка кружил голову и заставлял сердце биться чуть быстрее, как бы в предвкушении чего-то приятного. Семеняк даже улыбнулся. Пятый десяток добегает, а душа поет, словно у парня, торопящегося на первое свидание.

В дверь кабинета аккуратно постучали.