Апокалипсис на Церере - Виталий Сергеевич Останин
Отчетливее всего у тварей это проявлялось на грудных роговых пластинах. Они полностью закрывали грудь, шею и даже живот, отлично защищая, но при этом немного сковывали движения конструктов. При беге по прямой, как сейчас, это было не особенно заметно, но в ближнем бою может оказаться уязвимостью.
Морды оборотней тоже покрывала броня. Незащищенными были только глаза и нижняя челюсть – иначе бы монстры попросту не смогли раскрыть пасть. Это давало призрачные шансы остановить их до того, как они доберутся до нас, но попробуй выцелить их в движении. Я попробовал, но не попал. Твари будто чувствовали выстрелы, крутили башкой, принимая иглы в лобовую броню или нащечники.
С учетом всех обстоятельств наши позиции были не самыми плохими. Стеф и я встали в дверных проемах кабинетов по обе стороны коридора, Гринь – чуть поодаль, укрытием пренебрегая. Наши винтовки беспрерывно посылали в цели снаряды, но пока никак повредить этим бронированным тушам не могли.
Как и магические стрелы Гриня. Он истратил две из шести, пытаясь колдовством пробить защиту, стрелы никакого видимого урона тварям не нанесли. Полагаю, что броня еще и магию каким-то образом сдерживала.
В самом начале столкновения расстояние между нами было около семидесяти метров – максимум, на который мы могли отойти от лестницы, не теряя ее из виду. Теперь оно сократилось до сорока, а ведь на лестничном проеме еще толпилась дюжина колдунов.
Меня будто током ударило – колдуны! Я так сосредоточился на чудовищах, что совсем забыл о другой угрозе. А зря! Очевидно ведь, оборотней пустили на нас, чтобы связать боем и дать возможность магам выйти в коридор. После этого, неважно, справимся мы с монстрами или нет, шансов выжить у нас точно не будет.
– Гринь! – не прекращая поливать «свою» цель иглами крикнул я. – Лестница!
Одновременно дал команду обоим дронам, следящим за магами, покинуть лестничную клетку. Услышал, как от нехристя прилетело: «Понял!», и спину почти сразу обдало жаром.
Ослепительный сгусток света пронесся мимо меня. Игнорируя оборотней – тридцать метров! – он скрылся за дверью и там взорвался. Разведчиков я вывести не успел, их зацепило взрывной волной. Но за миг до того, как сгореть, они передали картинку, на которой застыли перепуганные лица корпов.
Успели их защитники поставить щиты или нет?
– Еще одну!
Двадцать метров до чудовищ.
Вторая напоенная разрушительной магией стрела полетела к лестнице. Вырвавшийся чуть вперед монстр сообразил, что мы пытаемся сделать, и попробовал встать на ее пути. Не вышло – здание сотряс второй взрыв.
Третью нехристь выпустил, когда нас и оборотней разделяло уже менее десяти метров. И в этот раз его снаряд не светился маленьким солнышком, а выглядел подобно золотому лучу, который коснулся лобастой башки… и исчез, не причинив монстру никакого вреда.
Значит, предположение мое было верным, твари иммунны к магии. Разум отметил этот факт, убрав его до лучших времен в копилку, и отступил в сторону, отдав управление телом инстинктам.
Левая нога, выставленная в коридор, сильно толкнула пол, и я полетел внутрь кабинета. Последний оставшийся у меня дрон зафиксировал, как разогнавшаяся тварь врезалась в дверной проем, своротив рамку косяка и пропахав около полуметра стены.
Еще одна теория получила подтверждение – в повороты оборотни входили паршиво. Значит, какой-никакой шанс в ближнем бою мы имели. Теоретически.
Монстр начал сдавать назад, выбираясь из обломков пластиковой облицовки и скрытых под ней металлических конструкций. Я падал спиной вперед и наблюдал, как ему на холку вскакивает Стеф. Как он отталкивается от оборотня и прыгает ко мне. Как опускается на то место, где только что стояла его нога, тяжелая лапа второго чудовища. И как жуткие, сантиметров по десять в длину, когти, проламывают роговую пластину и глубоко погружаются в тело.
По-бабьи пронзительный визг боли, который издал застрявший оборотень, совпал со звуком покидающего мои легкие воздуха, когда я упал на пол. Плечо взорвалось болью. По наставительской давней привычке, я тут же отдал приказ наноботам локализовать повреждения и блокировать нервные окончания, и только не получив отклика вспомнил, что нахожусь вовсе не в модифицированном теле стража.
Шипя от боли сквозь сжатые зубы, я откатился в сторону и попытался встать на ноги. Тут же сильный толчок отбросил меня на полтора метра, а туда, где я находился миг назад, всем своим весом рухнула преследующая Стефа тварь. Опоздай подопечный хоть на долю секунды, меня бы раздавило в кровавый блин.
Он что-то мне крикнул, запрыгивая на хребет конструкта, но я услышал только невнятную скороговорку. С запозданием сообразил, что страж активировал Импульс, а значит, у нас с ним теперь очень разная скорость восприятия реальности – для него я сейчас был сонной осенней мухой.
«Не зевай, старикан!» – запоздало услышал я, когда мозг проиграл фразу граничника в замедленном режиме.
Шутник, чтоб его!
Пропахавший башкой стену оборотень еще выбирался на свободу, а Стеф вовсю пластал незащищенные участки тела второго зверя ножом. Выглядело это так, словно на конструкт опустили парочку работающих циркулярных пил – кровь и ошметки плоти летели фонтаном, практически скрывая фигуру Стража.
Оборотень тоже двигался, но существенно проигрывал моему подопечному в скорости. Упав на бок, он попытался придавить человека к полу, но добился лишь того, что открыл ему брюхо. Я понял, что с этим монстром уже покончено – вопрос нескольких секунд, – и сосредоточил внимание на втором.
Тот стоял ко мне боком, стряхивая с головы и части корпуса обломки, практически выбравшись из покореженного металла. Тяжелый зад с обрубком хвоста, задняя лапа, скребущая пол. Сустав, вероятно, коленный, не был защищен броней. Приложив винтовку к горящему огнем плечу, я стал всаживать в него иглу за иглой.
Зверь завизжал – было странно слышать этот почти человеческий крик боли в исполнении чудовища – и удвоил усилия. Но опоздал, к моменту, когда он освободился, расстрелянная конечность ему уже не подчинялась.
Заваливаясь на задницу, оборотень повернул бронированную морду ко мне и распахнул полную желтыми клыками пасть. Короткий рывок всем телом, и весь мир превратился в рев и тошнотворную вонь. Мелькнула мысль, что имей я выбор, то предпочел бы другую смерть. Хотя какая, казалось бы, разница. Когда на тело обрушилась тяжесть и сразу же стало нечем дышать, неуместные сожаления
