Око за око - Дмитрий Ромов

— Именно так, — сказал я. — И если бы у тебя нашлась лопата, я был бы тебе очень признателен. И ещё прихвати, пожалуйста, один из белых кирпичей, найденных нами на развалинах.

— Когда? — спросил Кукуша, помолчав.

— Как только сможешь. Я выезжаю прямо сейчас, думаю, буду там примерно через полчаса.

— Я понял, через полчаса, — сказал Кукуша. — Заеду за кирпичом и лопатой — и сразу к тебе.

Приятно иметь дело с понимающими людьми. Я вырулил со двора и поехал спокойно, не нарушая правил. Миновал спортивный центр, потом въехал на мост. На другом берегу, на развязке стояла полицейская машина. На меня они не обратили внимания, и я спокойно проехал мимо. Пролетел вдоль Черновки, пролетел мимо поворота на Зелёную поляну и помчал дальше в сторону Осиновки.

Как только выехал из города, попал в густой туман. Пришлось чуть сбросить скорость. Не доезжая деревни, я свернул с шоссе на узкую дорожку, идущую мимо дачного кооператива. Там было пусто, ни одного огонька. Дальше дорога шла в лес, за которым начиналась непролазная тайга.

Асфальт кончился, пошла влажная грунтовка. Дожди ещё не начались, но земля была сырой и немного скользкой от влаги, клубившейся в воздухе. Туман сгущался, и в свете фар лесной воздух казался залитым желтоватым молоком. За тридцать лет лес разросся, кустарники выползли на дорогу, превратив её в узкую полоску в чаще.

Я едва не проскочил мимо белого камня — огромного валуна, поросшего мхом и окружённого шиповником. За ним нужно было повернуть налево, а дальше примерно метров через пятьсот, дорогу пересекала просека. Она и сейчас была тут. Насколько можно было видеть, просека содержалась в хорошем состоянии, и я свернул прямо на неё. Проехал ещё метров триста и остановился. Выключил фары и заглушил двигатель.

Я вышел из машины. Меня окружала почти полная темнота, туманная и зловещая. Только небо над просекой было чуть светлее. Пахло прелой листвой и сыростью. Ждать пришлось минут пятнадцать. Петрушка сначала молчал, прислушивался, потом начал стучать — даже пытался что-то крикнуть, но я снова со всей дури долбанул кулаком по багажнику, и он притих, затаился.

Наконец появились приближающиеся огни. Я на всякий случай отошёл в сторону, чтобы не получилось конфуза, если бы оказалось, что это не Кукуша. Но это был он. Тогда я вышел из-за деревьев, а Кукуша вылез из машины, спокойно, по-деловому вытащил из багажника лопату и фонарь, а потом подошёл ко мне. Фары он выключил.

— Здорово, племяшка, — хрипло бросил он. — Ну и погодку ты выбрал. Нихера ж не видать.

— Здорово, дядя Слава.

— С тобой не соскучишься, да? — хмыкнул он.

— Да, это точно, — подтвердил я. — Некогда скучать.

— Кто тут у тебя?

— Да всё тот же пациент, — сказал я погромче, чтобы Вите хорошо было слышно. — Никак не угомонится. Придётся его сегодня мочкануть. Я сейчас открою багажник. Если он ломанётся, херачь сразу лопатой по башке.

— Понял, — спокойно ответил Кукуша.

Я подошёл и открыл крышку. Кукуша посветил внутрь фонарём. Витя зашипел, как дикая кошка.

— Выползай, — скомандовал я.

— Нет! — огрызнулся он. — Не полезу!

Кукуша несильно ткнул его лопатой, Витя охнул и полез наружу.

— Стой-ка, стой-ка, притормози, брателло, — сказал я, — хочу тебя кое о чём предупредить. Видишь эту железную крышку?

Я постучал по багажнику глушителем, привинченным к стволу пистолета.

— А вот эту штуку у меня в руке? Ты её видишь?

Кукуша светил так, чтобы Петрушка мог разглядеть «Беретту» в моей руке.

— Смотри, что она может сделать, — сказал я тихо. — Это волшебная палочка или палочка-выручалочка. Называй как хочешь. Я просто хочу показать тебе, что она умеет.

Я направил ствол на крышку багажника и нажал на спуск. Раздался лязг, щелчок, удар. Вылетела гильза и кисло запахло порохом. Пуля прошила тонкий металл, словно лист бумаги. Кукуша подсветил, чтобы Витя хорошо всё увидел, и Петрушка даже чуть приоткрыл рот. Одно дело, когда двое чуваков врываются к тебе в офис, а другое — когда эти же двое привозят тебя в лес и показывают, как работает пистолет с глушителем.

— Давай, давай, — сказал я. — Чего замер? Вылазь. Чуть в сторону дёрнешься — такая же аккуратная и красивая дырочка появится в тебе. Стреляю я метко.

Кукуша чуть подался вперёд, схватил Петрушку за шиворот и вытянул из багажника. Тот упал на сырую листву, но тут же вскочил.

— Погнали, — сказал я. — Дай-ка я за тобой поухаживаю.

Я снова завернул Вите руку так, чтобы он не смог рвануть куда-то в сторону.

— Главное, не в ту яму, где Бобёр лежит. — сказал Кукуша. — Он ещё воняет, наверное.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Я помню то место, чуть в стороне выкопаем.

— В стороне, — недовольно повторил Кукуша. — В стороне тоже надо поаккуратнее, там, знаешь, костей хватает.

— Куда вы меня ведёте? — испуганно спросил Петрушка.

Мы не ответили. Кукуша с лопатой и фонарём пошёл первым, а за ним я повёл своего пленника. В начале трава была высокой, но вскоре идти стало легче. Под ногами с треском ломались ветки, шуршала листва, а деревья, шорохами нагнетали ужас.

— Вот здесь, — минуты через три сказал Кукуша и воткнул лопату в землю. — По-моему, очень неплохо, нормально, птички будут петь, воздух свежий. Лежать одно удовольствие.

— Ну давай, — сказал я, выпуская руку Петрушки. — Прежде чем отдохнуть, нужно хорошенько поработать. Не теряй время, а то у нас ещё дел полно.

— Копай, Витя, копай, — поддавил Кукуша, а я для убедительности ткнул стволом ему между лопаток.

Он шагнул вперёд, запнулся и упал рядом с лопатой. Казалось, наглости и гонора у Вити заметно поубавились.

— Подождите, — промямлил он дрожащим голосом. — Я не понимаю, что это за розыгрыш?

— Розыгрыш? — переспросил Кукуша с явной насмешкой. — Это точно. Вставай и копай, не порть нам розыгрыш.

— Сейчас выкопаешь ямку поглубже, — сказал я, — и мы спокойно разойдёмся по своим делам. Разъедемся.

— Я не буду копать, — прохрипел Петрушка. — Сейчас не девяностые.

— Будешь, — сказал Кукуша твёрдо. — Будешь. Все копают. И ты будешь. А девяностые никогда и