Претор (Школяр – 5) - Василий Горъ
младшего сына:
— Ларс, Алексей выздоровел и полностью восстановился. Поэтому перед отъездом к новому месту службы мечтает закрыть моральный долг, то есть, подраться с тобой на дуэли. Ты бы не мог пойти ему навстречу?
Судя по панике, появившейся в глазах княжича, он мечтал о чем угодно, только не о дуэли. Однако спорить с отцом, пребывавшим в ярости, конечно же, не рискнул — заставил себя кивнуть, подтверждая его слова, вместе с нами спустился в зал для боевки, снял стильный пиджак и принялся разминаться. В гордом одиночестве, ибо его родичи сходу поднялись на небольшую трибуну и изобразили зрителей. Большая часть членов нашей команды оказалась достаточно сообразительной или великодушной, чтобы не додавливать и без того зашуганного парня демонстративной помощью Эрикссону. А Вику с Мин Сим, рванувшихся, было, к другу, придержала моя матушка. Сообщением в оперативный канал. Само собой, эти объяснения прочитал и швед, согласился с ее мнением и даже благодарно кивнул.
«Толковая у вас компания…» - написала мне в личку Императрица-Мать, читавшая наши эмоции, как открытую книгу. А через минуту добавила: — «И Ларса вы воспитываете в правильном ключе. Жаль, что характер Лешки уже сформировался, и гниль из него уже не выбить…»
Пока она делилась со мной своими мыслями, Великий Князь попросил «Светлану Романовну» взять на себя обязанности судьи и снова ушел в себя. О чем он думал, естественно, не скажу, но видел каменное лицо, вот и уверен, что ни о чем хорошем. Встрепенулся только после того, как швед дал понять, что готов. И, как мне показалось, отправил сыну сообщение с требованием не тянуть. Княжич вжал голову в плечи, сообразил, что теряет лицо, и «включил» агрессию — развернулся к Ларсу и выдал речь, от которой меня чуть было не сложило пополам:
— Не будь ты каким-никаким, а родичем, да еще и младшим, я бы тебя превратил в обугленную головешку. А так просто легонечко накажу. Чтобы ты, наконец, осознал, насколько мы, Огневики из рода Волконских, опаснее Воздушников из вторичных ветвей рода Эрикссонов, причем только-только инициировавшихся, но почему-то возомнивших себя непревзойденными бойцами.
Швед повел рукой, предлагая начинать, дождался команды матушки
и в знакомой манере неспешно пошел к двоюродному братцу. Приняв первую вспышку на стандартную воздушную стену, выставленную под острым углом к траектории полета атакующего заклинания, и оценив потери Силы, деловито пополнил потраченный объем с накопителя, снес в сторону еще две вспышки и одно испепеление мощным порывом ветра, спокойно обошел палящие угли, брошенные Алексеем как-то очень уж неточно, и ударил ураганом. Не скажу, что очень сильным, но княжича опрокинуло на спину и на пару мгновений выключило из боя! Но Эрикссон не планировал побеждать «случайно» — дав родственничку возможность оклематься и встать, затем ускорился, ворвался в ближний бой и секунд тридцать-тридцать пять добросовестно доказывал, что не подарок и в рукопашке. Закончил после того, как продавил противнику огненный щит и ударив воздушной иглой впритирку к левому уху — повернулся к моей матушке и заявил, что удовлетворен.
' Красавчик…' — написала в оперативный канал Раиса Александровна, девчата ее поддержали, мы с Даудом отправили по смешному рисунку, а отец «Огневика из рода Волконских» тяжело поднялся со своего места и хмуро уставился на растерянного отпрыска:
— Да уж, боец из тебя аховый. И дерись с тобой Ларс в полную силу, убил бы со второй-третьей атаки. Что еще раз подтверждает мои выводы: такие, как ты, не имеют права представлять наш род даже на уровне подростков. Но шанс когда-нибудь стать Волконским я тебе все-таки оставлю. Так как считаю, что часть вины за то, что ты вырос такой никчемной личностью, лежит на мне. В общем, теперь дело за тобой. На этом все. Идем собираться и прощаться с матерью…
…Мирослава Михайловна прервала молчание только минуты через две после ухода Яромира Ярославовича и Алексея Яромировича. Первым делом похвалила Ларса за проявленное великодушие, затем отметила, что он неплох, как боец, и посоветовала держаться за нашу команду двумя руками. Оценив реакцию правнука на свои слова, удовлетворенно кивнула, поблагодарила нас за все, что мы делаем для «юного Эрикссона», и изъявила желание пообщаться со мной и Наоки без свидетелей. Народ, конечно же, шустренько свалил, и государыня, поднявшись с кресла, подошла к японочке, приобняла за плечи и мягко улыбнулась:
— Не рви себе душу, дочка: да, этот вариант очарования был жестковат, но Валентина Алексеевна, Светлана Романовна и Раиса Александровна далеко не дуры, а значит, наверняка захотели бы разобраться в причинах изменения твоего отношения к этому мальчишке, попросили помощи у Якова Ивановича и в любом случае откатили бы даже настолько замороченное воздействие.
И этот жест, и тон, и внезапный переход к обращению на «ты» почему-то легли нам на душу, как родные. Я, естественно, промолчал, а Онна-Бугэйся открыла государыне душу:
— В этом я нисколько не сомневаюсь. Более того, абсолютно уверена в том, что ответ нашей команды на попытку взять нас с Лютом под контроль получился бы в разы жестче реакции Ярослава Георгиевича. А еще я понимаю, что сегодняшняя акция случилась очень вовремя и сыграла нам на руку: если бы очарование не легло и на меня, интерес большинства заинтересованных лиц к способностям моего ангела-хранителя стал бы еще острее.
Волконская уважительно склонила голову, немного поколебалась и все-таки задала напрашивавшийся вопрос:
— Тогда почему в твоих эмоциях такой раздрай?
Наоки мрачно вздохнула:
— Удайся этот изуверский план полностью, и атакуй кто-нибудь из наших новую «любовь всей жизни» Лютобора — и он принялся бы убивать СВОИХ. Причем И ТЕХ, кто попытался бы его остановить. А я живу не только этим парнем, но и всем его ближним кругом. И одна мысль о том, что сегодня я запросто могла потерять Светлану Романовну, Раису Александровну, обеих Церберш, Яну, Эиру, Варю, Инну, Дауда с Ларсом и наших пестунов пугает В РАЗЫ сильнее, чем перспектива превратиться в чью-либо марионетку…
— А, поняла! — успокоено выдохнула Императрица-Мать и шокировала. Правда, только меня: — Ты не можешь ходить, наслаждаясь прикосновениями ко всем «выжившим», поэтому в промежутках между размышлениями о том, что не случилось, выплескиваешь любовь ко всей команде на одного Люта.
Японочка утвердительно кивнула, дотронулась до моей руки и виновато улыбнулась:
— Будете смеяться, но эта потребность сильнее меня…
— Не будем… — без тени
