Владеющий - Михаил Злобин
В голосе этой женщины было столько искреннего переживания и волнения, сколько юноша не слышал за всю свою прошлую жизнь. И от этого становилось еще больнее, ведь юный Таасим так сильно нуждался в подобном участии в далеком детстве, когда нестерпимо болели ладошки, стертые в мясо после отработки фехтовальных упражнений. Когда ноги сводило от многочасовой верховой езды, а зад от непрестанных ударов седла сравнивался по твердости с камнем. Когда голова пухла от бесконечных наставлений и нравоучений отца. Когда безжалостные учителя заставляли дословно вызубривать бесконечные кодексы, своды законов, эдиктов и хартий, доводя своей непреклонностью ребенка до отчаянья и исступления. Когда ему требовались простое ласковое слово и поддержка, их не было…
– Не знаю, мама, – сокрушенно покачал головой Атерна, волевым усилием задвигая жалость к себе на второй план. – Я считаю, что отец поступает неправильно, но не имею сил его переубедить…
– Т-с-с-с… – Ирида нежно погладила его по щеке, и воровато оглянулась, словно совершала какое-то преступление. – Не называй меня так, родной. Ты же знаешь, Ноир запретил…
– Знаю, – упрямо вскинул подбородок наследник, – но его сейчас с нами нет. Тут только ты и я.
– И все же, не рискуй, Таасим. Я не хочу, чтобы тебе из-за меня влетело от отца…
Парень поморщился, словно от зубной боли. «Влетело от отца», сколько же раз он уже слышал эту фразу в своем детстве. Как же ему надоела жизнь в постоянном напряжении, когда нужно всеми силами стараться не ударить в грязь лицом и не обмануть чужих ожиданий.
– Может, я смогу помочь добрым советом? – Поинтересовалась Ирида, отступая от сына на полшага, чтобы их никто, не приведи Ворган, не застукал и не донес суровому главе рода.
Наследник Атерна сразу же ощутил от этого легкое чувство тревоги, словно его, как маленького цыпленка, выволокли из-под теплого крылышка матери-наседки. Но юноша подавил в себе этот неуместный порыв слабости.
– Это все из-за этого проклятого Данмара! – Признался Таасим, и ему почудилось, будто мама сразу как-то погрустнела.
– И дался вам этот бедный мальчик… – тускло отозвалась она.
– Что?! Ты защищаешь этого отброса?! – Юношу слова матери настолько возмутили, что ему захотелось что-нибудь разнести прямо тут в коридоре. – Эта падаль едва не лишила меня жизни, а ты говоришь такие вещи!
– Но ведь все же обошлось! – С непонятным пылом возразила Ирида. – Гермут тебя поставил на ноги, ты сдал экзамен и теперь стал Владеющим. Впереди у тебя целая жизнь, наполненная победами! Так почему же ты помешался на своем единственном поражении?
– Плоть зажила, – с плохо скрытой в голосе жестокостью ответил аристократ, – но дух страждет мести! Я не жду, что ты меня поймешь! Просто знай, что для мужчины нет удара подлее и болезненней, чем тот, который направлен на его честь!
– Ну да, я же всего лишь наложница, что я могу понять…
Таасиму стало жалко женщину, ведь он ощутил, насколько сильно задел ее своими словами. Он будто бы самолично провел между ними черту, которой обозначит: «Вот здесь я – высокородный. А вот за ней ты – простолюдинка». И ведь юный Атерна осознавал, что его мать достаточно долго прожила в этом доме, чтобы заметить запрятанное в его речах пренебрежение, но все равно не смог смолчать. Однако же извиняться наследник перед ней не станет. Она тоже хороша. Защищает какого-то безродного нувориша, а не своего родного сына! Как будто ее совсем не заботит вся та боль и страх, которые Таасим пережил, получив ранение! Гермут опасался, что юноша вообще мог потерять чувствительность левой руки навсегда, и что бы тогда стало с этими его «победами?!»
– Просто не вмешивайся в это дело! – Веско заявил аристократ. – Ты не сможешь переубедить ни меня, ни отца. Лучше вообще никогда не поднимай эту тему.
– Я поняла тебя, Таасим… прости, мне пора.
Ирида, пряча глаза, тут же убежала, затерявшись в лабиринте коридоров огромного дома. Наследник Атерна провожал ее быстро удаляющуюся хрупкую фигуру взглядом, и не ощущал за собой неправоты. Что за вздор?! Почему он должен поощрять эту бабскую блажь?! Понятно, конечно, что его мать совсем не дворянка, и видимо поэтому она настолько мягкая и жалостливая, что пытается пожалеть абсолютно всех. Но границы ведь тоже нужно хоть какие-то соблюдать! Нет, в этой ситуации сын главы ощущал себя абсолютно правым. Но почему же тогда на его душе стало так паршиво и пусто?
***Ирида, сгорая от отчаянья, поднялась в свою комнату, которую делила с еще одной служанкой, и собиралась обессиленно кинуться на подушку. Скорей бы уже этот чертов день закончился! Как же ей было больно слышать слова Таасима о своем брате. И втройне больнее оказалось то, что она не могла признаться, кем ему приходится Данмар. Если Ноир узнает, что мальчишка, которого он возвел в ранг врагов своего рода, никакой не аристократ, то уничтожит его в тот же час. А в то, что ее старший сын будет молчать, храня ее тайну, она не верила. Глава Атерна слишком сильно подавлял ее мальчика, стараясь сделать из него вторую копию себя…
Соседка, с которой Ирида делила комнату, давно уже спала без задних ног, досматривая седьмой сон. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, пока женщина негромко шуршала одеждами, готовясь улечься. Наложнице вдруг стало даже немного завидно. Она-то не сможет так спокойно и безмятежно уснуть. Тысячи мыслей будут тревожить ее разум и бередить душу, не позволяя отправиться в мягкие объятия беспамятства. Как же так вышло? Что за злая насмешка богов развела ее детей по разные стороны барьера и настроила друг против друга? Что за жестокая ирония фатума вообще
