Нетылев Петрович - Весна 2018: Бог из машины
- Чёрт возьми, Рэку, хватай девчонку и беги! - прокричала Рейко так, что Чезаре смог разобрать её слова, даже не поднося трубку к уху.
Однако безумие в глазах Чезаре сверкало куда ярче. Хоть и оставаясь человеком, рыжий кардинал казался странным образом выше разъяренного дракона, к которому обернулся.
- Заткнись! - в его голосе звучали столь властные нотки, что казалось, от этого голоса даже Легион вытянется по стойке 'смирно', - Если ты не можешь помочь, то отойди и не отсвечивай!
С этими словами он снова обернулся к Лилит, будто дракон значил для него не больше, чем таракан на стене.
Собственно, так и было. Значение имело лишь одно.
Топор рубанул асфальт опасно близко от Чезаре. Под инфернальный хохот дракона вверх полетели камни. Промахнулся? Скорее просто не целился...
Змей действительно не чувствовал Сэйхо. Впервые за несчётное количество лет. Слабый упрямец Сэйхо, иллюзия, созданная им, чтобы понять последнюю истину, 'умер' в тот миг, как увидел мёртвое тело Лилит.
- Ахахахаха! Ты веришь в судьбу, жалкий человек? - прогудел драконий голос. - Ты убил того, кто знал, как помочь - убил во мне вместе с ней!
Топор снова и снова крушил асфальт, заметая всё камнями... крушил все места, кроме того, где находились Чезаре и Лилит... хотя вроде бы дракон вообще не заботился о контроле. Волны взрывающихся камней спали только тогда, когда асфальт из потрескавшегося превратился во вскопанный. Теперь даже покинуть место текущего положения для Чезаре было бы проблематично, так как такой 'мотыгой' давненько не орудовали на земле Рима даже боги...
Люди трусливы. Когда боги гневаются, перед ними падают ниц даже отважные воины и блистательные владыки. Но этот человек как будто не обращал внимания. Как, почему? Чем он отличался? Почему он был другим?
- Кому сказано: заткнись! - с тихой яростью сказал Чезаре, вздымая ладонь навстречу дракону. Из ладони прямо в алые глаза ударил поток яркого света. Совсем как в схватке с Белым Робином, только стократ мощнее. Ведь сейчас ему было плевать на все пороги, он бил со всей яростью, порожденной болью утраты. Свет вряд ли поможет одолеть взбесившегося дракона, но он заставит его отступить и даст возможность без помех исполнить задуманное.
Сейчас время работало против Чезаре... Нет, даже не так: против Рэку. Ведь сейчас ему нужно сохранять хотя бы видимость отстраненности, чтобы действовать относительно спокойно и хладнокровно. Время работало против него, а значит, каждая упущенная секунда приближала смерть Марии. А значит, если он будет терять время, это точно такой же риск, как и если он допустит ошибку.
Поэтому он решил поставить все на бросок костей. Набрав в тот же флакончик из-под яда остатки драконьей крови, чтобы залечить повреждения, Рэку выпустил лезвие и аккуратно провел по горлу Лилит. Его намерением было вскрыть трахею и вручную прочистить дыхательные пути... Безумие. Авантюра. Но лучше положить все на бросок костей, чем сдаться и отпустить в лапы Смерти... ту, кого он любил.
Сила воли дракона была такова, что он даже не отшатнулся и не закрыл глаза. Пусть огонь жизни и затухал в нём, но природа Огня одинаково сильна и в угольках, и в огромном пожаре... Дракон просто ослеп, вырвав с корнем инстинкт сохранения глаз, оставаясь в той же позиции. Он застыл как статуя на двух задних лапах, возведя калибур в небо. Секунда за секундой он не двигался, а его слепые глаза почернели и пусто таращились в окружающее пространство.
'Наказание небес', говорил этот жест, а не был попыткой замаха для удара. И пусть сам Змей тысячу раз бы иронизировал над какими-либо 'наказаниями' или 'небесами', будь он столь же уверен в себе, как когда недалеко от него был Сэйхо... сейчас он просто застыл, чтобы почувствовать, как догорает его огонь сердца. То убитое сердце, о котором упоминал Змей, вместе с 'сердцем' Чезаре, была вовсе не Лилит... а Артур Бёрг.
Небеса отвечали громом на гнев темного бога и дождем на слезы священника-убийцы. Крупные капли дождя сыпались навстречу поднятому калибуру. Буря собиралась над Вечным Городом, неся двум грешникам возмездие и... очищение.
Чезаре уже не интересовало, чем был занят Змей, никакие "наказания небес" не волновали его. Он поставил все на бросок кости.
- МАРИЯ! - во весь голос крикнул он, словно надеясь докричаться до умирающего сознания послушницы, - ЛИЛИТ ЖИВА!
