Дэвид Джерролд - День проклятия
- Отличный способ унизить меня.
- Послушайте, вам придется работать в реальном мире. Там будет лишь круг, а в нем несколько кроликособак и вы - обезьяна. Голая обезьяна, встретившая кроликособак. И говорить от лица какой-либо другой обезьяны с этой планеты вы не можете. Понятно?
- Да, кажется, понятно.
- Хорошо. - Флетчер взглянула на меня в упор. - Итак, кто вы?
- Обезьяна. - Я почесал под мышкой, издавая нечленораздельные звуки.
Флетчер улыбнулась.
- Случка с самкой и бананы - на большее обезьяна не рассчитывает. Запомните это хорошенько, Джеймс.
- Так что же мне делать: лопать кроликособак или трахать их?
- Это уж как вы захотите. Вы должны четко представлять себе поведение обезьяны. Что происходит, когда она сталкивается с чем-нибудь новым? Какова ее первая реакция?
- М-м… Она вскрикивает. Я вскрикиваю.
- Верно: испуг. То же самое испытало человечество при хторранском вторжении. И мечется в испуге до сих пор. Ладно, что следует за испугом?
- Страх. Это очевидно.
- М-гм. Хорошо. Но это ваше мнение. У обезьяны есть только две реакции: страх и любопытство. Все остальное - лишь разновидности. На Земле нет ни одного животного, у которого этот основной механизм не был бы намертво запечатлен в коре головного мозга. Та же система и у нас - мы не можем не реагировать либо страхом, либо любопытством, причем по большей части страхом, просто чтобы держаться начеку. Девяносто пять процентов жизни мы держим руку на рычаге испуга. И не важно, сколько интеллекта накладывается на это, Джеймс. Интеллект всего лишь служит живой машине. Разум только поднимает порог внешнего проявления страха. Тот же механизм управляет и кроликособаками, независимо от того, как они устроены, к какой цивилизации принадлежат, кем себя считают. Тот же или аналогичный. Иначе их бы здесь не было. Я имею в виду основной механизм выживания. Без страха нельзя выжить. Эволюция автоматически вырабатывает его, поэтому вы должны знать, что эти существа будут бояться вас так же, как вы их.
Я кивнул.
Флетчер спросила:
- Что следует за страхом? Я немного подумал.
- Бегство?
- Давайте представим, что вам некуда убежать от того, чего вы боитесь. Что происходит?
- М-м… Я начинаю злиться?
- Вы спрашиваете или отвечаете? Какое чувство вы начинаете испытывать, когда испугавший вас не уходит?
- Гнев.
- Верно. На смену страху приходит гнев. Как он проявляется?
Я оскалился и зарычал. Флетчер улыбнулась:
- Правильно. Вы начинаете пугать в свою очередь. Сначала ощериваетесь, рычите и строите страшные гримасы. Если это не помогает, начинаете кричать и визжать. А если и этого недостаточно, швыряете кокосовые орехи. Иными словами, разыгрываете целый спектакль. Так ведут себя все обезьяны. Вы поступаете так, когда возникает угроза вашему существованию или чему-либо, что вы отождествляете со своей личностью или считаете частью своей личности. Таковы составные части этого механизма. Если вам удалось испугать противника и он уходит - значит, механизм сработал. Вы остались живы. В самом худшем случае придется вступить в драку, но, как правило, хорошей вспышки гнева вполне достаточно, чтобы предотвратить стычку. Вот такие дела. Я рассказала достаточно, чтобы теперь вы могли разбираться в современной международной обстановке.
Она дала мне время оценить шутку, потом продолжила:
- Все это прекрасно получается у обезьян, Джеймс. Может, даже сработает и в человеческом обществе, хотя я сомневаюсь. Но уж точно не выйдет с червями, запомните. Некоторые из нас, преодолев страх, начинают демонстрировать хторрам свою ярость, что приводит к фатальным последствиям. Когда убежать нельзя, наступает следующая стадия - ярость.
- Я знаю. Видел это…
- Не отвлекайтесь. Скажите, что такое ярость?
- Ярость - спусковой механизм драки.
- Правильно. Но мы знаем, что драться с червями нельзя, не так ли? Они доказали, что победить их невозможно. Что тогда происходит?
- Э-э…
- Что приходит на смену ярости, Джеймс?.
- Не знаю…
- Ну, шевелите мозгами. Что почувствует человек, если заставить его заниматься целую неделю одним и тем же?
- Не знаю, как вы, а я смертельно устану.