Затем, не теряя драгоценных секунд, приступил к той пародии на операцию, которую собирался проводить. Пусть кости катятся. Отработанным не одним десятком политических убийств движением Чезаре провел разрез от трахеи и до легкого.
Пусть кости катятся. Чтобы собрать скопившуюся кровь, послужил обрывок рукава: санитария сейчас мало волновала священника. Если у Лилит и будет заражение крови, это можно исправить в спокойной обстановке, на сигма-проекторе. Сейчас главным было разбудить Лилит до того, как умрет Мария.
Пусть кости катятся. Эта деталь операции была самой простой: единственной сложностью было не повредить само легкое, - что было не так сложно для ловкой руки опытного убийцы. А вот дальше... Нужно было использовать кровь Артура. Аккуратно, чтобы с одной стороны, залечить раны, с другой - не наполнить легкие снова.
Пусть кости катятся...
Кровь. Её было не очень много. Отдельные капли, то здесь, то там, такие маленькие. Казалось, они никак не могут помешать даже дыханию ребёнка, не то что такого могучего существа, славящегося своим дыханием, как дракон.
Взор мужчины спустился чуть ниже. Несмотря на то, что сейчас Лилит, по сути, вскрыли, ей дышалось намного легче. Её грудь вздымалась сильней, чаще и даже ровней. Кровь в дыхательные пути поступала непосредственно из лёгких. Ещё был: понаделав в ней дырок, Чезаре сделал большую дыру и в груди, пробив левое лёгкое. Теперь, при выдохе, кровь выходила оттуда, плохо и медленно, как при воспалении лёгких, орошая маленькими бусинками дыхательные пути.
Мария молчала. Толи она была мертва, то ли не слышала, то ли голос Чезаре был совершенно не тем, что могло вернуть её к жизни. Что же делать? Что делать!? Лилит он, похоже, в какой-то степени помог, но как показать это Марии? О чем она только думала, когда обещала Лилит свою защиту!?
- Мария! - повинуясь внезапному импульсу, крикнул Чезаре, - Лилит жива! Ты выполнила свое обещание! Ты защитила ее!
После этих слов он поднес гарнитуру к лицу Лилит. Разбудить ее пока было мало шансов, но может, Мария услышит хотя бы ее дыхание?
Ерунда, разумеется. Невозможно опознать человека по дыханию, точно так же, как невозможно сказать что-нибудь со вскрытой трахеей. Конечно, Лилит было безопасней остаться со вскрытой шеей и частью грудной клетки, однако, в таком случае она не могла спасти Марию. Кардинал начал сводить вместе ткани, аккуратно, тоненьким слоем нанося кровь шумного дракона.
Усилием воли Чезаре заставил себя успокоиться. Он делал ошибки, поддаваясь эмоциям. Не поддаваться эмоциям - первое, чему его учили... Но именно из-за того, чему его учили, все это и случилось! Так, тихо. Спокойно, без суеты, завершаем лечение и, когда рана закроется, повторяем попытку. В конце концов, разум Марии - не органика, а значит, возможно, продержится и больше пяти минут...
Мысль, что с тем же успехом может быть и меньше, Чезаре старательно гнал прочь.
- Мария... Пожалуйста... - это слово звучало непривычно в его устах: кардинал Финелла привык приказывать. Но ее он мог только просить, - Вернись!
Ответа не было.
Алоглазый действительно готов был уничтожить Рим. Он действительно мог это сделать: он уже почти закончил высший аркан Огня - 'Слезы Люцифера', единственную доступную ему армию. Останавливало его лишь странное, непонятное ему самому желание узнать, получится ли что-то у этого человеческого мага. Почему-то это было важно.
- Мария! Лилит жива. Ты защитила ее. Вернись ко мне. Пожалуйста...
Похоже, он так же жалок, как остальные люди. Жаль, очень жаль...
...или все-таки нет?
Лилит издала невнятное бормотание, и священник торопливо надел ей на голову гарнитуру. Пару секунд спустя он снова надел ее на себя... И по его просиявшему лицу Змей понял.
Он понял все. Ту самую последнюю истину, вечно ускользавшую от него. Ту силу рода человеческого, о которой толковали ему Огневолосая и Звездокол. Они толковали ему, а он не понимал, как может быть силой то, что несет страдание своему обладателю.
'Я потерпел поражение! Огневолосая была права. Они - шаг в будущее, а я скован цепями величия своей крови'
Так в далеком прошлом обычный человек творил чудеса, чтобы защитить тех, кто был ему дорог, пусть даже они не знали его имени и не принадлежали к его народу.
Так Ева, которую он тогда презрительно звал 'собственностью корпорации', отдала все, что имела и чего не имела, шагнула сквозь все пороги, чтобы совершить невозможное. Спасти всего лишь красивую картинку, в которую влюбилась. Сэйхо, так и не сумевшего понять за какие-то семьсот лет, что любовь - это не только страдание, но и сила.