- Верно. Наступает безразличие. - Флетчер удовлетворенно кивнула. - Представьте, что вы неистовствовали и израсходовали все силы, однако то, чего вы сначала испугались, а потом начали пугать, сидит как ни в чем не бывало, скалит зубы и ухмыляется. Вот тогда приходит усталость. Мы называем это фрустрацией. Но теперь, когда ярость растрачена, у вас появляется возможность по-настоящему заинтересоваться, что это за штука так вас напугала. Вот как работает механизм: пока вас не отпустит страх, места для любопытства нет, правильно?
- Правильно.
- Этим механизмом можно управлять, Джеймс, но остановить его никто не в силах. Ну а теперь скажите, зачем, по-вашему, я рассказала об этом?
- Чтобы я мог… э-э… Ну, ведь речь идет об установлении контакта, и нельзя, чтобы обезьяньи реакции испортили все дело. Я не ошибся?
Я ухмыльнулся, зная, что угадал.
- Нет, - улыбнулась в ответ Флетчер. - Я хочу, чтобы вы оставили страх, ярость и равнодушие за границами круга. Но что в таком случае вы будете делать?
Я пожал плечами:
- Ничего, наверное.
- Не ленитесь думать. Что вы можете сделать, избавившись от обезьяньих реакций?
Я снова пожал плечами:
- Начну развлекаться.
- Абсолютно верно. Когда обезьянам ничто не мешает, им остается только это. И начинаются игры: бизнес, женитьба, заседание Конгресса - что угодно. Сложные игры сложно устроенных обезьян. Итак… Теперь вы понимаете, что должны сделать, оказавшись там?
- Придумать игру для обезьян и кроликособак.
- Значит, поняли. Это, и только это. Если вам понравится играть вместе, то контакт возникнет сам собой.
- Да, я понимаю. Честное слово, понимаю. - Меня восхитило, что все оказалось так просто. - Я должен оставить дома ружье, армейские замашки и даже исследовательский интерес. Должен пойти туда просто-напросто как обезьяна, которой хочется поиграть, так?
- Примите мои поздравления. - Флетчер просияла и пожала мне руку. - Как главный медицинский эксперт операции признаю вас годным к выполнению задания. Вы - лучший шимпанзе армии Соединенных Штатов.
Она вручила мне банан.
- Только банан? - изумился я. - А как насчет самки?
- Это, Джеймс, проходят на старших курсах.
В. Как хторране называют человека, принимающего ванну?
О. Бульон с фрикаделькой.
ЛИЗАРД
Каждая новая любовь - всегда первая.
Соломон Краткий
Завершающее собрание членов экспедиции началось в 18.00.
Полковник Тирелли, доктор Флетчер, доктор Ларсон, еще три научных сотрудника, которых я не знал, две женщины из съемочной группы, пять наблюдателей, три эксперта, непосредственно участвующие в операции, шесть пилотов, два программиста, два оператора «пауков» и команда огневой поддержки. Целая толпа!
Дел было немного - даже доктор Флетчер согласилась с этим. Мы познакомились с прогнозом погоды, сузили круг мест возможной высадки - окончательный выбор сделаем завтра утром, - а потом всем предложили задавать вопросы. Вопросов тоже было мало.
После этого полковник Тирелли спросила, не раздумал ли кто-нибудь участвовать в операции. Все строго добровольно, и, если кто-то желает выйти из игры, он должен сделать это либо прямо сейчас, либо конфиденциально обратиться к Тирелли после совещания.
- У вас есть время, - она взглянула на часы, - до 21.00. Заверяю вас, что люди в запасе есть, поэтому не считайте себя обязанными участвовать в операции. Будет опасно. Хорошенько все взвесьте. Если я ничего не услышу до девяти часов, значит, вы решили окончательно и бесповоротно. Всем понятно?
Все закивали.
- Ну, тогда, похоже, все. Хотите что-нибудь добавить? Никто не хотел.
- Отлично. Спасибо и спокойной ночи! Плотно пообедайте, пораньше ложитесь и хорошенько выспитесь!
Большинство направились к выходу, а я подошел к председательскому столу. Полковник Тирелли о чем-то тихо беседовала с двумя пилотами. Как воспитанный человек, я отошел в сторонку и подождал. Закончив, Лиз подняла голову и увидела меня.
- Что у вас, Маккарти?
- Могу я поговорить с вами конфиденциально? Ее глаза затуманились.
- Вы решили отказаться?
- Нет! Просто мне…
- Если это не касается завтрашней операции…
- Это касается того, что может повлиять на завтрашнюю операцию.
Я изо всех сил старался придать тону многозначительность.
- Гм. Подождите минутку. - Она передала блокнот одному из адъютантов и провела меня в пустой кабинет. Закрыв дверь, она оперлась о стол, сохранив между нами довольно большую дистанцию.
- Ну, что у вас? - спросила она с вежливым, но чертовски холодным выражением лица.
